Зедд потер подбородок, задумчиво глядя на соломенную крышу.

— Боюсь, что нет, мой мальчик.

Энн, судя по всему, мысленно перебирала знакомые названия.

— Нет. И никогда не слышала о такой.

Ричард еще раз оглядел набитую курами пыльную комнату и выругался сквозь зубы.

— А о чем она, мой мальчик? — почесал ухо Зедд.

Ричард, даже если и расслышал вопрос за царящим птичьим гомоном, то не подал виду и не ответил.

— Мне нужно осмотреть остальных кур.

— Я могу спросить у Верны и Уоррена, если это так важно. — Энн достала из кармана маленькую книжечку. — Уоррен может знать.

Ричард рассказал Кэлен, что книжечка, которую Энн носит с собой и теперь показала ему, называется «дорожный журнал» и она волшебная. Дорожные журналы парны, и все, написанное в одном из них, мгновенно появляется в двойнике. Сестры Света, отправляясь в долгие странствия, пользовались этими маленькими книжечками как средством связи.

Услышав предложение аббатисы, Ричард просветлел:

— Да, будь добра! Это важно, — и снова двинулся к двери. — Мне надо идти.

— Пойду посмотрю, как там женщина, потерявшая ребенка, — сообщил Зедд. — Помогу ей получше отдохнуть.

— Ричард, — окликнула Кэлен, — ты не хочешь перекусить?

Ричард лишь жестом предложил ей следовать за ним и вышел на улицу, прежде чем она успела договорить. Зедд лишь недоуменно пожал плечами и последовал за внуком. Кэлен, крякнув с досады, двинулась за ними.

— Должно быть, для тебя, Исповедницы, выйти замуж по любви — это как сказка, вдруг воплотившаяся в жизнь, — сказала Энн, не двигаясь с места, где уже простояла битый час.

Кэлен резко обернулась:

— Ну да, это так.

Энн улыбнулась с искренней теплотой:

— Я так рада за тебя, дитя, что с тобой случилось чудо и ты получила в мужья человека, которого любишь.

Пальцы Кэлен легли на ручку двери.

— Иногда меня это до сих пор удивляет.

— Должно быть, обидно, когда муж уделяет внимание другим делам, а не молодой жене, вроде бы игнорирует ее, — поджала губы Энн. — Особенно в первый день после свадьбы.

— А! — Кэлен отпустила ручку и сложила руки за спину. — Так вот почему Зедд ушел! Нам предстоит женский разговор, да?

Энн засмеялась.

— Ох, как же я люблю, когда мужчины, которых я уважаю, женятся на умных женщинах! Ничто так не определяет характер мужчины, как его отношение к умным людям.

Кэлен вздохнула и подперла плечом стенку.

— Я знаю Ричарда и знаю, что он не нарочно испытывает мое терпение… Но это действительно наш первый день. Я почему-то думала, что он пройдет несколько иначе, чем… чем в охоте за воображаемым куриным монстром. Мне кажется, он так озабочен тем, чтобы со мной ничего не случилось, что сам выдумывает опасности.

— Ричард очень любит тебя, — сочувственно сказала Энн. — Я вижу, что он встревожен, хотя и не понимаю почему. На Ричарде лежит колоссальная ответственность. — Сочувствие мгновенно исчезло из ее голоса. — Все мы должны идти на жертвы, когда речь идет о Ричарде. — И она сделала вид, что смотрит на кур.

— В этой самой деревне, до того, как пал снег, — ровным взвешенным тоном ответила Кэлен, — я отдала Ричарда твоим сестрам Света в надежде, что вы сможете спасти ему жизнь, хотя и полагала, что это положит конец всякой моей надежде на совместное с ним будущее. Чтобы вынудить его пойти с сестрами, мне пришлось заставить его поверить, будто я предала его. Да имеешь ли ты хоть малейшее представление…

Кэлен усилием воли вынудила себя остановиться, чтобы не тревожить лишний раз болезненные воспоминания. В конечном счете все обернулось к лучшему. Теперь они с Ричардом вместе. Остальное — не важно.

— Я знаю, — прошептала Энн. — Тебе не нужно мне ничего доказывать, но, поскольку это я приказала привести его к нам, мне нужно кое-что тебе объяснить.

Аббатиса явно уловила скрытое за словами Кэлен обвинение, однако ответила очень вежливо.

— Что ты хочешь сказать?

