Кэлен не могла припомнить, была ли она хоть раз в жизни в таком дивном месте. Ричард посмеивался над ней, говоря, что она еще вообще ничего не видела, возбуждая в ней любопытство и желание как можно скорее набраться сил, чтобы исследовать новые красоты. Кэлен ощущала себя маленькой девочкой в волшебной стране, где никого, кроме них, нет. Рожденная Исповедницей, Кэлен в детстве практически не имела возможности наблюдать за животными, смотреть на водопады и облака, любоваться закатами. Она повидала много чудесного, но все это было в городах, и никогда еще она не жила спокойно на природе, наслаждаясь окружающей красотой.

Но подспудно ее не оставляли тревожные мысли. Кэлен знала, что они с Ричардом нужны в другом месте. У них есть обязательства. Однако стоило ей затронуть эту тему, как Ричард тут же небрежно отмахивался. Он объяснил причины своего поведения и был твердо уверен в своей правоте.

К ним уже довольно давно не приезжали гонцы. Это тоже тревожило Кэлен, но Ричард сказал, что не может позволить себе влиять на действия армии, а потому неплохо, что генерал Райбих перестал присылать доклады. К тому же это лишь подвергало гонцов напрасному риску.

Кэлен понимала, что сейчас ей в первую очередь необходимо выздороветь, и жизнь в горах делала ее сильнее день ото дня. Как только они вернутся на войну — как только она убедит Ричарда, что они должны вернуться, — нынешнее мирное существование станет драгоценным воспоминанием.

Однажды, когда лил дождь и Кэлен маялась с тоски, не имея возможности сходить к ручью, Ричард сделал нечто совершенно невероятное. Он начал приносить ей рыбок в банках. Живых рыбок. Чтобы просто на них смотреть.

Отмыв как следует банку из-под масла для ламп и несколько стеклянных банок с широким горлышком, где прежде хранились всякие соленья, травы и мази, он насыпал на дно немного песка и набрал воды из ручья. Потом поймал несколько мелких пескариков и запустил в импровизированные аквариумы. У рыбок были золотистые спинки в черную крапинку, белые брюшки и большие черные плавники. Ричард даже набрал немного ряски, чтобы рыбкам было где прятаться.

Кэлен изумилась, когда Ричард принес первую банку с живыми рыбками. Она поставила банки — в конце концов их набралось пять штук — на подоконник в центральной комнате, рядом с несколькими небольшими резными фигурками. Сидя за маленьким деревянным столом, Кэлен с Ричардом и Карой во время еды могли наблюдать за этим чудом.

— Только не давай им имен, — посоветовал Ричард, — потому что они все равно через некоторое время сдохнут.

То, что Кэлен поначалу сочла нелепой затеей, вскоре совершенно захватило ее. Даже Кара, называвшая рыбок в банке не иначе как бредом, постепенно прониклась к ним.

Казалось, каждый день, проведенный с Ричардом в горах, приносил новое чудо, отвлекавшее от боли и тяжких забот.

Когда рыбки привыкли к людям, они принялись жить своей обычной жизнью, будто существование в банке для них вполне естественное. Ричард периодически менял воду, доливая свежей из ручья. Кэлен с Карой кормили рыбок крошками хлеба и насекомыми. Рыбки охотно ели, постоянно что-то выискивали в песке или просто плавали, разглядывая окружающий мир. Довольно быстро они запомнили время обеда, и когда кто-то подходил, радостной стайкой кружились возле стекла.

В центральной комнате был камин, Ричард выложил его из кирпичей, вылепленных из береговой глины, высушенных на солнце и закаленных на огне. Там же стоял сбитый им стол и плетеные стулья. Сиденья и спинки Ричард обил гладкой берестой.

Деревянная дверь в углу комнаты вела в погреб. На стенке висели деревянные полки, рядом стояла большая тумба с припасами: по пути сюда они закупили огромное количество припасов.

У Кары была своя комната напротив их спальни. Как-то раз, забредя туда, Кэлен с изумлением обнаружила коллекцию камней. Кара, услышав слово «коллекция», зафыркала и принялась доказывать, что никакая это не коллекция, а оборонительное оружие на случай, если на них нападут и они окажутся внутри дома в ловушке. Кэлен сочла камни подозрительно красивыми. Кара же продолжала настаивать, что эти камни — смертельное оружие.

