А сам досадливо подумал: в общем-то она такая, как и все. И что я вдруг себе вообразил?! Красивая кокетка — уж что есть, то есть. Искательница приключений? Вряд ли, эдаких я научился различать. Просто избалована вниманием мужчин и знает себе цену. Может, это даже к лучшему. С такими, безусловно, интереснее.

— А вы? — неожиданно спросила Лидочка, явно стремясь уйти от скучной ей дискуссии.

— Что — я?

— Вы женаты?

— Нет. И не был никогда.

— Почему? — искренне удивилась она.

— Да так, знаете. Не приспособлен я, наверное. Все время что-то не срабатывало. То дела, то попросту какие-то сомнения одолевали.

— Ну и зря! — убежденно сказала Лидочка. — С женщинами нельзя сомневаться. Они это чувствуют сразу. А когда вы, наконец, решитесь, женщина уже не ваша.

— Что ж. — Невский сделал еще пару энергичных гребков и на время поднял весла из воды, пуская лодку плыть по течению. — Постараюсь ваш совет учесть.

Он смеясь посмотрел на Лидочку.

Та вновь доверчиво улыбнулась.

Он пытался понять, что же все-таки кроется за маскою этой невинной улыбки — да и была ли это осознанная маска, на самом-то деле?! Но у него не получалось.

В его способности непринужденно проникать в чужие души что-то не сработало на этот раз.

Возможно, он слегка перемудрил, непроизвольно пожелав увидеть в ней. ну, предположим, ровню.

А на самом деле надо было проще, без затей!

Ничто в ее лице не говорило о заведомом, расчетливом лукавстве, о притворной простоте — неиспорченный взрослый или испорченный ребенок, неожиданно подумал он, есть над чем на досуге поразмыслить.

Легкий открытый сарафан нежно-голубого цвета чудесно гармонировал с ее загорелыми руками, шеей и плечами. Смуглые округлые щеки приобрели на солнце какой-то особенный, золотистый отлив.

Батюшки, какие все тут загорелые, невольно подумал Невский, ну, прямо южный курорт! Красотища! А что, и я могу уже через недельку стать таким же, и не хуже, очень даже запросто. Вот буду купаться, загорать, кататься на лодке каждый день. Беседы по душам — с моим массовиком-соседом, а все остальное. Чудная девчонка! Черт возьми, а я ведь еще нравлюсь! По глазам же ее вижу. Ну, не будем торопить событий. Отпуск только начался.

Он стянул с себя футболку и подставил спину под палящие лучи.

— Мне нравится здесь, — сообщил он. — Нет, честное слово! Благолепие, покой, раздолье. И совсем не скучно. Любят все друг друга.

На секунду облачко какой-то настороженности и тоски скользнуло вдруг по ее лицу.

Мелькнуло и — пропало.

Будто наважденье.

— Да, не скучно, — чуть изменившимся голосом подтвердила Лидочка.

Невский внимательно посмотрел на свою спутницу и сокрушенно качнул головой.

— Не слышу ответного восторга, — заявил он. — Может быть, я снова что-нибудь не так сказал?

— Наоборот, все так, — пожала Лидочка плечами. — Все друг друга любят.

— Может, с мужем поругались? Не сейчас — давно. А что-то гложет. И потом, это кольцо — туда-сюда. Ведь просто так, на солнышке-то, не снимают. Как у вас дома обстоят дела? Или мне только кажется? — он царски-испытующе взглянул на Лидочку. — Значит, кто-то вас поддел сегодня на работе, а? Вы, ради бога, извините мне мою бестактность.

— Нет-нет, ничего страшного. Вам — можно, — она тряхнула головой, точно отгоняя невеселые мысли.

— И все-таки? — допытывался он.

С младых ногтей невероятно любопытный, Невский знал, что это рано или поздно до добра не доведет. Но ничего с собою он не мог поделать! Словно бес какой в него вселялся, когда хоть маломальская загадка возникала перед ним. А тут еще срабатывали навыки дотошливого профессионала, начинался комментаторский, с подвохом, зуд.

