В какой-то момент вампирши не удержали его, уронили рядом со мной на землю. Туземец, молотя руками во все стороны, цапнул меня за ногу. Причем цапнул крепко. Боли я не почувствовал, но разглядел маленькие черные крючки на его ладони. Стало понятно, за счет чего Листолазы так ловко шастают по деревьям.

Парня резко отдернули от меня. Крючки вспороли мне кожу, полетели красные брызги, система уведомила о кровотечении. На этот раз я ощутил-таки нечто вроде легкой щекотки — и это была хорошая новость. С минуты на минуту оцепенение должно было прекратиться.

Но туземцу я помочь не успел.

Едва он оказался у костра, старуха выхватила кривой клинок и двумя быстрыми движениями отсекла ему кисти рук. Бросила их в котел, опять повернулась к парню и добила его несколькими ударами. Гаркнула что-то непонятное, и вампирши двинулись в мою сторону.

Я пытался почувствовать руку по-настоящему. Концентрировал все, что можно было концентрировать (я не йог, не знаю, какие они там пускают чакры по венам). Но все было впустую, реакция нулевая. Одна из молодых ведьм присела рядом со мной на корточки и, схватив меня за лицо когтистыми пальцами, заставила посмотреть прямо на нее. Высунула раздвоенный язык и облизала вампирские клыки — думала, вероятно, что это выглядит сексуально.

Я зажмурился — не столько даже от отвращения, сколько от внутреннего усилия, которое должно было снять мою неподвижность. Старуха снова прикрикнула, голос ее звучал недовольно. Рука на моем лице разжалась, молодая вампирша разочарованно выдохнула, встала и перешагнула через меня.

Послышалась возня и рычание. Теперь мимо меня пронесли довольно крупного зверя, покрытого черной шерстью. Насколько я разглядел в полумраке, это была пантера. Она тоже находилась под воздействием яда, но частично сохранила подвижность и пыталась сопротивляться. Шерсть вздыбилась, а пасть щелкала, как заведенная, хоть и не могла никого достать.

Старуха занесла над кошкой клинок, но та в последний момент сумела извернуться и неуклюже отпрыгнуть в сторону. Приземление вышло не очень, лапы подвели и подломились, а сверху уже навалилась одна из ведьм и вонзила клыки в кошачью шею. Зверь жалобно взвизгнул и перестал дергаться. Старуха не стала медлить — сверкнуло лезвие, и голова пантеры покатилась по земле. Эту голову сразу же подобрали, старая карга что-то пошептала на ней, отряхнула и бросила в котел.

Это у них суп такой, что ли? Или нового монстра хотят сготовить по методу Франкенштейна?

Я отогнал мысли о том, какая часть меня окажется в котле, и опять сосредоточился на «хоукмуне». Дело вроде бы сдвинулось, мизинец отреагировал, и проклюнулась боль в ноге. Прионовая жажда тоже усилилась, подтачивая изнутри, словно язва. Но этого было мало — две ведьмы уже подошли ко мне, злорадно оскалившись. Мерзость повторилась, меня опять взяли за лицо и стали пугать клыками. Я даже разглядел зеленую слюну на губах у чихуатетео.

Но тут вдруг в пещере засмеялся ребенок.

Не заплакал, не завопил, призывая маму, а именно засмеялся. На меня будто бафф повесили от жреца какого-нибудь самого доброго из богов Авроры. В голове прояснилось, а все вокруг представилось мне в виде трехмерного чертежа. Мой мозг за секунду просканировал пространство и выделил все существенные детали.

Вот надо мной склонилась вампирша — тянется к моей шее, чтобы впрыснуть новую порцию токсина. Другая тетка уже готова впиться мне в ногу. Позади них — котел и старуха, держащая наготове клинок.

Прионовая язва в желудке у меня лопнула. Острая боль прокатилась по всему телу, я дернулся и вцепился зубами в шею чихуатетео. Прокусил, будто гнилой помидор и, не чувствуя вкуса холодной крови, стал впитывать в себя прион. Проделал все это неосознанно, рефлекторно — сказались, видимо, отголоски бешенства в соединении с непрошеной ачивкой «гурман».

