Уоррен оглянулся на освещенный рассветным солнцем Дворец.

— Я подумаю, сестра.

— Только об этом я и прошу, Уоррен.

Вздохнув, он повернулся к ней:

— И что теперь? Кого, по-твоему, изберут аббатисой?

В процессе поисков сведений о погребальном обряде выяснилось еще, что процедура избрания новой аббатисы — вещь весьма непростая. Уоррену было об этом известно. Никто лучше него не знал содержимое книг, хранящихся в подвалах Дворца.

Верна пожала плечами.

— Аббатиса должна обладать огромными знаниями и большим опытом. А это значит, что ей станет кто-то из старших сестер. Наиболее вероятная кандидатура — Леома Марсик. Еще — Филиппа или Дульчи. Ну и конечно, Марена тоже войдет в список. Достойных сестер немало. Я с ходу могу назвать имен тридцать, хотя и сомневаюсь, что хотя бы у половины из них есть серьезные перспективы стать аббатисой.

Уоррен задумчиво потер нос.

— Наверное, ты права.

Сестра Верна нисколько не сомневалась, что закулисная борьба уже началась и по мере того как список возможных кандидатур будет сужаться, наиболее влиятельных сестер, еще не сделавших свой выбор, будут всячески обхаживать в расчете на их голоса. Избрание новой аббатисы — исторический момент, который определит жизнь Дворца на ближайшие несколько столетий. Похоже, схватка будет жестокой. Сестра Верна вздохнула:

— Не скажу, что я люблю битвы, но выборы, судя по всему, будут жестокими. Победит сильнейшая, но на это может уйти много времени. Нам придется жить без аббатисы несколько месяцев, а возможно, и целый год.

— А кого будешь поддерживать ты, сестра?

Верна коротко засмеялась.

— Я? Ты опять видишь только мои морщины, Уоррен. Я постарела, но это совершенно не меняет того факта, что я по-прежнему одна из младших сестер. Мой голос ничего не значит.

— В таком случае, я полагаю, тебе лучше добиться того, чтобы он приобрел значение. — Уоррен наклонился к ней ближе и понизил голос, хотя рядом не было ни единой живой души. — Те шесть сестер Тьмы, которым удалось сбежать, — ты о них не забыла?

Сестра Верна нахмурилась и внимательно поглядела в его голубые глаза.

— Какое это имеет отношение к выборам аббатисы?

Уоррен нервно скрутил балахон на животе в большой лиловый узел.

— А кто сказал, что их было только шесть? Вдруг во Дворце осталась еще одна? Или целая дюжина? Или сотня? Сестра Верна, ты — единственная из всех сестер, о ком я могу с уверенностью сказать: это — сестра Света. И ты обязана позаботиться, чтобы аббатисой не стал кто-то из сестер Тьмы.

Верна бросила быстрый взгляд на Дворец.

— Я же сказала, что являюсь всего лишь одной из младших сестер. Мое слово не стоит ни гроша, а остальные уверены, что сестры Тьмы сбежали все до единой.

Уоррен отвернулся, разглаживая смятый балахон, а когда вновь посмотрел на сестру Верну, во взгляде его читалось подозрение.

— Но ведь ты понимаешь, что я прав, верно? Ты тоже считаешь, что во Дворце остались еще сестры Тьмы.

Сестра Верна сохраняла невозмутимость.

— Хотя я не могу полностью исключить такую возможность, пока у меня нет никаких оснований быть в этом уверенной. И кроме того, это лишь одна из великого множества важных вещей, которые должны быть приняты во внимание, когда...

— Не надо пичкать меня двусмысленной болтовней! Мы говорим о серьезных вещах!

Сестра Верна вскинула голову:

— Не забывай, что ты ученик, Уоррен, и разговариваешь с сестрой Света. Будь добр обращаться ко мне с подобающим уважением.

— А я отнюдь не проявляю к тебе неуважения. Но Ричард помог мне понять, что я должен отстаивать свое мнение и свое достоинство. К тому же именно ты сняла с меня ошейник, и, как сама только что сказала, мы с тобой ровесники. Я не моложе тебя.

— Ты по-прежнему ученик, который...

