Никки пожала плечами.

— Если ты чувствуешь, что это необходимо, волшебник, я могу тебя сопровождать.

У Натана, едва он повернулся к ней, возникло странное чувство, будто его защищают. Поскольку волшебник потерял свой дар, Никки явно чувствовала, что должна быть его защитником, его опекуном. — Нам не обязательно идти туда всем вместе. — С магией или без, Натан Рал вовсе не был ребенком, нуждавшимся в няне. Он фыркнул. — Оставь это мне. Я пойду туда, осмотрюсь и обновлю карту, пока вы двое продолжите путь. Как только доберетесь до того городка, думаю вы найдете жилье и договоритесь о еде. Когда я вернусь к вам, я, конечно, буду очень голоден.

Бэннон сиял, делая шаг вперед.

— Я пойду с тобой, Натан. Возможно, тебе понадоблюсь я и мой меч, чтобы защитить от возможных опасностей. К тому же, составлю компанию. Расскажешь мне еще своих историй.

Натан знал, что молодой человек говорит искренно. На самом деле, Бэннона, вероятно, пугала мысль остаться наедине с Никки, но Натан хотел сделать все сам. С тех пор, как он утратил хватку над магией, волшебник боялся даже предпринимать попытки, чтобы не вызвать какую-нибудь неизвестную катастрофу, и чувствовал необходимость доказать свою собственную значимость.

— Как бы заманчиво это ни звучало, мой мальчик, мне не нужна твоя помощь. — Он понял, что сказал это непреднамеренно резко, и смягчил тон: — Говорю тебе, все будет хорошо. Позволь мне пойти одному. Я пойду вдоль хребта, видишь — это выглядит довольно просто. — Натан обезоруживающе рассмеялся. — Добрые духи, если я не смогу найти самую высокую точку в округе, тогда я точно бесполезен! Нет необходимости вам обоим шагать так много миль.

Никки, видя его решимость, согласилась с ним.

— Это твое решение, волшебник.

— Просто убедитесь, что вам не нужна моя помощь, пока меня нет рядом, — добавил Натан с намеком на сарказм, и подтолкнул Бэннона в плечо. — Иди с колдуньей. Что, если ей понадобится защита твоего меча? Не оставляй ее.

Никки поморщилась от такого предложения, а Бэннон кивнул со всей серьезностью своему новому заданию.

Без дальнейших прощаний волшебник шагнул в узкие ряды осин, следуя к вершине гребня хребта, наметив расстояние до дозорной башни. Он поспешил выйти из поля зрения, потому что не хотел, чтобы Никки или Бэннон передумали и приняли решение присоединиться к нему. «Я все еще волшебник, черт возьми!» пробормотал он. Хань все еще оставался в нем, хотя теперь ощущался не как прирученное животное и больше походил на бешеную собаку, посаженную на цепь. Но, по крайней мере, у него есть его меч, боевые навыки и тысячелетние знания, на которые можно опереться. Он мог справиться с простой разведывательной экспедицией.

Волнистые ряды холмов направили Натана вниз по склону к оврагу, а затем повели к очередному возвышенному участку. Волшебник бегло взглянул на башню, которая все еще казалась на многие мили далека от него, но не позволил себе расстраиваться. Он достигнет намеченной цели, подойдет к башне и узнает, что сможет. Эта территория не исследована, а он станет первым странствующим послом Д'Хары чтобы узреть все это, во имя магистра Ричарда Рала.

Ноги ныли, когда он продирался через ухабистую местность. Натан приостановился, поразившись ряду тайных символов, обнаруженных им вырезанными на коре большой упавшей осины. Древние письмена разбухли и поистерлись по мере роста дерева. Язык символов оказался ему незнаком: не древне-д'харианский, и ни один из старых языков заклинаний из свитков и книг, которые он изучал в Танимуре. Эти отметины напомнили ему, что он действительно находится в месте далеком от его знаний…

Оставшись один в глуши, за много миль от своих спутников, но в относительной безопасности, Натан позволил себе хорошенько обдумать, как изменилось его положение с тех пор, как он и Никки оставили жизнь в Д'Харе. Да, он определенно пребывал в отличной форме для человека его возраста: мускулистый, физически здоровый, активный, ловкий. И, стоит отметить, очень хорошо владел мечом. Но его магия где-то затерялась, и это беспокоило его так, что сложно было выразить словами, — а Натан Рал считал себя очень красноречивым человеком.