И как только набралось достаточно пунктов для формирования клинка в левой руке, я метнул его в белое лицо ведьмы, собиравшейся укусить меня за ногу. А потом клинком из правой ударил в грудь ту вампиршу, которую кусал сам. Все произошло буквально за миг — остальные не успели отреагировать, а моя донорша только затрепыхалась, оцарапав меня когтями.

Я выплюнул кусок мертвой кожи и достал «хоукмун». Оставшиеся противницы опомнились лишь теперь — из тени, вопя, выскочили еще две ведьмы, блеснули кривые ножи.

Серьезно? С ножами и воплями против «хоукмуна» с разрывными патронами?

Шансов у вампирш не было.

Бум. Бум.

Я размял тело, с хрустом покрутил головой и смог наконец подняться. Добил молодую ведьму, отползавшую от меня, и начал палить в старуху. Оказалось, что, когда припечет, та становилась довольно резкой. Пришлось за ней побегать, поскольку паралич все еще мешал мне стрелять более прицельно.

Она пыталась прорваться к пленникам-детям, но я не пустил. Загнал ее в противоположный угол, на кучу мертвых тел с оторванными конечностями и забил когтем в рукоятке револьвера. Получилось жестоко и очень мерзко, но мне было уже не до игр, да и трясло всего. Тем более что среди тех, кого убили ведьмы, я разглядел не только взрослых. Живыми же в логове я нашел трех маленьких детей, грязненьких и заплаканных.

Затем я наскоро собрал трофеи с вампирш. Добыча, впрочем, не представляла особой ценности для меня. Например, костяная маска в виде черепа, снятая со старухи, давала неслабый буст к мане — но только адептам некромантии и других видов черной магии.

В куче трупов я не стал рыться. В котел тоже предпочел не заглядывать — лишь пнул его от злости ногой, вывалив все ингредиенты наружу. И среди разбухших, наполовину сваренных ошметков заметил основу под татуировку. Точнее, заготовку — система подсказала, что формула не завершена, и предложила применять ее на свой страх, риск и жалобу на форуме бета-тестеров.

Я рискнул и стал обладателем черных клякс на подушечках пальцев. При включении легкой стадии трансформации эти кляксы превращали меня если не в альпиниста, то как минимум в подражателя Листолазам, обещая легкий подъем по отвесным поверхностям.

Животные-пленники в пещере тоже нашлись, но настолько агрессивные, что я выбрал опыт. Паук размером с кабанчика и гигантская ядовитая жаба даже не поняли, от какой участи я их спас, подарив быструю смерть. А я с содроганием представил, что могло бы получиться у ведьм, если бы те успели доварить свое зелье.

Детей, уходя, я забрал с собой. Двух девочек подхватил под мышки, а пацана, не потерявшего присутствие духа и, по сути, спасшего меня своим смехом, закинул себе на плечи. Так и пошел, то сюсюкая с ними, то уговаривая не слишком шуметь.

Из пещеры я вышел на небольшую поляну километрах в пяти от поселения Листолазов. Дети перестали рыдать, стоило только увидеть солнце. Но хватило их ненадолго — уже минут через пять снова начались всхлипы с попытками позвать маму. Пора было вернуть перепуганных и голодных детишек в племя — иначе, блуждая по чужой территории, я подвергал опасности и их, и себя.

Тем временем Крыса завалила меня по почте вопросами — куда я, нафиг, пропал? И не охренел ли я, забирая себе всех монстров? Я едва успел ей ответить, как услышал крики вдали. А потом и разглядел цепочку туземцев, прочесывающих лес и выкрикивающих детские имена.

Очень хотелось задержаться и посмотреть на их лица, когда поймут, что малышей спас изгой. Но я не стал — было некогда. К тому же имелся риск, что, увидев заплаканных крох со мной, меня же и примут за похитителя. Я быстро обнял детей, пообещал, что все будет хорошо и осталось подождать всего лишь пару минут, после чего отошел и спрятался за деревом. Убедился, что спасатели заметили их, и побежал к озеру.

Здоровенная голова чипактли никуда не делать. Она была почти целой, только муравьи ее облепили, а птицы успели выклевать один глаз. Но для моих целей она годилась и в таком виде. Я сделал несколько скриншотов в обнимку с ней и, прихватив ее с собой, прыгнул в воду. Спустился на дно, отыскал растерзанное тело — даже не верилось, что это я его так. Но, опять же, для легенды — самое то.