— Так какова же во всем этом роль живых?

— Мы поддерживаем порядок в хаосе, отделяем Свет от Тьмы, любовь от ненависти, добро от зла. Мы — в точке равновесия. Мы — утки, плавающие в пруду. Воздух над нами — Создатель, глубины под нами — Владетель. Души, пришедшие от Создателя, превращаются в нашем мире в живых созданий, а когда умирают, спускаются в мир смерти. Но сие вовсе не означает, что это зло. Это мы определяем это как зло. Владетель — как тина на дне пруда. Духи умерших находятся повсюду, и в самых глубинах хаоса и ненависти, царящих возле Владетеля, и возле света Создателя. Надежда живых — провести вечность в тепле этого света. Это мы, живые, разделяем и определяем миры по обе стороны жизни. Магия — тот элемент, который позволяет миру живых поддерживать такой порядок вещей. Магия — центр равновесия. Владетель желает поглотить мир живых, чтобы воцариться. Однако, чтобы достичь этого, ему нужно уничтожить магию. Но в то же время, чтобы победить, он вынужден использовать магию, чтобы нарушить равновесие.

Ричард пытался сохранить ясность мысли, чтобы не запутаться окончательно.

— И волшебники могут повлиять на это равновесие?

Аббатиса по-прежнему нависала над ним. Она подняла палец.

— Да. Ты владеешь обеими сторонами магии. — Ее улыбка исчезла, и у Ричарда перехватило дыхание. — Именно поэтому ты очень опасный человек, Ричард. У тебя есть обе стороны дара. Ты можешь восстановить или разрушить завесу. Существуют нормальные, хорошие люди, которые, узнай они, что ты собой представляешь, мгновенно убьют тебя из боязни, что ты способен чисто случайно, если не сознательно, погубить всех нас.

— А вы? Вы — одна из них?

— Будь я одна из них, вряд ли я стала бы помогать твоему отцу заполучить Книгу Сочтенных Теней. Твое вмешательство устранило нависшую угрозу, но при этом задело магию врат, тем самым увеличив и без того немалую опасность. Это риск, на который я вынуждена была пойти, потому что, если бы я этого не сделала, последствия были бы катастрофичны. Но если то, что тогда произошло, не исправить, последующая катастрофа будет еще страшнее.

— Что это за завеса? И где она?

Аббатиса протянула руку и постучала Ричарда по лбу.

— Завеса внутри тех, кто владеет магией. Мы ее хранители. Именно поэтому равновесие столь важно для обладающих даром. Когда завеса рвется, равновесие нарушается. И чем больше нарушается равновесие, тем сильнее рвется завеса. Создатель правит в своем царстве, Владетель — в своем. Владетель нуждается в Создателе, чтобы получать души живых, Создателю нужен Владетель, чтобы жизнь возобновлялась. Завеса сохраняет равновесие. — Лицо ее стало мрачным. — Подобная точка зрения многими воспринимается как ересь. Они видят во Владетеле лишь зло, которое нужно уничтожить. Но подобное деяние тут же приведет к обратному — вся жизнь рухнет, как песчаная плотина, смытая водой.

— В порядке любопытства хотелось бы узнать: если я обладаю обеими сторонами магии, то в чем моя сила?

— Большинство волшебников обладают вполне определенными способностями. Некоторые являются целителями, некоторые могут делать различные предметы, реже встречаются пророки. Но самые редкие — боевые чародеи. Их не было уже три тысячелетия. Пока не родился ты.

Ричард вытер о штаны вспотевшие ладони.

— Мне это не нравится.

— Боевой чародей обладает двумя уравновешивающими друг друга способностями. Первая в том, что он может прорвать завесу и вызвать разрушение и смерть, войну. А вторая — магия, необходимая для борьбы с силами Владетеля. То, что ты боевой чародей, вовсе не означает, что ты — зло, Ричард. Многие сражаются ради спасения тех, кто беззащитен. Это означает, что человек заинтересован в защите невинных.

— «Истинно будет рожден тот, кто может покончить с Владетелем. Камень он, брошенный в пруд, он отмечен судьбою и пламенем. Только сокрыта во тьме дорога избранника», — процитировал Ричард.

Аббатиса изогнула бровь.

— Для человека, насмехающегося над пророчествами, ты неплохо подкован. Знаешь ключевые. Если я, конечно, не совсем выжила из ума, то, по моему мнению, отмечен ты.

