— Остались одни осколки? Это попахивает злом. Что вам известно о приспешниках Владетеля?

— Они ужасны, мой господин. Но магия сама по себе не зло. Она просто существует, как и все остальное.

Броган сжал кулаки.

— Магия — порождение Владетеля.

Старуха усмехнулась.

— С тем же успехом можно сказать, что вот этот красивый серебряный кинжал у вас за поясом — порождение Владетеля. Если им зарезать невинного человека, это, конечно, большое зло. Но если им, к примеру, воспользоваться для защиты от безумца-фанатика, независимо о того, какое положение занимает этот безумец, то тот, кто сделает это, сотворит добро. Кинжал же ни то, ни другое, потому что им может воспользоваться любой. — Глаза ее заволокло дымкой, а голос упал до шепота. — Но когда магией пользуются, чтобы покарать недостойного, она — воплощение мести.

— Ну, хорошо — и как, по-вашему, та магия, что существует в городе? Она используется для добра или зла?

— Для того и для другого, господин мой. В конце концов, здесь ведь стоит замок Волшебника, здесь — средоточие силы. Исповедницы правили Эйдиндрилом тысячи лет, как и волшебники. А сила порождает силу. Результат — столкновение. Прямо из воздуха появляются мерзкие существа, называемые мрисвизами, и вспарывают животы всем, кто попадается им на пути. Мрачное знамение, если это, конечно, знамение. Есть и другая магия, которая стремится уничтожить зло и защитить невинных. Да что там, каждая ночь полна магии, принесенной на крыльях снов. — Глядя на Брогана в упор, она продолжала: — Ребенок, которого притягивает огонь, может легко сгореть. Ему надо посоветовать быть осторожным и убежать, пока огонь не опалил ему руки.

Броган грозно наклонился к ней.

— А что вам самой известно о магии, сударыня?

— Расплывчатый вопрос, господин мой. Не могли бы вы уточнить?

Броган помолчал, пытаясь разобраться в том, что она наговорила, и вдруг сообразил, что старуха увела разговор в сторону от интересующей его темы.

Он опять надел на лицо вежливую улыбку.

— Ну, например. Ваша внучка говорит, что видела, как обезглавили Мать-Исповедницу, но это не значит, что она мертва. Вы сказали, что с помощью магии такое возможно. Я заинтригован. Мне известно, что магия служит порой для обмана, но мне представлялось, что это не более чем несложные фокусы. Не могли бы вы объяснить, как можно оживить мертвеца?

— Оживить мертвеца? Только Владетель обладает такой силой.

Броган перегнулся через стол.

— Вы хотите сказать, что сам Владетель вернул ее к жизни?

Старуха снова усмехнулась.

— Нет, мой господин. Вы слишком сильно хотите получить то, к чему стремитесь. От этого вы невнимательны и слышите лишь то, что хотите услышать. Вы спросили, как можно оживить мертвеца. Владетель на это способен. По крайней мере я так полагаю. Поскольку он правит миром мертвых, вполне естественно считать...

— Она жива или нет?!

Старуха моргнула.

— Откуда мне это знать, господин мой?

Броган скрипнул зубами.

— Вы только что говорили: если люди видели, как ей отрубили голову, это не означает, что она мертва.

— О, мы снова вернулись к этому? Ну, с помощью магии можно добиться такого эффекта, но я же не говорю, что так было на самом деле. Я сказала лишь, что это возможно. Потом вы начали спрашивать об оживлении мертвецов. А ведь это совсем разные вещи, мой господин.

— Что значит — разные? Каким образом можно осуществить такой большой обман?

Старуха поправила на плечах одеяло.

— Чары кажущейся смерти, мой господин.

Броган взглянул Лунетту. Она не сводила глаз со старухи и непрерывно чесала руки.

— Чары кажущейся смерти, вот как. А поточнее?

— Ну, я никогда не видела, как это делается, так что точно сказать не могу — но могу рассказать вам, что мне говорили об этом, если вас интересуют сведения из вторых рук.

— Рассказывайте, — выдавил сквозь стиснутые зубы Броган.

