— Ты хочешь сказать, что Рал опасен не только потому, что творит зло, но и потому, что считает себя правым?

Зедд пожал плечами.

— Давай рассмотрим такой пример. Кого бы ты больше испугался: двухсотфунтового громилу, который вознамерился отобрать у тебя буханку хлеба, сознавая при этом, что он неправ, или же стофунтовую женщину, уверенную, пусть ошибочно, что ты похитил ее ребенка?

Ричард скрестил руки на груди.

— Я побежал бы от женщины сломя голову. Она не стала бы выслушивать никаких объяснений и была бы способна на все.

Глаза Волшебника яростно засверкали.

— Так и Даркен Рал. Сознание собственной правоты делает его еще опаснее.

— Но правда на моей стороне! — возмутился Ричард.

Взгляд Зедда смягчился.

— Мыши тоже считают, что они правы, но это не мешает моей кошке на них охотиться. Ричард, друг мой, я всего лишь пытаюсь тебя кое-чему научить. Мне не хотелось бы, чтобы ты угодил в когти Даркена Рала.

Ричард опустил руки и тяжело вздохнул.

— Не нравится мне все это. Но я понял, что ты имел в виду. Ты частенько говорил, что ничто никогда не дается легко. Но я все равно сделаю то, что должен, поскольку не сомневаюсь в собственной правоте. Расскажи лучше, какую цену придется платить, если я поражу Мечом Истины врага?

Тощий палец Зедда снова уперся Искателю в грудь.

— Когда ты убьешь Мечом Истины того, кого сочтешь врагом, ты в ту же минуту предельно ясно осознаешь все сокрытое в тебе зло, все свои недостатки, все то, что мы так не любим замечать в себе и признавать. И одновременно ты поймешь, сколько добра было в убитом. Ты испытаешь страшную боль и чувство вины. — Зедд грустно покачал головой. — И поверь мне, Ричард, боль эта будет порождена не только твоей совестью, она придет от магии. Очень сильная боль от очень могущественной магии. Нельзя недооценивать ее. Это настоящая мука, она терзает не только душу, но и тело. Ты видел, что произошло с Кэлен, когда она срубила дерево? Будь это человек, боль оказалась бы бездонной. Вот почему так важен гнев: это единственная защита против боли. Чем сильнее враг, тем острее мука, но чем сильнее ярость, тем лучше защита. Воспламененный гневом, ты не слишком заботишься о правоте поступка. Иногда этого достаточно, чтобы избежать страданий. Потому-то я и сказал Кэлен жестокие слова, которые ранили ее и наполнили гневом. Я хотел защитить ее от боли. Теперь ты понял, почему я не позволил бы тебе принять меч, если бы ты не смог сознательно разбудить гнев, не опасаясь сделаться послушным рабом собственных эмоций? Ты оказался бы беззащитен и наг перед великой силой магии, и эта сила растерзала бы тебя.

Слова Волшебника слегка испугали юношу. Он вспомнил выражение лица Кэлен, когда она уничтожила клен. Во взгляде ее сквозила мучительная боль.

Но выбор сделан, и Ричард не собирался отступать от сознательно принятого решения. Он окинул взглядом окрашенные в бледно-розовые тона лучами заходящего солнца вершины гор, отделявших Вестландию от Срединных Земель.

С востока неумолимо надвигалась непроглядная тьма. Ричард понял, что обязан найти способ пересечь границу и попасть в эту тьму. Меч должен помочь ему, остальное не имеет никакого значения. Все, что есть в жизни стоящего, поставлено на карту, и он готов платить.

Старик положил руки на плечи ученику и заглянул ему в глаза. Лицо Волшебника сделалось строгим и суровым.

— А теперь я скажу тебе еще одно. Не думаю, что это тебя порадует. — Он до боли сдавил плечи юноши. — Против Даркена Рала Меч Истины бессилен.

— Что?!

Волшебник встряхнул Ричарда.

— Рал слишком могуществен. С того момента, как он ввел шкатулки в игру, он под защитой магии Одена. Если ты обнажишь против него меч, ты погибнешь, не причинив ему никакого вреда.

— Да это же безумие! Сначала ты провозглашаешь меня Искателем и уговариваешь принять меч, а теперь оказывается, что я даже не смогу им воспользоваться! — гневно воскликнул Ричард.