Когда Кэлен лежала, прикованная к постели, Ричард спал на тюфяке в центральной комнате, а иногда и снаружи, под открытым небом. В самом начале, когда боль была еще очень сильна, Кэлен часто просыпалась и обнаруживала его спящим сидя на полу возле кровати, готовым в любой момент вскочить, если ей что-то понадобится. Ричард не хотел спать с ней в одной кровати, опасаясь причинить ей боль. Кэлен была почти готова потерпеть, лишь бы ощутить рядом тепло его тела. Однако, когда она начала ходить, Ричард наконец перебрался спать к ней. В ту первую ночь, лежа у него под боком, Кэлен положила его большую ладонь себе на живот и лежала, глядя на освещенный луной силуэт «Сильной духом», слушая крики ночных птиц, стрекот насекомых и волчий вой, пока глаза не закрылись и она не погрузилась в мирный сон. А на следующий день Ричард впервые убил ее.

Они были у ручья, проверяя удочки. Ричард срезал две прямые ивовые ветки. Бросив одну на землю возле Кэлен, он заявил, что это — ее меч.

Он, казалось, пребывал в игривом настроении и велел ей защищаться. Кэлен приняла вызов, попытавшись неожиданно кольнуть его — просто чтобы поставить на место. Но Ричард уколол ее первым и заявил, что она труп. Кэлен снова напала на него, на сей раз более решительно, и он быстренько убил ее, отрубив голову. Нападая в третий раз, Кэлен уже начала злиться. Она вложила в атаку все свои силы, но Ричард легко нейтрализовал ее нападение и тут же прижал кончик импровизированного меча к ее груди. И в третий раз провозгласил, что она труп. Три раза из трех.

В дальнейшем это превратилось в игру, в которой Кэлен очень хотелось победить. Ричард ни разу не позволил ей этого, он постоянно унижал ее перед Карой. Кэлен понимала, что Ричард делает это ради нее, чтобы она тренировала тело и забыла о боли, чтобы поскорее окрепла. А Кэлен просто хотелось победить его.

Оба они постоянно носили за поясом ивовую ветку, чтобы в любой момент открыть боевые действия. Каждый день велись «сражения». Сначала Кэлен не была для Ричарда серьезным противником, и он ясно давал ей это понять — что, естественно, лишь укрепляло ее решимость. Ричард всячески поощрял ее, но ни разу не сыграл в поддавки. Постепенно Кэлен набиралась сил, и скоро Ричарду уже было не так просто убить ее.

Кэлен научил обращаться с мечом отец, король Вайборн. Во всяком случае, он был королем, пока мать Кэлен не выбрала его в супруги. Для Исповедницы королевский титул ничего не значил. У короля Галей Вайборна и королевы, его первой супруги, было двое детей, так что у Кэлен имелись единокровные брат и сестра.

Кэлен очень хотелось продемонстрировать, чему научил ее отец, но она пока не могла — и это здорово выводило ее из себя.

Но все же что-то в этих тренировках ее беспокоило: Ричард фехтовал в том стиле, которого Кэлен не знала. Она не могла ни уловить, ни определить разницу, но чувствовала ее и не знала, как этому противостоять.

В начале большая часть сражений происходила на лугу рядом с домом. Кара была постоянным зрителем. С течением времени бои становились все более затяжными, свирепыми, яростными и утомительными.

Пару раз Кэлен так огорчалась безжалостностью Ричарда, что потом часами не разговаривала с ним, чтобы не сказать лишнего.

В этих случаях Ричард обычно говорил:

— Прибереги свой гнев для врагов. Здесь тебе от этого никакого проку, а в бою гнев помогает преодолеть страх. Сейчас лучше используй время для того, чтобы научить меч, что делать, тогда потом он сделает все, не задумываясь.

Кэлен отлично знала, что враги добрыми не бывают. Если Ричард поддастся порыву и потешит ее гордость, он только навредит ей. Какими бы тяжелыми ни были уроки фехтования, невозможно было долго злиться на Ричарда. К тому же Кэлен прекрасно понимала, что злится-то она в действительности на себя.