— А ты разбила ее любимое зеркало.

— Это вышло случайно, — возразила Энн. — А ты разрушил их алтарь.

— Я просто хотел его почистить. Откуда мне было знать, что он загорится? Нечего было заваливать его сухими цветами. А ты пролила ягодное вино на ее лучшее платье.

Энн вздернула нос.

— Кувшин был слишком полный. А наливал его ты. Кроме того, ты сломал рукоятку его любимого ножа. Дерево, из корня которого она была сделана, встречается редко. Неудивительно, что он так расстроился.

Зедд погрустнел.

— Что я знаю о точке ножей? Я волшебник, а не кузнец.

— И это вполне объясняет случай с конем старейшины.

— Я тут ни при чем. Не я оставил ворота открытыми. По крайней мере мне так кажется. Так или иначе, старейшина купит другого, он себе это может позволить. А вот как тебе удалось выкрасить волосы его третьей жены в зеленый цвет, мне до сих пор непонятно.

Энн сложила руки на груди.

— Ну, это тоже была случайность. Я думала, эти травы сделают ее волосы ароматными. Я хотела ее порадовать. А вот его кроличья шапка — это уже не случайность; это была обыкновенная лень. Вместо того чтобы следить за ней, ты оставил ее сохнуть у огня и ушел. Этот головной убор был произведением искусства, весь расшит бисером. Нелегко будет сделать ему замену.

Зедд пожал плечами.

— Вообще-то мы не говорили им, что хорошо умеем трудиться по хозяйству.

— Совершенно верно. Мы этого не говорили. Они сами виноваты. Мы не могли сказать, потому что они нас не спрашивали.

— Конечно, не могли.

Энн кашлянула.

— Как по-твоему, что они собираются с нами делать?

Они сидели спиной друг к другу, связанные толстой веревкой. На запястьях у них по-прежнему были браслеты, подавляющие их волшебную силу.

Зедд посмотрел туда, где шло горячее обсуждение. Старейшина с непокрытой головой, его первая жена и шаман жаловались друг другу на пленников. Зедд понимал не все слова, но суть улавливал.

— Они решили, что рабы приносят им больше убытка, чем пользы, и теперь думают, как от нас избавиться, — прошептал он Аннелине.

— Ну что? — спросила она, когда споры наконец завершились. — Что они надумали? Они нас освободят?

Доаки посмотрели на пленников. Зедд знаком велел Энн вести себя потише.

— Мне кажется, нам все-таки надо было проявить побольше усердия, — прошептал он через плечо. — По-моему, дело дрянь.

— Почему? Что они собираются сделать? — насмешливо сказала Энн. — Вернуть нас нантонгам и потребовать назад свои одеяла?

Зедд покачал головой. Доаки поднялись. Ожерелья шамана забренчали. Старейшина ударил об пол посохом.

— Хотелось бы мне, чтобы они это сделали. Они хотят покрыть расходы и еще получить прибыль. Нам с тобой предстоит путешествие. Они только что решили, что выгоднее всего продать нас людоедам.

У Энн закружилась голова.

— Людоедам?

— Именно это они и сказали. Людоедам.

— Зедд, ты сумел снять с себя Рада-Хань. Неужели ты не в состоянии убрать эти веревочки с наших запястий? По-моему, сейчас самое время.

— Боюсь, что, когда нас бросят в котел, они по-прежнему будут на нас. — Зедд посмотрел на старейшину и шамана и сказал: — Ну что ж, все было весело, Энн. Но, кажется, веселье закончилось.

Уоррен пошатнулся, и Верна едва успела его подхватить. Подбежала Жанет и закинула себе на плечо его другую руку.

— Ты уверен? — шепотом спросила Верна Уолша. — Здесь? Натан хотел, чтобы мы встретились с ним в Хагенском лесу?

— Да, — кивнул Уолш, а Кларисса добавила:

— Он сказал мне именно это название.

Верна раздраженно вздохнула. Вполне в духе Натана заставить их войти в Хагенский лес. Ричард, правда, очистил его от мрисвизов, но все равно это место было ей не по душе.

Черные ветви тянулись к ним, словно скрюченные руки мертвецов, корни хватали их за ноги. В сыром воздухе пахло гнилью. Верна никогда не заходила так глубоко в Хагенский лес — и у нее были для этого серьезные основания.

— Как ты, Уоррен? — прошептала она.

— Прекрасно, — пробормотал он сдавленным голосом.