Ричард кивнул, ощутив вдруг шрам на груди.

— Вы хотите сказать, что моя жизнь предопределена? Что я просто должен прожить ее так, как предсказано?

— Нет, Ричард. Жизнь не предопределена. Пророчества говорят только, что у тебя есть определенные возможности. Ты обладаешь способностью влиять на события. Именно поэтому тебе так важно учиться. И самое главное — научиться принимать себя таким, какой ты есть. Если ты этому не научишься, то нанесешь непоправимый ущерб тому, что для тебя жизненно важно, что неотъемлемо от тебя, — свободе воли. Если будешь действовать, не ведая, что творишь, то повергнешь себя в хаос. Когда ты родился, я сохранила тебе жизнь потому, что у тебя есть потенциал творить добро. В тебе — надежда жизни. Но пока ты полностью не примешь обе стороны своей магии, ты опасен для всего живого.

Ричарду отчаянно хотелось сменить тему. Ему казалось, что на него рушится мир.

— Что такое Камень Слез?

Аббатиса слегка дернула плечом.

— В мире мертвых он представляет собой силу. В нашем мире это объект, обладающий могуществом, которое представляет эту силу. Камень Слез — это гиря, удерживающая Владетеля в том беспредельном пределе, откуда его воздействие не страшно миру живых, ибо оно уравновешено.

— Значит, раз Камень здесь, Владетель свободен?

— Если б это было так, мы все были бы уже мертвы, м-м? — Она вопрошающе подняла бровь, но Ричард промолчал. — Камень — лишь одна из печатей, запирающих Владетеля. Есть и другие, которые по-прежнему целы. Пока что магия удерживает его внизу. Однако Камень Слез может нарушить равновесие, разорвать завесу и выпустить Владетеля на свободу, если в этом мире им неправильно воспользуется такой, как ты. Видишь ли, Камень Слез способен изгнать любую душу в бездонные глубины нижнего мира. Но если воспользоваться им из ненависти, ради личной выгоды, он разрушит завесу. А восстановить завесу может лишь только тот, кто владеет даром обеих магий. Камень должен вернуться на свое место. А мы должны бороться, чтобы остальные печати сохранялись целыми до того момента, когда такой, как ты, не восстановит, пока не поздно, этот запор. Тем временем Владетель набирает здесь силу. Его приспешники стремятся сорвать остальные печати. Существуют ведь и другие способы высвободить Владетеля.

— Энн… Вы уверены насчет меня? Может…

— Ты доказал это сегодня вечером, пройдя сквозь щит. Наши щиты созданы Магией Приращения. Ты мог проникнуть сюда, только если твой Хань прибег к Магии Ущерба.

— А может, просто мой Хань, моя Магия Приращения, сильнее?

— Когда ты шел через Долину Заблудших, тебя должно было тянуть к башням. К обеим башням. Я права?

— Я мог на них наткнуться и случайно.

Аннелина устало вздохнула:

— Башни созданы волшебниками, владевшими обеими сторонами магии. В белой башне — белый песок. Колдовской песок. Сомневаюсь, что ты его прихватил.

— Это ничего не доказывает. И что вообще такое колдовской песок?

— Колдовской, или магический, песок очень дорогой, практически бесценный. Его собирают лишь те, кто случайно натыкается на башню. Колдовской песок — это кристаллизировавшиеся кости волшебников, погибших в этих башнях. В своем роде магия в чистом виде. Он придает силу сотворенным с его помощью заклинаниям, добрым и злым. Правильно сотворенное заклинание с помощью колдовского песка может вызвать Владетеля. Но ты вместо белого прихватил немного черного песка, верно?

— Ну да. Просто захотелось взять чуть-чуть, только и всего.

Аббатиса кивнула:

— Чуть-чуть. Ричард, с тех пор, как построены башни, ни один волшебник не смог набрать черного магического песка. Даже чуть-чуть. Его может взять только тот, кто владеет Магией Ущерба. Береги этот черный песок пуще зеницы ока. Он гораздо ценнее, чем ты можешь себе представить.

— Почему? Для чего он нужен?

— Черный песок — противоположность белого. Они нейтрализуют друг друга. Черный песок, даже одна песчинка, нейтрализует заклинание, призывающее Владетеля. Чайная ложка этого песка — оружие дороже королевств.