— Который, по твоим же словам, знает о пророчествах больше, чем кто-либо другой. И когда речь идет о них, ты — моя ученица. Признаю, что о других вещах ты знаешь больше меня. Например, как пользоваться своим Хань. Но и я кое в чем разбираюсь лучше тебя. Кстати, не потому ли ты сняла с меня Рада-Хань, что поняла — нельзя держать человека в плену. Я уважаю тебя, но я больше не пленник сестер Света. Ты завоевала мое уважение, сестра, но подчиняться тебе я не намерен!

Верна долго смотрела в его голубые глаза.

— Кто бы мог подумать, что скрывалось за этим ошейником, — пробормотала она, а потом решительно кивнула: — Ты прав, Уоррен. Я тоже подозреваю, что во Дворце остались другие, кто отдал душу Владетелю.

— Другие... — Уоррен пристально посмотрел ей в глаза. — Ты не сказала «сестры», ты сказала «другие». Ты имеешь в виду воспитанников, не так ли?

— А ты уже забыл о Джедидии?

Уоррен слегка побледнел.

— Нет, не забыл.

— Как ты сам говоришь, где был один, могут быть и другие. Кое-кто из молодых волшебников во Дворце тоже мог принести клятву Владетелю.

Уоррен придвинулся к ней вплотную и вновь принялся крутить в пальцах полу балахона.

— Сестра Верна, что же нам делать? Нельзя допустить, чтобы аббатисой стала сестра Тьмы. Это означало бы катастрофу. Мы должны быть уверены, что этого не произойдет!

— Но как нам узнать, кто именно дал клятву Владетелю? Более того, что мы вообще можем сделать? Они владеет Магией Ущерба, мы — нет. Даже если нам удастся выяснить, кто они, мы все равно будем бессильны. С таким же успехом можно сунуть руку в мешок со змеями и попытаться схватить гадюку за хвост.

Уоррен побледнел.

— Я об этом не подумал.

Сестра Верна нервно сплела пальцы.

— Мы что-нибудь придумаем. Надеюсь, Создатель укажет нам путь.

— Быть может, нам стоит найти Ричарда и попросить его о помощи, как в тот раз? Он избавил нас хотя бы от этих шести сестер Тьмы. Вряд ли они когда-нибудь посмеют вернуться. Ричард здорово их напугал.

— Ну да — только при этом аббатиса была ранена, а потом и умерла. Вместе с Натаном, — напомнила Верна. — Смерть идет с Ричардом рука об руку.

— Но не потому, что он приводит ее, — возразил Уоррен. — Ричард — боевой чародей. Он сражается за правое дело, ради всех, кто живет на земле. Если бы он не сделал того, что должен был сделать, аббатиса и Натан все равно погибли бы — и это было бы только начало долгой цепочки смертей и разрушений.

Верна взяла Уоррена за руку и произнесла более мягко:

— Конечно, ты прав. Мы все в огромном долгу перед Ричардом. Но нуждаться в нем и найти его — разные вещи. Тому свидетельство — мои морщины. — Сестра Верна отпустила руку волшебника. — К тому же сомневаюсь, что мы можем доверять кому-то еще, кроме друг друга. Но мы непременно что-нибудь придумаем.

Уоррен мрачно взглянул на нее:

— Да уж, следует постараться. Дело в том, что в пророчествах говорится: зловещие события произойдут с приходом следующей аббатисы.

В Танимуре их опять оглушил барабанный бой. Гулкие низкие равномерные удары проникали, казалось, в самую душу. Они не замолкали ни на минуту, и это действовало на нервы — но, как предполагала сестра Верна, так и было задумано.

Барабанщики в сопровождении охраны прибыли за три дня до смерти аббатисы и расставили свои огромные барабаны по периметру города. И как только барабанный бой начался, он уже более не смолкал. Барабанщики сменялись возле барабанов, поэтому они гремели и ночью, и днем.

От этого грохота все были готовы сойти с ума. Люди сделались нервными и раздражительными, не слышалось обычного смеха, гомона, шума толпы. Все ходили мрачные и тихие.

В окрестностях города приезжие не высовывались из своих палаток. Стихли громкие разговоры, замерла торговля, не видно было дыма костров. Лавочники не зазывали покупателей, а молча стояли в дверях своих лавок или с кислыми лицами сидели за прилавками. А редкие покупатели быстренько брали то, что им нужно, и уходили, не задерживаясь ни на одну лишнюю секунду. Детишки не выпускали из рук материнский подол и лишь испуганно стреляли глазенками по сторонам. Мужчины, которые прежде азартно и шумно играли в кости, теперь хмуро стояли у стен своих домов, ни с кем не заговаривая.