Волшебник никак не мог забыть ужас той обратной реакции, когда он пытался исцелить раненого в Ренда-Бэй, как магия уклонялась и увиливала, когда Натан пытался ее использовать. Он боялся тех последствий, к которым могло все привести. Всякий раз, пытаясь дотянуться до нее, стараясь коснуться, ухватиться, Натан чувствовал лишь намек, отголосок... а затем острую боль. Он не хотел, чтобы его друзья находились рядом, если произойдет какое-нибудь чудовищное обратное действие, но хотелось больше об этом разузнать.

Теперь он решил воспользоваться своим шансом. Здесь, в лесу, идя по заросшим деревьями хребтам, вдалеке от кого-либо еще, Натан решился на эксперимент.

С учетом обстоятельств, волшебник решил не баловаться огненным заклинанием, потому что можно было легко разжечь большой пожар, который невозможно будет потушить. Как и Никки, он легко мог манипулировать воздухом: подтолкнуть легкий бриз, закрутить ветерок. Возможно, он мог бы попробовать.

Натан оглядел окружающий его лес, с его невообразимо похожими стволами осин, с создающими крону округлыми листьями, которые рябил ветерок в ветках над головой. Что ему терять? Старик потянулся в себя в поисках своего Хань, пытаясь вытянуть достаточно, чтобы можно было создать легкое дуновение, легкий ветерок, чтобы расшевелить веточки и листья. Нежное, маленькое завихрение…

Сначала ничего не происходило, но волшебник поднапрягся, потянулся чуть глубже, высвобождая свой Хань, подталкивая его, чтобы создать слабенький бриз, легкий порыв ветра.

Листья зашевелились и неожиданно воздух стал втягиваться к нему. Ветер закрутился и завился, становясь циклоном. Натан хотел лишь слабо подтолкнуть, но воздух со свистом пронесся вокруг него и, подобно урагану, с ревом бросился вверх.

Натан боролся, пытаясь схватиться руками за пустоту, стараясь притянуть его, сдержать свою силу, — но ветер только усилился, и его же магия пошла против него. Затрещали ветки над головой. Толстый осиновый сук обломился пополам и рухнул на землю неподалеку. Листья оторвались и разлетелись в воздухе, словно зеленые конфетти. Буря продолжала нарастать, расталкивая сучья, бьющиеся, будто в припадке ярости.

— Остановись! Добрые духи, хватит! — Натан пытался сосредоточить свой Хань, дотянуться до внутренней заслонки, чтобы успокоить самого себя, и, наконец, ветер и буря стихли, и он остался стоять, тяжело дыша.

Его белые волосы спутались и сбились. Натан держался за крепкий осиновый ствол. Это совсем не то, что он намеревался сделать! И это был еще более зловещий намек на опасные последствия, с которыми он мог столкнуться, попытайся он использовать свою магию. Большую часть времени Натан не мог обнаружить свой дар вообще, но когда попытался поработать с заклинанием, то и представить не мог, что произойдет такое.

Это было, конечно, не то, чего он хотел.

Натан обрадовался, что Никки и Бэннон этого не видели. Старик не мог позволить себе нести ответственность за то, если вдруг снова ошибется. Горло пересохло, но дыхание постепенно выровнялось.

— Совершенно необычно, — произнес он, — но не хотел бы я такое повторять. До тех пор, пока не пойму больше.

Через час очередная возвышенность показала ему, что он покрыл половину расстояния до сторожевой башни, и Натан прибавил темп. Уже был поздний полдень, и он хотел все рассмотреть, поправить свои записи и вернуться на основную тропу — и к деревенскому уюту, как он надеялся, — до наступления темноты.

И, да, — он не станет снова баловаться магией.

Дозорная башня стояла на вершине скалистого утеса, усеянного приземистыми сосенками, росших среди большой россыпи валунов. Ближайшая сторона выступа горной породы оказалась отвесной, неподъемной скалой, поэтому Натан проделал путь к более уступчивой стороне утеса, где обнаружил еле заметную тропинку, но вполне широкую, чтобы могли идти в ряд трое мужчин… или для того, чтобы по склону могли скакать боевые кони.