— Много-много лет назад волшебники древности создали Дворец Пророков. Я жила в этом дворце под защитой уникального заклинания более девятисот лет. Это там, за пять столетий до того, как все произошло, Натан, пророк, предсказал рождение боевого чародея. Там мы с ним вместе работали в хранилище с книгами пророчеств, пытаясь постичь камень, которому еще только предстояло упасть в пруд, пытаясь предвидеть круги, которые пойдут от него.

— Исходя из моего опыта, — скрестила руки на груди Кэлен, — могу сказать, что пророчества больше путают, чем открывают.

— Я знаю некоторых сестер Света постарше тебя на сотни лет, которым еще только предстоит это понять, — хмыкнула Энн. И задумчиво продолжила: — Я ездила повидать Ричарда, когда он только родился — новая жизнь, юная душа, осветившая этот мир. Его мать была так счастлива, так благодарна за то, что этот чудесный подарок уравновесил зло, причиненное ей Даркеном Ралом. Она была поразительной женщиной и не перенесла горечи и отвращения на своего сына. Она так гордилась Ричардом, так была исполнена мечтаниями и надеждами. Когда Ричард был младенцем, сосущим материнскую грудь, мы с Натаном взяли с собой его отчима, чтобы добыть Книгу Сочтенных Теней с тем, чтобы Ричард, когда вырастет, обладал достаточными знаниями и смог защититься от той скотины, что изнасиловала его мать и дала ему жизнь. Пророчество, видишь ли, — криво усмехнулась Энн.

— Ричард мне рассказывал. — Кэлен глянула на Птичьего Человека, сосредоточенно изучавшего клюющих пол кур.

— Ричард и есть тот, кто наконец родился: боевой чародей. В пророчествах не сказано, добьется ли он успеха, но он — тот, кто рожден для битвы — битвы за то, чтобы Благодать осталась такой, как она есть сейчас. Но такая вера иногда требует огромных душевных сил.

— Почему? Если он тот, кого вы ждали, кого хотели получить?

Энн откашлялась, как бы собираясь с мыслями. Кэлен показалось, что на глазах у женщины блестят слезы.

— Он разрушил Дворец Пророков. Из-за Ричарда удрал Натан. А Натан опасен. В конце концов, это ведь он сообщил тебе имена трех шимов. Чрезвычайно опасный и опрометчивый поступок, который может привести всех нас к гибели.

— Это спасло Ричарду жизнь, — напомнила Кэлен. — Не скажи мне Натан имена шимов, Ричард был бы мертв. И тогда ваш камень оказался бы на дне пруда — за пределами досягаемости, не способный оказать помощь кому бы то ни было.

— В общем-то верно, — согласилась Энн. Весьма неохотно, как отметила про себя Кэлен.

Прикинув, как вся эта история выглядит с точки зрения Энн, Кэлен потеребила пуговицу.

— Наверное, это было тяжко — смотреть, как Ричард уничтожает Дворец. Рушит твой дом.

— Вместе с ним он уничтожил и окружавшее Дворец заклинание. Теперь сестры Света будут стареть, как и все остальные. Во Дворце я бы, возможно, прожила еще сотню лет. А сестры там прожили бы не на одну сотню лет больше. А теперь я всего лишь старуха, чей срок близится к концу. Ричард отнял у меня сотни лет жизни. Отнял у всех сестер.

Кэлен молчала, не зная, что сказать.

— Будущее всех и каждого зависит от него, — нарушила наконец возникшую паузу Энн. — И мы должны ставить это превыше наших личных интересов. Именно поэтому я и помогла ему разрушить Дворец. И по этой же причине я следую за человеком, уничтожившим дело всей моей жизни. Потому что истинное дело моей жизни — помогать этому человеку в борьбе, а не следовать моим личным интересам.

Кэлен убрала за ухо мокрую прядь.

— Ты говоришь о Ричарде так, будто он какой-то новый инструмент, изготовленный для твоих нужд. Он — человек, который стремится делать то, что необходимо, но у него тоже есть собственные желания. И свою жизнь он проживет сам, а вовсе не следуя твоим или чьим-то там еще планам, которые вы выстроили за него, исходя из каких-то пыльных старых книг.

— Ты не поняла. Именно в этом и состоит его ценность — в его интуиции, любознательности, в его душевных качествах. И в его разуме. — Энн постучала себя по виску. — И наша задача не направлять его, а следовать за ним, даже если указанный им путь и болезнен для нас.