В игровых шутерах такое частенько со мной случалось — экран затягивает белая пелена, все звенит, гудит, отдается эхом, но звук при этом как будто идет сквозь вату. В реальности, однако, все оказалось намного хуже. Почудилось, что я получил кастетом по лбу, а в глаза прыснули перцовым баллончиком. Я упал на колени, с трудом понимая, что происходит. В комнату вбегали какие-то силуэты в бронежилетах и касках. Мимо меня, кажется, пролетело тело стокилограммового Бормана, кто-то бил прикладом Руслана, меня кто-то тащил куда-то, и все кричали.

Когда я более-менее пришел в себя и, пересилив боль, огляделся. Оказалось, что мы с Борманом и Русланом сидим на полу, а яркий свет нескольких фонариков бьет в глаза. На границе света и тени я, проморгавшись, разглядел сквозь слезную пленку чьи-то армейские ботинки.

В сторону Руслана метнулась тень, перекрыв один из лучей. Это был человек, одетый в черную форму какого-то частного охранного предприятия. Руслан получил удар открытой ладонью — звонко, с размаху. Голова у него дернулась, и он завалился в сторону лежащего без сознания Бормана.

— Что ты ей вколол? — крикнул человек в черном и поднял Руслана рывком, схватив за воротник куртки.

— Вы кто, черти? — невнятно сказал Руслан, сплевывая кровь. — Вы знаете, куда вы вломились? Вам всем пи…

Боец не стал дослушивать и снова ударил, потом еще и еще. После каждого удара он повторял: «Что ты ей вколол?» И бил до тех пор, пока Руслан не простонал что-то похожее на «налоксон ультра».

— Хороший мальчик, — сказал мужчина и бросил избитого на пол. — Все мордой в пол, и чтоб ни звука.

Команду я сразу выполнил. Я ведь не Руслан, чтобы борзеть под дулом автомата. За мной не стоит ни десяток перекачанных Борманов, ни дядя, генерал полиции. За меня даже отомстить некому. Похоже, нам еще повезет, если эти уроды просто сдадут нас в полицию. Руслан притих — что-то наверняка задумал. Может, ждал пока очухается Борман.

В комнате продолжалась суета, слышался топот. В потемках кто-то споткнулся о пивную банку, валявшуюся на полу. Девчонку унесли. Потом послышался цокот каблуков, и на границе света появилась черная лакированная туфля на шпильке, загорелая щиколотка и край черных брюк. Женщина что-то негромко сказала охранникам, и меня схватили за волосы, развернув лицом к свету.

Я расслышал, как какому-то Алексу приказали стеречь нас до приезда полиции. Опять застучали каблуки, но уже прочь из квартиры. Погас свет — остался только один фонарик, луч которого нервно перемещался по комнате. С матом застонал Борман.

Когда луч сдвинулся в мою сторону, Руслан закричал, дав сигнал Борману. Тот рванулся, как в американском футболе, плечом сбивая охранника в сторону двери. Удар вышел не столь эффектным, но достаточным для того, чтобы охранник отшатнулся. Борман ударил еще несколько раз, вытолкнув бойца за порог, и запер дверь. Руслан заорал: «Валим, быстро!»

В берлоге имелся потайной выход— дыра в стене, прикрытая плазменным экраном. И вот теперь Руслан с Борманом варварски отодрали этот экран, открыв проход в соседнюю квартиру. Я метнулся к капсуле, чтобы забрать свой коммуникатор, но его там не было — либо завалился куда-то, либо унесли нападавшие. Искать было некогда, Руслан с Борманом уже ждали меня с другой стороны пролома. Мебели в смежной квартире не было, лишь здоровенный шкаф, которым сразу завалили дыру, когда я в нее пролез. Было слышно, как преследователи пытаются выбить дверь в оставленной комнате.

Квартира, куда мы перебрались, находилась в другом подъезде, и это дало нам шанс. Мы бросились к выходу, оставляя следы на пыльном полу. Лифт ждал нас, я сам его программировал на такие случаи. Мы доехали до второго этажа и вошли еще в одну квартиру Руслана, где быстро переоделись и смыли кровь. Вылезли через балкон, пробрались по крышам каких-то технических построек и разбежались в вечернем сумраке, каждый в свою сторону. Руслан обещал разобраться и позвонить.