— Ну, как сказать. — Лидочка немного помолчала. — На работе у меня как раз порядок, нет проблем. Попробовал бы кто-нибудь обидеть! А все ли дома хорошо? И да, и нет. Муж в принципе хороший человек, достойный, вот только я его. ну, не люблю. Просто. посватался однажды. Бывает же ведь, правда? она подняла на него свои большущие зеленые глаза, будто и впрямь удивляясь такому положению вещей. — Иногда не очень рассуждаешь. Или не стараешься нарочно. А когда и вовсе молодая. Шесть лет мы вместе. Шесть. Уже!

Невский было сделал выразительный непроизвольный жест рукой, но Лидочка его упредила, догадавшись, какой последует вопрос.

— Детей у нас нет. Я не хотела. И теперь не хочу. От него — не хочу.

— Вам, разумеется, решать, — со вздохом согласился Невский. — Дети требуют любви и ласки. Отчего же не разведетесь? Нынче это просто.

— Просто. Он любит меня. Очень любит. А я, наверное, уже привыкла. Да, скорей всего. И потом.

Она умолкла, отчужденно глядя в воду.

— Ну?! — подбодрил он.

— Не знаю, — развела она руками. — Я. не могу вам объяснить. Не обижайтесь.

— Ради бога! О чем вы говорите?! — Невский с прежней силой налег на весла. — Это вы извините меня. А. кем работает ваш муж?

— Директором завода. Разумеется, в Москве у вас заводы не такие. Но для нашего города.

— Ваш муж — заметная величина, — докончил Невский. — Всеми уважаемый человек.

— Возможно, — согласилась Лидочка. — Но и недругов у него хватает. И на заводе, и в городе. Городок-то у нас небольшой — все как на ладони.

— Помилуйте, у кого на этом свете не бывает врагов?! — деланно рассмеялся Невский. — Даже у покойников находятся завистники. Это вполне естественно. У меня тоже недругов — ой-ой!

— Правда? А вы кто? — полюбопытствовала Лидочка.

— Историк. Преподаю в университете, — равнодушно соврал Невский.

Конечно, она может и проверить, это, в сущности, несложно, ну да ладно. Будет сюрприз.

А ведь могла бы и узнать в лицо, с оттенком уязвленности подумал Невский. Телевизор-то, поди-ка, смотрит!.. Впрочем, не исключено, такие передачи ей неинтересны. Да к тому же сложные программы запускают только днем, по будням, когда люди на работе

Он не любил распространяться о своей профессии, поскольку на собственном опыте давно уж уяснил: едва отдыхающим становится известна правда — хоть караул кричи, отбою нет от разных дурацких вопросов и настырных требований рассказать что-нибудь диковинное и в особенности скабрезно-занимательное из его журналистско-телевизионной практики.

Почему-то на отдыхе, когда нечего делать, всех непременно начинают интересовать подробности из жизни "сливок общества". И непременно — в рамках слухов и дешевых сплетен, каковые постоянно бродят по стране.

Ну, а лишь только выясняется, что он и за границей был, и не простым туристом. Всё! Он — пуп земли, он — центр компании, и отдых для него закончен.

Роль добровольного массовика-затейника его всегда пугала.

Случалось, правда, обращались к нему с искренними просьбами: то разрешить какую-то житейскую проблему, то приструнить кого-то из начальства — мол, когда вопрос звучит по телевидению, просто так от дела отмахнуться невозможно. Он и впрямь порою помогал, но в основном — по мелочам. Действительные беды и заботы жителей страны не доходили до эфира их отсеивали сразу и наверняка.

Лидочка с уважением посмотрела на Невского.

— А расскажите что-нибудь еще, — невинно потребовала она. — Но только не анекдоты. А то — все обо мне да обо мне. Ну, что хотите!

— У меня сегодня галстук украли, — с готовностью поведал он.

— Где? — испугалась Лидочка.

— Здесь, в номере. Возвращаюсь с завтрака, а галстука — и нет.

— Не может быть! У нас еще сроду такого не случалось. И, подумаешь, ценность какая — галстук!.. Может, сами сунули куда-то?

— А куда? У меня нет привычки разбрасывать вещи. Я весь номер обыскал, все в гардеробе перерыл. А галстук, кстати, редкий... Ярко-синий такой, с золотым драконом. Уже сто лет не в моде, а — люблю... Впрочем, вы видали его на мне, когда мы ехали со станции!

— Да-да, я, кажется, припоминаю. — Лидочка наморщила лоб, точно и в самом деле усиленно вспоминала. — Синий, с золотым драконом. Очень красивый.