Когда Кадан вошел в игру, я жарил оленину и пил у костра недавно изобретенный чай, прибавляющий ловкость, разглядывал свои характеристики и выглядел уже довольно прилично в только что сделанной кожаной безрукавке и крепких штанах из оленьей кожи. Эфир заблокировал мне большинство веток развития — видимо, чтобы НПС не разгулялся. Очки навыков копились, но повысить уровень способностей можно будет только потом, после выполнения контракта. Когда наступит это «потом», я не знал и пока лишь с жадностью изучал потенциальные возможности охотника.

Обязательно нужно будет прокачать навык маскировки, чем-то напоминающий умения воров и убийц, но действующий по типу мимикрии у животных. На первом уровне он прекрасно работал на природе, но уже слабее в городе. Зато потом появлялся полноценный стелс, который в теории был нужен охотнику, чтобы незаметно подкрасться к монстру и нанести один-два удара. Вторым ценным навыком мне показался телепорт, позволяющий охотнику скакать по горным ущельям — с каждым уровнем все быстрее и дальше.

Кадан неодобрительно окинул взглядом мой новый наряд, но промолчал. Он не заметил, что я побывал в гробнице, а сам он туда не собирался, лишь продал координаты в гильдии.

Мы продолжили путь. День был практически копией предыдущего. Мы пробирались сквозь джунгли, останавливаясь иногда, чтобы сделать записи и скриншоты. Разница состояла лишь в том, что пару раз неведомая сила тянула меня в сторону от нашего маршрута. Прямо чесались руки с ногами, и хотелось туда бежать. Но при Кадане я этого не делал.

Мы обнаружили еще две гробницы и развалины брошенной деревни. Когда эльф вышел в офлайн, я не сразу выбрал, куда идти, а потом и вовсе планы изменились. На карте тускло зажегся огонек, подсвечивая область диаметром примерно в километр.

Интересно, а награду с деда я смогу как-то получить? Даже если нет, посмотреть на любимого предка никто мне не запрещает. Глянуть одним глазком, с чем он на охоту ходил. Знаю я эти квесты — какой-нибудь старец просит тебя найти потерянную вещь, а потом ее же тебе и дает в награду. Мол, мне уже не надо, а тебе пригодится.

Добрался я за два часа с небольшим, но дольше сидел на ветках в ожидании, когда на меня перестанет агриться косматый вепрь двести сорокового уровня. Эта скотина (не могу назвать ее по-другому) весом в полтонны и с клыками, которые по размеру были сравнимы с моим предплечьем, привязалась ко мне на берегу небольшого озера. Спасся я, только вскарабкавшись на дерево. Достать меня вепрь не смог, а потом, на мое счастье, переключился на пробегавшего мимо волка сто восьмидесятого уровня. Я даже думал вернуться — ведь если по дороге все так сурово, то что ждет у цели? Но любопытство вкупе с жадностью пересилили.

Когда я дошел до места, была уже ночь. То, что прикончило родственника, я разглядел сразу — «темное зрение» помогло. На верхушке холма стояла группа деревьев, а между двумя самыми большими в лунном свете блестела паутина. Лимузин в ней, может, и не поместился бы, но маленький спорткар завяз бы наглухо. Чуть левее на ветке висели два кокона — один старый, почти черный, а второй явно свеженький. На траве белели кости, а в корнях на уровне метра под землей мерцал оранжевый огонек. Тварь сидела в засаде, и вопрос был только в том, откуда именно и как быстро она выскочит.

Я собрал несколько толстых палок и тихонько забрался на дерево метрах в десяти от паутины. Метнул в нее палку с высоты — в середину не попал, только краешек зацепил, но сетка слабо дернулась. Послышалось шуршание внизу, едва слышное на фоне остальных лесных звуков. И все.

