Но товарищ назваться не пожелал. Зато из другого угла предложили сочным басом:

- Сами объясните.

Гул нарастал. В воздухе отчетливо запахло скандалом.

- Товарищи, товарищи, - строго повторял Елизар Петрович, стуча карандашом по стакану, но его не слушали. И тогда женщина-секретарь решительно поднялась, одернула жакетку и, подхватив из рук председателя бумажку, начала звонким голосом:

- У нас имеется трехкомнатная квартира No236, из которой семья Сеньковских выехала на постоянное жительство в США.

Зал мгновенно затих.

- Затем, все вы знаете, что умерла Софья Григорьевна Волкова, она одна занимала двухкомнатную квартиру No72. И, наконец. Карл Фридрихович Розен оставил нам однокомнатную квартиру No302, потому что переехал в дом ветеранов сцены.

- Вот эти квартиры, - окрепшим голосом снова вступил Елизар Петрович, нам с вами и предстоит сейчас распределить по справедливости между особо нуждающимися...

- А где еще две? - спросил все тот же сочный бас из дальнего угла.

- Что две? - удивленно спросил председатель.

- Две квартиры! - выпалила рыжеволосая. - Сорок четвертая, Черкизова, и сто шестая, Байдакова!

- Побойтесь Бога, товарищ... э... Бурдова! - умоляюще сложил руки на груди председатель. - Тут такая трагедия... Как говорится, труп еще не остыл... Как вы только можете?

- Я могу, - отрубила рыжеволосая. - Я пятый год жду квартиру, - и вдруг неожиданно для всех разрыдалась. Ее усадили на место, стали успокаивать.

И тут в первом ряду поднялся тонкошеий в очках.

- Даю справку, - перекрикивая шум, звучно начал он. - Мой зять работает в прокуратуре. Так вот, даю справку: Байдаков уже подписал все признательные показания по поводу убийства Черкизова. Так что не беспокойтесь, квартира никуда не денется. В скором времени... Договорить ему не дали.

- Делить, сейчас делить! - кричали со всех сторон.

- Да поймите, - пытался утихомирить мятежную паству совершенно потерявшийся перед лицом стихии Елизар Петрович, - так нельзя! Есть жилищная комиссия, есть правление, они тщательно взвесят и вынесут...

- К чертовой бабушке вашу комиссию, - рыдая, кричала рыжеволосая, - пять лет!

- Мафия, натуральная мафия, - уже в полный голос сказала, обращаясь ко мне, голубоглазая. - Видели когда-нибудь мафию? Вот, пожалуйста... А Елизар у них - крестный папа.

- Вы кого имеете в виду? - поинтересовался я.

- Правление, конечно, кого же еще! Вы думаете, они допустят, чтобы вот так, прямо на собрании, жильцы делили квартиры? Да им легче застрелиться!

- А что они могут поделать в такой ситуации?

- Они все могут. - От злости глаза у нее из голубых сделались серыми. Сейчас объявят, что вопрос не подготовлен и перенесут его на следующее собрание. А следующее - через полгода! Вы думаете, их озеленение волнует? Нет, у них каждый квадратный метр на вес золота! Мне уже два раза в родственном обмене отказывали, каково, а?

- Кто этот, в очках?

- Коз-зленко, заместитель председателя, тоже сволочь, - процедила она сквозь зубы.

Я, признаться, мало что понимал. Только и думал обалдело: "Ну и домик! Не домик, а терем-теремок. По крайней мере, жилищный вопрос стоит не менее остро. Пора, пожалуй, и мне выступить". Я встал и начал пробираться к столу президиума.

- Вы куда? - удивилась моя соседка.

- На борьбу с мафией, - ответил я. Но у самой крытой синим сукном цели мне преградил дорогу узкой грудью заместитель председателя.

- Вы, товарищ, кто будете?

- Я, товарищ, буду ваш новый участковый, - сообщил я, и узкогрудый в буквальном смысле расступился передо мной, ибо мне не удалось зафиксировать, вправо он отступил или влево или просто растворился в воздухе. Но когда я повернулся лицом к залу, он тотчас возник у меня за спиной:

- Слово имеет...

- Спасибо, я сам представлюсь, - через плечо сказал я ему и, оглядев разгоряченные лица рядовых пайщиков, начал как можно спокойнее и добродушнее: - Фамилия моя Северин. Со вчерашнего дня я ваш новый участковый инспектор. Так что, если у кого есть какие проблемы, - милости прошу.