— Уже скоро, Уоррен. Еще немного потерпи, и все закончится. Натан поможет тебе.

— Натан… — повторил он, задыхаясь. — Нужно его предупредить…

Они наткнулись на какие-то древние развалины, поросшие мхом. Обломки стены валялись в траве, словно белые кости; Верна увидела ряд разрушенных колон, напоминающих ребра скелета чудовища.

Сквозь подлесок пробился свет, и скоро Уолш и Боллесдун вывели их к костру. Огонь горел в очаге, на скорую руку сложенном на каменных плитах бывшего пола. За костром Верна увидала какую-то круглую стену, напоминающую широкий колодец. Она не знала, что это за место и чем были раньше эти развалины, но это неудивительно: в Хагенский лес обычные люди старались не забредать.

Натан, одетый как богатый дворянин, поднялся им навстречу. Вид у него был грозный, особенно без Рада-Хань вокруг шеи.

Он усмехнулся; Уолш и Боллесдун громко захохотали и радостно принялись хлопать друг друга по спине.

Кларисса бросилась к Натану и крепко обняла его. Потом она гордо протянула ему книгу. Натан взял ее и улыбнулся Клариссе улыбкой, предназначенной только ей. Кларисса сияла. Верна закатила глаза.

— Верна! — воскликнул Натан, увидев ее. — Рад, что ты отважилась это сделать.

— Очень приятно видеть вас, магистр Рал.

— Не хмурься, Верна, у тебя будут морщины. — Он обвел взглядом остальных. — Итак, Жанет, ты тоже к нам присоединилась. — Он слегка приподнял бровь. — И Амелия. — Он повернулся к женщине, стоящей чуть в стороне. — А это кто у нас здесь?

Кларисса поманила Мэнди, и та, сжимая у горла плащ, робко вышла вперед.

— Натан, это моя подруга Мэнди. Из Ренвольда.

Мэнди преклонила колено.

— Магистр Рал, моя жизнь принадлежит вам.

— Ренвольд… — Бровь Натана снова чуть дернулась, когда он бросил быстрый взгляд на Клариссу. — Итак, ты рада, что убежала от Джеганя, Мэнди?

— Я в долгу у вас и Клариссы, — сказала Мэнди, поднявшись. — Она самая храбрая женщина, которую я когда-либо видела.

Кларисса хихикнула и прижалась к Натану.

— Ерунда. Я так благодарна добрым духам за то, что они послали тебя мне навстречу, а то бы я никогда даже не узнала, что ты там.

Натан снова посмотрел на Верну:

— А это кто? Юный Уоррен, я полагаю?

Верна изо всех сил постаралась сохранить на лице дружелюбное выражение.

— Натан…

— Магистр Рал. — Он на мгновение нахмурился. — Впрочем, мы старые друзья, Верна. Для тебя я по-прежнему Натан, как и для всех старых друзей.

Верна покусала губы.

— Натан, — снова начала она, — ты прав; это Уоррен. Ты можешь ему помочь? Он только начинает постигать свой дар. Я сняла с него Рада-Хань раньше времени, и ничего больше не защищает его от дара. У него жуткие головные боли. Натан, он очень плох. Я пойду за тобой куда угодно, если ты поможешь ему.

— Помогу ему?

— Пожалуйста, Натан. Я умоляю тебя.

— Довольно, Верна. Я и так с радостью помогу мальчику. — Он повел рукой. — Подведите его к огню.

Уоррен что-то промямлил, пытаясь проявить вежливость, но он был почти без сознания. Верна и Жанет подвели его к костру и встали рядом, поддерживая его, чтобы он не упал.

Натан поддернул штаны и сел на каменный пол, скрестив ноги. Рядом с собой он положил книгу. Он внимательно вглядывался в лицо Уоррена и хмурил брови. Потом взмахом руки он велел Верне и Жанет удалиться и с помощью волшебной сети сам стал удерживать Уоррена в вертикальном положении.

— Уоррен, — строгим голосом приказал Натан. Уоррен открыл глаза. — Протяни руки вперед.

Уоррен вытянул руки. Натан сделал то же самое, и их пальцы соприкоснулись. Пророки смотрели друг другу в глаза.

— Пусть твой Хань течет сквозь мои пальцы, — проговорил Натан. — Открой седьмые ворота. Все остальные закрой. Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Да.

— Хороший мальчик. Тогда действуй. Если ты будешь мне помогать, мне будет проще.