Я спустился, нашел дрын побольше. Запыхался, пока затащил его на дерево, но план сработал. На этот раз метательный снаряд попал ровно в центр, паутина заколыхалась, а из корней сначала показались толстые лапы, а потом высунулась черная морда размером с двадцатикилограммовый арбуз. «Древесная паучиха, уровень двести шестидесятый». Все-таки самка деда закрутила, система не должна ошибаться. Паучиха махнула конечностью, будто хоккейной клюшкой, сбила бревно на землю и спряталась обратно.

Два часа я читал вики и форумы, прокручивая в голове разные варианты. И лучшее, что смог придумать, — это устроить лесной пожар и сжечь тут пару гектаров к эфирной матери. Я даже метнул в паутину факел. Но там ничего не шелохнулось, а факел зашипел и погас. Вариант прокрасться незамеченным я отмел сразу — слишком близко, даже если с разбега проскользнуть под паутиной, схватить коконы и попытаться с ними сбежать. Неплохо было бы закинуть крюк с веревкой, подцепить кокон и вытащить его из опасной зоны, но ни крюка, ни веревки у меня не было.

К рассвету я начал замерзать, хотя раньше, когда был игроком, подобного не замечал. Надо было уже решаться — хватит строить из себя попугая на жердочке. Я спрыгнул с дерева, размял замерзшие мышцы и легкой трусцой побежал обратно.

Метров через сто, однако, встретил своего старого знакомого. Слоновепрь стоял ко мне спиной и кого-то доедал, пока не видя меня. Я подумал, что хуже уже не будет, и с разбега отвесил ему пендаля под хвост. Так, по крайней мере, мне это виделось, и так я потом расскажу друзьям за кружечкой темного. Но на самом деле, учитывая размеры монстра, я просто пнул его по ноге. И, не дожидаясь реакции, снова побежал к паучихе.

Оглядываться и проверять, дошло ли мое послание не было никакой необходимости. Рык, сопение и хруст веток за спиной давали надежду, что план сработает. Я промчался вверх по склону холма и понесся прямо на паутину, но в последний момент прыгнув ногами вперед и проскользнул по влажной от росы траве под нижним краем смертельной ловушки. Вскочил, борясь с желанием обернуться, и бросился к ближайшему дереву. За спиной раздался глухой удар, а следом — дичайший рев, от которого вздрогнула вся округа.

Руки так и обмякли, но я все равно, царапаясь о ветки, забрался повыше и обернулся. Зрелище меня порадовало. Вепрь почти пробил паутину, только запутался задней ногой. Он бешено вертелся, лягался, стараясь вырваться и при этом отбиться от паучихи. Та полностью выбралась из норы и попыталась лапами притянуть к себе вепря, но он изловчился и пробил копытом сразу в несколько глаз паучихи. Детали поединка мне были не интересны — главное, что вепрь рвался как можно дальше от паутины, а паучиха за ним, и путь к коконам оказался свободен.

Я сделал рывок, подпрыгнул между коконами, в полете схватил в каждую руку по одному — и повис, приклеившись к ним. Подумал — ну вот, допрыгался, сам себя подставил. Пусть уж лучше теперь паучиха победит, чтобы кабан мне пинок не припомнил. Я вытянул шею, пытаясь разглядеть, как там дела на поле боя. Внимания на меня никто не обратил — то ли я со своим уровнем был для них букашкой, то ли реально зарубились, и им теперь пофиг на все вокруг.

Я стал дергаться и раскачиваться вместе с коконами, как на качелях. Ноги вперед, ноги поджать — и так до тех пор, пока из более свежего кокона не раздался слабый стон, а над головой не треснула ветка. В обнимку с коконами я скатился с холма и больно влетел в заросли кустарника. Паутина, оторванная от основы, начала слабеть, и я смог освободить сначала одну руку, потом другую. Перетащил коконы метров на десять дальше от логова и заныкался в корнях поваленного дерева, чудом разминувшись с еще двумя вепрями, бежавшими на помощь товарищу. Эти были поменьше, но мне все равно хватило бы.