— Видеть смерть или принимать ее — это происходит на уровне духа. Когда мы видим тело, которое покинула душа — или дух, если угодно, — то говорим, что человек умер. Чары кажущейся смерти заставляют людей поверить, что они видели тело, из которого отлетела душа, но не только. Заклинание заставляет их верить в это на уровне их собственного духа.

Старуха покачала головой, будто считала подобную вещь поразительной и возмутительной одновременно.

— Однако это очень опасно. Духи должны хранить душу человека, пока плетется волшебный кокон. И если что-то пойдет не так, она останется беспомощной в подземном мире. Очень неприятная смерть. Но если все пройдет гладко и духи вернут то, что сохранили, тогда заклинание сработает и человек останется жив, хотя все, кто видел его смерть, будут считать его мертвым. Однако, хотя говорят, что такое возможно, я никогда не слышала, чтобы кто-то воспользовался чарами кажущейся смерти. Вполне может быть, что это всего лишь досужие домыслы.

Броган молча сидел, сопоставляя ее слова с тем, что уже слышал раньше, пытаясь собрать полученные сведения воедино. Должно быть, Мать-Исповедница все же прибегла к этому фокусу, чтобы избежать справедливого возмездия, но вряд ли она могла сделать это одна, без сообщников.

— Кто может наложить чары кажущейся смерти?

Старуха ответила не сразу. Ее выцветшие голубые глаза загорелись опасным блеском.

— Только волшебник, мой господин. Только волшебник, обладающий огромным могуществом и безграничными познаниями.

Ответный взгляд Брогана был тверд и столь же опасен.

— А в Эйдиндриле есть волшебники?

Старуха медленно улыбнулась. Глаза ее засияли. Порывшись в кармане, она бросила на стол монету, которая, немного покрутившись, замерла прямо перед генералом. Броган взял серебряный кружок и внимательно осмотрел.

— Я задал вопрос, старуха. И хочу получить ответ.

— Он у вас в руках, мой господин.

— Я никогда не видел таких монет. Что на ней изображено? Похоже на огромный дворец.

— О, так и есть, мой господин, — прошипела старуха. — Это место спасения и рока, волшебников и магии. Это — Дворец Пророков.

— Ни разу не слышал. Что еще за Дворец Пророков?

Старуха улыбнулась ему, словно родственнику.

— Спросите у вашей колдуньи, господин мой.

И она повернулась, собираясь уйти. Броган вскочил на ноги.

— Никто не разрешал тебе уходить, ты, старая беззубая жаба!

— Это из-за печенки, мой господин, — бросила она через плечо.

Броган оперся кулаками на стол.

— Что?!

— Люблю сырую печенку, мой господин. Наверное, от этого у меня со временем и выпали зубы.

В этот минуту появился Гальтеро. Он обогнул старуху и девочку, идущих к двери, и отсалютовал.

— Господин генерал, разрешите доложить...

— Подожди!

— Но...

Жестом велев Гальтеро замолчать, Броган повернулся к Лунетте.

— Каждое слово правда, господин генерал. Она как водомерка, касается только поверхности. Но все, что она сказала, быть правдой. Она знает гораздо больше, чем говорит, но то, что говорит, — правда.

Броган нетерпеливо махнул Этторе. Юноша, подлетев к столу, замер по стойке «смирно».

— Господин генерал?

Глаза Брогана сузились.

— Похоже, нам попалась еретичка. Не хочешь ли ты доказать делом, что заслуживаешь право носить алый плащ, который сейчас на тебе?

— Очень, господин генерал!

— Прежде чем она выйдет из здания, перехвати ее и отведи в камеру. Она подозревается в ереси.

— А как быть с девочкой, господин генерал?

— Ты что, не слышал, Этторе? Девчонка — родственница еретички. К тому же нам совершенно не нужно, чтобы она бегала по улицам с воплями, что ее бабушку забрали Защитники Паствы. Ту, повариху, стали бы искать, а этих бродяжек никто не хватится. Теперь они наши.

— Слушаюсь, господин генерал. Я немедленно этим займусь.

— Я сам ее допрошу. И девчонку тоже. — Броган предостерегающе поднял палец. — И для них лучше, если они будут готовы правдиво ответить на все вопросы, которые я задам.