Мы приземлились в маленьком аэропорту с милым названием Пуатье-Беар, где нас встречало два микрофургона с бойцами, одетыми в черный камуфляж. Я разглядел нашивку Amarante Securuty. На меня все пялились как-то странно и скорее удивленно. Ребята были при оружии — у каждого кобура, только вот, что внутри, было непонятно. Итону с помощниками выдали такие же, я было собрался попросить и себе, думаю, Алиса бы так поступила, но меня опередил Итон и шепнул на ухо: «Следи за языком, это частники, они не в курсе всей темы, думают, что ты аудитор, эксперт по финансам». Ладно, обойдусь без пистолета, если что Итан не станет меня валить на глазах у удивленных частников, теперь хоть понятно, отчего так смотрят. Я улыбнулся, спрятал во внутренний карман бутылку водки, с которой до этого не расставался, достал блокнот и полез в фургон.

Все отделения Таламуса строили, точнее устраивали по схожему принципу: удаленность от цивилизации, красивая природа и древняя многокомнатная постройка. Все обновлялось и перестраивалось под нужды учеников, и хоть комнаты у всех были свои, но интернат, он и в Африке интернат.

В Калининграде мы жили в заброшенном пионерском лагере. О пионерах я только читал, типа еще сотню лет назад существовала такая политическая организация для активной молодежи. В Денвере проживание детей организовали в каком-то историческом отеле. А здесь мы в итоге подъехали к высокой ограде, за которой виднелся самый настоящий замок.

Перед воротами стоял полицейский автомобиль с включенной мигалкой, но без сирены. Внутри спал один страж порядка, а второй прогуливался рядом и, завидя нас, подошел для встречи. Итон что-то у него уточнил, а потом приложил смартфон к коммуникатору полицейского. Вот они современные технологии контактной оплаты, какая сумма упала полицейскому на счет, я не знал, но судя по тому, что полицейский бросился открывать нам ворота, там все было в порядке.

Мы обогнули красивый парк, наполненный живыми подстриженными геометрическими фигурами и белыми статуями, похожими на античные. В пионерлагере тоже была статуя, бело-серая пара с облезшими кусками штукатурки и торчащими прутьями арматуры — мальчик с большой дудкой и девочка, отдающая честь, с флагом. Но у нас хотя бы весело было, а тут все какое-то торжественно-пафосное, хоть и замок, но далеко не Хогвардс.

В окнах торчали любопытные детские лица, человек двадцать разного возраста и пола, но парней больше. Жалко их, не знают, к чему жизнь их готовит. Но мы еще посмотрим, кто кого, — одного ребенка Уокер уже точно сегодня спас.

Пока я разглядывал окружение, Итон уже вовсю раздавал команды. Бойцы рассредоточились по периметру, а пухленький бледный мужичок, то ли дворецкий, то ли администратор, уже открывал нам двери.

Если и пытались в замке навести тепла и уюта, то ничего у них не получилось. Гулкий отзвук шагов по коридору, массивные бледные светильники на лестнице, сквозняки с запахом недавнего обеда — все наводило такую тоску, что водка опять пришлась совсем кстати. Мне даже показалось, что Итон зыркнул уж не осуждающе, а с ноткой зависти.

Зря завидовал, стоило зайти в кабинет директора, как я с трудом удержал в себе выпитое. Уокер явно попутал реал с виртуалом и чутка так перестарался. Не придушил тихонечко или там один контрольный в голову, как было принято во времена его молодости. А конкретно так рвал и метал, ведя допрос с пристрастием. Поломанное тело Ишутиной было распято на стене среди рамочек с грамотами и благодарственными письмами. И вид совсем не смиренный, как у Христа. Ноги сломаны и торчат в разные стороны, некогда белая блузка с бежевой юбкой порваны и залиты кровью, на ладонях, прибитых к стене, оторваны ногти, а лицо — сплошная кровавая тарелка со спагетти, бесформенная маска с лоскутами кожи и остатками скотча. И кровь, повсюду много крови. Пятна на полу и огромная надпись над телом под потолком на английском языке: «Я иду за вами».

