Дослушивать я не стал, вышел из таверны, демонстративно пошатываясь. Дальше и так все было понятно — квест этим ребятам выдан на поиск и возврат бедолаг жрецам. Причем, небось, чем больше получится привести, тем награда выше. И я очень удивлюсь, если стража будет досматривать, кого именно ведут те, кто выполняет волю верховного жреца. Так что моя задача теперь — затеряться среди жертв, чтобы попасть вместе с ними в город. Лишь бы во мне игрока не спалили, а то могут и удивиться…

Я повертелся, сверяясь с картой, и побежал искать старую дорогу.

Та оказалась страшна только игрокам невысоких уровней — ну, может, до пятидесятого. Для меня же, да еще в компании Ксоко и Ку-Кулька, она стала чуть ли не развлекательной прогулкой по дневному парку.

Ксоко выглядела бодрячком — после лечения, проведенного Родригес, длительное восстановление не понадобилось, а говорить о случившимся сестренка не захотела. На изменения, которые произошли со мной, она тоже никак не отреагировала. Тут, пожалуй, я впервые порадовался, что она НПС. Переживал только, что лечить ее больше не смогу.

Первые пять километров мы прошли, вообще не задерживаясь. Нам встретилось всего несколько волков, да еще попалось на глаза полдюжины скелетов, оставшихся от тех путников-доходяг, для которых даже эта дорога оказалась слишком опасна.

Потом стало чуть интереснее, начались постоянные нападения крупных птиц — грифов, как их назвала система. У них было черное оперение и твердые наросты, которые защищали голову и выглядели как застывшая лава. Грифы пикировали с деревьев, норовя либо цапнуть клювом, либо пройтись когтями, но не выдерживали попаданий даже обычных пуль из обреза. Приходилось, правда, целиться в тело, а не в бронированную башку.

Отбивались мы почти без проблем. Только один раз совсем уж дерзкая птица умудрилась схватить Ку-Кулька и даже отлететь с ним метров на двадцать, пока пес не отгрыз ей когти. Птичьи трупы мы убирали с дороги, чтобы не дать героям из таверны лишний повод для подозрений.

Деревню нашел Ку-Кулек, хотя получилось это случайно.

Он забежал на неприметную тропинку, заросшую травой, и сцепился там сразу с тремя зубастыми кайманами. Система, правда, обозвала этих зверей по-другому — настолько сложно, что я даже повторить не смог. Но по виду это были кайманы, карликовые крокодилы. Может, дальние родственники квинкан, только мелкие — сантиметров сорок в длину. А шею можно было бы обхватить рукой, если не бояться зубов, которые даже при закрытой пасти торчали в разные стороны.

Ку-Кулек с этими зверями не справился. Двоих-то он завалил, но когда им на смену выскочили еще четверо, прибежал ко мне, заскулил совсем как живой щенок и спрятался за ногу. Пока я его журил, оказалось, что Ксоко не справляется тоже, а кайманов стало уже больше десятка. В других обстоятельствах я бы просто сбежал и попробовал другой путь, но сейчас был риск, что эти зубастики помешают игрокам пройти квест. Поэтому пришлось драться.

Я спешил, не зная, сколько осталось времени, и выложился по полной. Израсходовал почти весь боезапас и заряд приона. Трупы хищников в этот раз не стал прятать — решил, что здесь, у деревни, побоище припишут жрецам.

Деревня была в полусотне метров — давно заброшенная и полузатопленная. Река почему-то вышла из берегов да так и не вернулась в свои прежние границы. Избушки, скрывшись под водой примерно на треть, безнадежно сгнили. За ними торчала серая от плесени мельница. Лопасть сохранилась только одна — покачивалась, скрипя, на ветру. Большой хозяйский дом рассыпался, превратившись в груду осклизлых бревен, которые частично перегородили дорогу. А за его развалинами как раз и приткнулись три массивных тюремных фургона, запряженных механическими лошадьми.

Лошади погрузились в некое подобие режима ожидания, не реагируя ни на грифов, клевавших тела жрецов, ни на слезы и мольбы, раздававшиеся из повозок. Размер ран на телах убитых меня очень обеспокоил — у кайманов на такое зубов не хватило бы, а других хищников я поблизости пока не заметил.