Успокоился я только в метро, несколько раз проверив, что за мной не следят. Наверное, я спас девушке жизнь, это было приятно. С другой стороны, мой коммуникатор потерян, а вместе с ним может стать бесполезным софт для нелегального входа в капсулы. Если они, конечно, смогут взломать мой гаджет, на что у них есть десять часов. Потом, если не ввести специальный код, система ребутнется и сотрет все данные на смартфоне. Так что вопрос открытый, получится ли у них.

В худшем для меня случае спалят червя, передадут его в DRUGA, чтобы там обновили антивирус и запустили техническое обновление с патчем, который отрубит мою программу на всех устройствах. Возможно, выйдут на мои счета и заблокируют, но меня самого не выследят. Найдут лишь хлебные крошки, которые приведут их в Россию, подтверждая легенду о русских хакерах.

Россия — единственная страна, которая не поддерживает резолюцию ООН о свободе данных, в корне ломая постулат: «Весь мир один большой сервер, ну, кроме Китая, но это неточно».

Ладно, на меня не выйдут, просто все нужно будет создавать заново. А для начала надо продержаться несколько дней, собрать ежемесячные платежи, чтобы сбежать уже окончательно. Может, даже вернуться в Россию. Там странно, конечно, с их вечно живым виртуальным президентом, но зато стабильно, если власть не ругать. А Руслан пусть сам разбирается с загадочной блондинкой и мутными чоповцами. Поплачется дяде, подтянет братву, разыщет нападавших, пробьет пару черепушек и реабилитирует оскорбленную гордость.

Напротив меня в полупустом вагоне метро сидели парень с девушкой. Они держались за руки, но на обоих были виртуальные шлемы. Та еще романтика, но, может, хоть в виртуальном мире общаются, а не играют. С момента, когда все игровые гаджеты научились майнить, вообще ничего реального не осталось. Мечта школьников-геймеров осуществилась — играешь и зарабатываешь. Виртуальные капсулы, консоли, планшеты и смартфоны — все теперь приносило деньги.

Кроссплатформенный аттракцион длиной в жизнь — вот что мы получили. До двадцати одного ты играешь с коммуникатором, а потом разрешено полное погружение. Покупай капсулу помощнее, включай голову, проявляй в виртуале активность — и потечет ручеек эфириума или другой валюты, смотря в какую игру играешь. Почти всеобщее равенство, не везет только бедным и глупым…

Вот и сейчас мне очень хотелось войти в игру хотя бы со смартфона, поглазеть на процесс крафтинга, перебрать предметы в инвентаре. Но гаджета со мной не было — и руки аж зачесались, не ощущая привычной тяжести. Я встал и под еле ощутимое покачивание прошелся по вагону к рекламной инфопанели. Порылся в настройках и вышел в свободный интернет. Полез на игровой форум читать новости.

Скоро обновление, мировое событие — Эфир обновляется раз в десять лет. Как говорится, редко, но метко. Появится новый материк и куча игрового контента. В чем угодно можно обвинять компанию DRUGA, но по качеству проработки игрового мира она сразу же обошла все игры. Все ждут, все готовятся, и что главное — будет вайп.

С момента, как из виртуальных капсул сделали майнинг-фермы и в игре появились деньги (точнее, игра сама стала деньгами), DRUGA ввела ряд жестких ограничений, чтобы не ломать игровой процесс. Ходить в Эфир, как на работу, при еще не самых умных НПС — это напрочь убило бы всю фантастическую составляющую игры. Поэтому каждый, кто хочет майнить в Эфире, должен максимально отыгрывать свою роль. В итоге — один персонаж на аккаунт. Кого выбрал в самом начале, тем и живи всю свою виртуальную жизнь. Сменить расу или класс можно лишь после окончательной смерти своего персонажа, во время редкого тематического ивента — или во время вайпа.

Каждое обновление добавляло в игру огромный пласт контента, разрешало вайп и тем самым предоставляло возможность изменить не только себя, но и политическую расстановку сил в мире игры. Вайп происходил на уровне альфа-теста, новая земля заселялась обнуленными первооткрывателями. В течение нескольких месяцев до официального выхода обновления люди могли изолированно прокачаться и освоиться без присутствия сильных игроков, устоявшихся лидеров. На стадии бета-теста новая земля открывалась для всех, но добираться до нее приходилось на кораблях, а не через порталы. Полный доступ открывался только после релиза.