Под ногами хрустнули вырванные зубы, и я разразился отборным матом, судя по одобрительному взгляду Итона, в лучших традициях Алисы. Уокер — точно уже не человек, и, если бы у нас тут был конкурс больных психов, я бы отдал ему первое место. Гребанный псих, но эффективный черт побери. Пробрался мимо охраны, никого не потревожил, по-тихому пытал, гвозди даже забивал под бой старинных часов, стоявших в углу, а потом так же тихо скрылся. В камеру наблюдения и то попал скорее всего специально, чтобы знали, кто это сделал.

Все это была версия дворецкого, боясь переступить через порог, он отчитывался перед Итоном. Старался не смотреть на тело, но тянулся рукой указывая на важные моменты в комнате. Где лежали архивы с досье, и где Кристина хранила документы, а где прятала стикер с логином и паролем от компьютера. Мда, вот вам и люди старой эпохи.

— Твой выход, — Итон чуть подтолкнул меня вглубь кабинета и протянул резиновые перчатки и сумку. — Забираем архив. Посмотри, что могло пропасть, и это, дай хлебнуть.

Я даже ерничать не стал, выпил сам, не глядя отдал бутылку и, стараясь не наступать на зубы и кровавые следы, прошел за письменный стол к старомодному стеллажу. Открыл дверки и уставился на выдвижные ящики, с отмеченными на них буковками в алфавитном порядке. Архив сделали на старинный манер, но с современным содержанием. Длинные узкие ящики были плотно забиты плоскими пластиковыми прозрачными коробочками, где-то пять на пять сантиметров, с миниатюрными картами памяти. На самих коробках были выбиты фамилии.

Я узнал несколько имен, и как только понял, что архив общий, бросился искать файл со своим именем. Пусто. В ящичке с буквой «К», как раз между соседними фамилиями с моей, коробочка отсутствовала, рядом с местом, где должен был стоять файл Ники, тоже дырка. И еще с десяток пустых мест. Стараясь не привлекать внимание Итона, незаметно отправил сообщение Нике, и пока осматривал стол и включал компьютер, получил ответ с полным списком имен членов Тринайти, сменивших тело. Всего двадцать две сдвоенных (до и после) фамилии, включая Итона, Танаку и Найтгарта. Остальных я не знал, это были уже не основатели, а какой-то первый круг доверенных лиц, плюс парочка видных политиков и пяток известных миллионеров. Данные на всех из списка в архиве отсутствовали.

Пустая треснутая коробочка с именем Ники нашлась под столом, я прям даже представил, как Уокер, узнав что-то от директрисы, торопится проверить файл, смотрит на компе и в бешенстве сжимает пластмаску. Уокер знает про дочь — это факт.

По истории операций в компьютере и по открытым вкладкам удалось установить еще несколько фактов: Уокер знал теперь расписание встреч Ишутиной, данные банковских счетов (уже пустых), адреса акционеров, офисов и всей остальной недвижимости Тринайти, и главное — все возможные коды доступа, которые были у Кристины.

— Ну что там, — спросил Итон, фотографируя надпись на стене.

— Он все забрал.

— Что?

— Все, что смог. Явки, пароли, контакты, деньги.

— Собирай флешки и жесткий диск, пять минут осталось, полиция уже не готова ждать.

Я, как пылесос, сгреб из ящиков все карты памяти, потом, не глядя, папки и документы со стола. Вскрыть корпус системного блока было нечем, поэтому я забрал его весь, благо размер у последних моделей был не больше, чем у обычного планшета.

Я отдал мешок одному из бойцов, уже ждавших нас за дверью, и мы шустро двинулись к черному ходу, чтобы не столкнуться с полицией. Их пустили в дом, и я, конечно, не знаток французского мата, но «мерд» и «пута» с явно офигевшим «о-ла-ла», разнесшиеся у нас за спиной, более чем универсально рассказали, что разминулись мы совсем чуть-чуть.

По дороге мы получили доклад о внешнем осмотре, как Уокер приехал, где проник, как ушел, точно ли ушел, а не прячется ли где-то в засаде. Неподалеку в лесу обнаружили остатки туристической стоянки, самодельный наблюдательный пункт на дереве и следы от мотоцикла, оборвавшиеся на трассе. Несколько дней он жил в лесу, следил, поджидая удобного момента, как чертов мстительный дух, пришел, сделал дело и ушел.