— Меч бессилен только против Даркена Рала! Ричард, не я создал магию. Я только знаю ее законы. Даркену Ралу они тоже известны. Он может вынудить тебя броситься на него с мечом, понимая, что это тебя погубит. И если ты не сумеешь совладать с ненавистью и поднимешь на Рала меч, он победит. Ты умрешь, а Рал завладеет шкатулками.

Кэлен огорченно поморщилась.

— Зедд, Ричард прав. Это условие все сводит на нет. Если Искатель лишен возможности воспользоваться своим главным оружием...

— Нет! — перебил ее Волшебник. — Нет! Вот, — он постучал костяшками пальцев по лбу Ричарда, — вот самое главное оружие Искателя! — Он ткнул пальцем в грудь юноши. — И вот это.

Мгновение все трое молча смотрели друг на друга.

— Искатель сам по себе уже оружие, — с напором сказал Зедд. — Меч не более чем инструмент. Ты можешь найти выход. Ты должен.

Ричард сам удивился своему хладнокровию. Он не испытывал ни горечи, ни гнева, ни потрясения. Ушло и чувство полной безысходности, и теперь он мог разглядеть возможности, которые раньше были скрыты его эмоциями. Он ощутил странное спокойствие и решимость.

— Мне очень жаль, мальчик мой. Хотел бы я изменить магию, но...

Ричард обнял старика за плечи.

— Все в порядке, друг мой. Ты прав. Мы должны остановить Рала, это главное. Остальное не имеет значения. Чтобы победить, я должен знать правду. Ты мне эту правду дал, а мое дело — понять, как ее можно использовать. Если нам удастся раздобыть хотя бы одну шкатулку, магия Одена сама покарает Рала. Я вовсе не жажду собственными глазами наблюдать за его агонией. Мне достаточно узнать, что правосудие свершилось. Я сказал, что не хочу становиться убийцей, и я им не стану. Я знаю, что меч окажет нам неоценимую помощь, но, как ты сказал, это всего лишь послушное орудие в руках Искателя. Так я его и воспринимаю. Магия меча — только средство для достижения цели, но не сама цель. Я всегда буду об этом помнить. А если я перепутаю цель и средства, я перестану быть Искателем.

Зедд ласково похлопал друга по плечу.

— Ты все понял правильно, мальчик мой, все. — Старик задорно улыбнулся. — Здорово я выбрал Искателя! Я горжусь собой!

Ричард и Кэлен рассмеялись в ответ на похвальбу Зедда.

Кэлен неожиданно сникла.

— Зедд, я срубила клен, который ты посадил в память о жене. Эта мысль не дает мне покоя. Извини меня, пожалуйста!

— Не горюй, милая. Память о ней помогла нам открыть Искателю Истину. Поверь, это самый ценный дар, который она могла принести.

Ричард уже не слушал их. Он вперил взгляд в горные вершины и сосредоточился на поставленной задаче.

Пересечь границу, думал он, пересечь границу, не проходя сквозь нее... Как же это сделать? Неужели невозможно найти ответ? Что, если они так и застрянут здесь, а Рал тем временем отыщет последнюю шкатулку? Тогда они обречены. Если бы у них было побольше времени и поменьше всяких ограничений! Ричард резко одернул себя. Глупо предаваться пустым мечтаниям. Знать бы наверняка, что решение существует! Уж тогда он сделал бы все, чтобы найти ответ! Он пытался вспомнить что-то важное и никак не мог. Путь через границу есть, должен быть. Ах, если бы только знать, что это возможно!

На землю незаметно спустился вечер, и все наполнилось звуками. Со стороны ручья донеслось кваканье лягушек, ночные птицы завели свой разговор, в траве заверещали цикады. Дальние холмы огласились волчьим воем, многократно отраженным горной грядой. Как же пересечь эти горы? Как пройти через неведомое?

«Горы! Горы — та же граница, — подумал Ричард. — Пройти сквозь них нельзя, но можно их пересечь. Для этого только надо найти проход.

Проход... Возможно ли это? Неужели в границе есть брешь?»

И тут его озарило.

Книга.

Задрожав от возбуждения, он резко повернулся на каблуках и удивленно воззрился на друзей, которые молча стояли на месте и терпеливо ждали его окончательного приговора.

— Зедд, ты когда-нибудь помогал хотя бы одному человеку пройти сквозь границу? Кроме себя?