В помещении стало потише. И я продолжал уже жестче:

- Вот тут товарищ Козленко, у которого зять работает в прокуратуре и с такой легкостью делится с домашними служебной информацией, дал справку. Я тоже хочу дать справку. По закону никто у нас не может быть признан виновным иначе как по приговору суда. Вот и в отношении Байдакова придется подождать этого приговора. А потом уж, в зависимости от него, решать вопрос об исключении Байдакова из членов ЖСК и делить его квартиру. Но это так, к слову. Что же касается основной цели моего прихода... - я собрался попросить слова в конце собрания, но речь моя была вдруг прервана самым неожиданным образом.

В задних рядах поднялась дородная, раскрашенная хорошей косметикой дама в черном лайковом пальто нараспашку.

- Минуточку, - сказала она твердым и властным голосом женщины, знающей себе цену. - А почему это вы вообще собираетесь делить мою квартиру?

- Вашу квартиру? - эхом откликнулся Елизар Петрович.

- Ну да, мою, мою. Я жена Байдакова Виктора Михайловича и прописана вместе с ним в сто шестой квартире. - Она щелкнула изящной кожаной сумочкой и извлекла оттуда паспорт. - Желаете убедиться?

При общем немом изумлении она пробралась к столу президиума и выложила на него свой документ. Он принадлежал Скачковой Кире Алексеевне. Я взял его в руки и начал листать. Елизар Петрович и Козленко заглядывали мне через плечо. Ранее Кира Алексеевна была прописана в городе Ростове-на-Дону, ныне, действительно, в квартире своего законного супруга Байдакова В.М. Я перелистнул еще несколько страничек, чтобы взглянуть на штамп о регистрации брака. Он был на месте. В счастливом союзе Скачкова и Байдаков соединились ровно месяц назад.

7

- На, - сказал Валиулин, протягивая мне тощую папочку. - Здесь все, что мы нарыли по делу о квартирах. Связи тех, кого обокрали, где пересекаются, - ну, и так далее.

- А что Байдаков? - спросил я, принимая папку. Валиулин оттопырил нижнюю губу, что отмечало бестактность или бессмысленность заданного вопроса.

- Следствием занимается Степанида. Помнишь такую?

- Помню. Старая грымза. Очень жесткая.

- Мягкий следователь - жареный лед, - изрек Валиулин. - Это только в плохих романах бывает. Если тебя интересуют стаканы - я ей позвонил. Она назначила экспертизу. В том, на котором отпечатки Байдакова, действительно "Алабашлы". В другом - португальский портвейн.

- Ну и?..

- Ну и ничего. Он уже вспомнил, что пришел к Черкизову со своей бутылкой. С ней и ушел.

- Хороший следователь Степанида, - сказал я.

- Хороший, - согласился Валиулин, глядя мне прямо в глаза.

- Что ж он у нее про ключи от переходов не вспоминает? Валиулин пожал плечами.

- Почему верблюд вату не ест? Не хочет. Я хотел напомнить ему про краны, но промолчал. С кранами я, по точному выражению Валиулина, фраернулся.

- Может, еще вспомнит, - меланхолически заметил Валиулин. - К суду поближе.

Я поднялся, чтобы идти. Но Валиулин неожиданно остановил меня:

- Погоди.

Я снова сел. Валиулин, сняв очки, некоторое время тер покрасневшие глаза, потом снова нацепил очки, вздохнул и сказал:

- Ты что думаешь, я всего этого не вижу?

Я молчал.

- Всех этих хвостиков, ослиных ушек? Но ведь так часто бывает, всегда что-нибудь чему-нибудь противоречит. И это сейчас проблемы Степаниды. А мне важно другое.

- Что?

- Ты вот, например, знаешь, кто такой Байдаков? Вместо ответа я пожал плечами. Хвастаться своим прежним знакомством с Витькой сейчас явно не имело смысла.

- Байдаков - шестерка, - продолжал Валиулин, - Катала, мелкий игрочишка в карты и на бегах. Было время, чеки ломал у "Березок", пока их не закрыли. Потом с наперсточниками стал работать, по мелочи, что в руки приплывет. Но всюду на подхвате, потому что пил сильно, и все его подельщики знали, что тип он ненадежный. Портрет ясен?