Я подошел к первому фургону. Массивная махина с тремя парами колес имела не решетчатые, а сплошные борта, снабженные маленькими окошками. Над сиденьем возницы — потухшие фонари и резные змеиные морды, окруженные непонятными письменами.

Забравшись на колесо, я заглянул в окошко — и отшатнулся. Изнутри шла такая вонь, что перед ней отступал даже запах гнили и разложения, висевший над берегом.

Я отдышался и попробовал еще раз. В повозке, как в банке с огурцами, стояли, сидели и лежали туземцы — в основном старики и сильно попорченные прионовой побочкой мужчины среднего возраста. Следующий фургон был забит молодыми женщинами, девушками-подростками и парнями. Эти держались лучше. Парни с красными лбами, как у Топора, даже пытались напустить на себя грозный вид. А одна слишком смелая девица хотела ткнуть меня пальцем в глаз, приняв за тюремщика. Я еле отскочил.

Увиденное в третьем фургоне всколыхнуло во мне очередную волну ненависти к разработчикам. Там сидели дети, причем совсем еще маленькие — не доросли даже до первой инициации в племени. В реале такие ходили бы в детский сад.

В последние дни — с момента появления у меня прионовой жажды — я не мог назвать себя спокойным, уравновешенным человеком. Чувствовал постоянное недовольство и раздражение, как заядлый курильщик, пытающийся бросить. Теперь же я буквально взбесился.

Мой кулак непроизвольно трансформировался, черная прионовая пленка покрыла руку почти до локтя. Это разом сожгло приличный запас приона. Дзинькнуло сообщение, что способность к трансформации достигла второго уровеня. Но бешенство не спадало — я, наоборот, взревел и, подскочив к одному из убитых жрецов, начал пинать его тело. Я хотел крови, бесконтрольная ярость искала выхода.

И Эфир ответил мне. Сначала взвыл Ку-Кулек, потом Ксоко попыталась криком привлечь внимание. Я обернулся — и наконец увидел автора здешней бойни. На руинах дома сидел «черный кайман» сто восьмидесятого уровня.

Я протупил, совсем некстати в памяти всплыли навыки монстролова, и попытался активировать на хищнике несколько удавок, чтобы стянуть ему челюсти. А когда понял свою ошибку, он был уже рядом. Скорость у него была поразительная для пятиметровой громадины.

Вообще, кайман мог похвастаться большой головой, узким телом и длинным хвостом с острым наконечником. Влажная бронированная шкура блестела в закатных лучах, а гребень на спине искрился прионом.

Я отскочил обратно к фургону и, как перепуганная обезьяна, залез на крышу. Уже когда был на самом верху, тварь едва не достала меня хвостом и, оскалив пасть, стала нарезать вокруг фургона круги. Потом, получив черный сгусток в спину от Ксоко, стоявшей на соседней повозке, кайман бросился в ее сторону. Я выстрелил монстру в спину, помешав прыгнуть, но особого вреда не нанес.

Да, чтоб тебя, Эфир! Я, может, кого попроще хотел!

Ксоко, держа под мышкой Ку-Кулька, в несколько прыжков ушла на третий фургон, а я зарядил в «оскал квинканы» патроны с пометкой «R.I.P.» и переместил гарроту в ячейку быстрого доступа. И очень вовремя, как выяснилось. Кайман, снова повернувшись ко мне, стрелой взметнулся вверх и клацнул зубами перед моим лицом. Я неуклюжим кувырком ушел к центру крыши, проморгался, стер едкие слюни с лица — и понял, что монстр исчез. Ксоко вскрикнула, указала мне за спину, и я, выставив обрез, обернулся.

Зверь, сумевший-таки забраться на крышу сзади, распахнул огромную пасть и прыгнул, пытаясь отгрызть мне руку с обрезом. Ствол вошел ему в глотку — и только это, наверное, помешало кайману хлопнуть челюстями как следует. Зажав мое предплечье в зубах, он сдвинулся вбок и развернул меня в ту же сторону. Я заскрипел зубами от боли и немеющим пальцем нажал на спусковой крючок.

Выстрел прозвучал тихо, будто через глушитель. Из-под ребер каймана полетели ошметки мяса, фонтаном брызнула кровь. Его подбросило сантиметров на двадцать, и он, выпустив мою руку, сверзился с крыши — но в падении развернулся и ударил меня хвостом.