Линкоры начали перезаряжать свой основной калибр, переведя огонь уже на станции под транспортником. Сотни ракет в ускоренном режиме направляются в сторону станций и крейсеров, заставляя их сфокусироваться на защите и выстреливая в ответ свои обманки. Вот только враг уже сориентировался и больше не намерен бездействовать, а тем более уходить в глухую оборону. Я словно физически почувствовал, как все вооружение арсиан разворачивается в нашу сторону, аккумулируя заряд для выстрела. Интуиция взвывает о грядущих неприятностях, и я, не сдержавшись, кричу Карлу по внутренней связи:

– Они ударят по тридцать седьмому!

Кринт тратит мгновение на осознание, а затем пытается скомандовать:

– «37-й Молот», на ускорении вниз и приготовиться к уда…

Поздно. Совместный полноценный залп сразу пяти громадных боевых станций мгновенно прожигает щит и добирается до корпуса, практически сразу выжигая громадную дыру в нем чуть ли не насквозь. Я отстраненно фиксирую эту невероятную мощность, но все внимание приковано к союзному кораблю. Его маневренные двигатели, запущенные в форсаж в последний момент, продолжают активно работать, отчего поврежденный корпус не выдерживает нагрузки, выгибаясь. Линкор словно скрипит от натуги, а затем, замерев на мгновение, почти разрывается на две неравные части, удерживаясь вместе буквально чудом на остатках корпуса.

– «Молот», как слышите?!

Еще две станции бьют по второму исполину, но его энергетический щит стоически выдерживает удар. Поврежденные же останки корабля продолжают по инерции стремиться прямо на боевую станцию.

– Напарник, помоги-ка напоследок, – слух четко вычленяет среди эфира твердый голос капитана «37-го Молота», который и не думал отступать.

– Конечно, Вайт. Скоро и я тебя догоню, – тут же отвечают ему со второго линкора. Спустя секунду оба корабля почти синхронно снова вспыхивают выстрелами, разряжая главный калибр в боевую станцию. Практически разорванный линкор окончательно ломается пополам. Задняя часть, движимая уже неуправляемыми двигателями, уходит в какую-то спираль, начиная отдаляться от поля боя. А вот в основную впиваются все новые залпы от станций и крейсеров арсиан, разрывая поврежденный корабль. Впрочем, Вайт все же успел забрать с собой еще один «ромб», оставив от него оплавленный кусок металла, бесцельно вращающийся в пространстве.

– Черт, все идет наперекосяк… Всем максимальное сближение с врагом по заданной траектории. Идем в ближний бой и выходим из зоны поражения станций с седьмой по десятую. Пяти крейсерам связать боем вражеские корабли, не давая им прорваться к носителю. Остальным огонь по станции три, – командует Карл, и боевой порядок моментально рвется. Нижняя тройка крейсеров ускоряется, огибая сверху обломки «37-го». Вражеские корабли резко выдвигаются наперерез, чтобы не дать подойти к транспортнику. Наш второй линкор ловит еще один совместный залп от пары боевых станций, на что тут же отзывается его капитан:

– Щит выдержал, но просел уже до шести процентов. Перезарядиться до нового залпа не успеем явно. Запрашиваю прикрытие, – голос спокоен как никогда. Впрочем, все капитаны крайне тихо вели в себя в эфире, с головой уйдя в бой и не отвлекаясь на ненужные комментарии. Даже в этом чувствовалась подготовка, отличная от корпораций, в которых хоть и были спецы того же уровня, но дисциплина была не сравнима.

– Тройке крейсеров взять на себя эти станции – не дайте им добить линкор! – реагирует на запрос Кринт. Я же молча продолжаю наблюдать за этим, невольно скользнув в боевой транс еще при первых залпах. Замедлившееся время позволяет хоть как-то осознанно реагировать на стремительно разворачивающиеся события. Все же насколько флотские баталии отличаются от индивидуальных – синхронные совместные залпы позволяют сносить более мощные щиты вражеских кораблей. Тем более когда неповоротливые, но крайне мощные боевые станции могут их с легкостью обеспечить. Ракеты не эффективны при таком количестве обманок со всех сторон, и все их пуски только ради того, чтобы забить радары. Да и сама скоротечность и быстрота событий – концентрированный огонь мог слишком быстро уничтожить любой корабль.

Внезапно взгляд цепляется за транспортник, и интуиция подает голос. Замираю на краткий миг, а затем снова вмешиваюсь в бой:

– Карл, пусть линкор ударит по транспортнику, прямо по фиксатору! – внутренняя связь работала только между нами, но не давала мне возможности говорить на канале капитанов кораблей. Хаос в эфире никому не нужен. Экипажам абордажных команд было еще хуже – только пилоты что-то могли видеть, а остальные же просто сидели в неведении, если, конечно, первые не комментировали им происходящее.

– Зар, бей по точке! – отрывисто бросает Кринт, а нейросеть сигнализирует, что мне дали полный доступ для указания координат цели и подключили к главному каналу. Не задавая лишних вопросов о том, почему мне доверяют в этом вопросе, молча указываю точку в пространстве, отчаянно надеясь успеть. И так было понятно, что моя возможность интуитивно угадывать правильные решения известна Организации, да и сам я повторно намекал про нее, когда просил место пилота в «пчеле».

Линкор успевает. Главный калибр длиной в половину корабля в очередной раз разгоняет громадную болванку, выплевывая ее в космос, чтобы она всей своей массой врубилась в цель. Минимум электроники, на которую можно повлиять, и максимум голой мощи. На миг мне кажется, что попадания не будет, но смещающийся транспортник сам подставляется под него в последний момент. Энергетический щит исчезает, так и не сумев полноценно погасить удар исполина, и заряд врезается в один из громадных фиксаторов спешно отсоединяемой боевой станции. Причем именно в тот момент, когда та пыталась открыть огонь. От попадания конструкция смещается, и полноценный залп разносит арсианский транспортник, который тут же детонирует, попутно покорежив и боевую станцию. Но порадоваться я не успеваю – интуиция продолжает сигнализировать.

– Нужно прикрыть Зара!

Смещающиеся крейсеры уже вели огонь по вражеским защитным конструкциям, но и противник не дремал. Сотни ракет хаотично летали в разные стороны, периодически попадая в щиты и снимая с них часть заряда, но все же служа больше раздражающим фактором, чем реальной угрозой. Станции же снова выпускают синхронную лазерную волну по линкору. Под один из таких совместных залпов успевает влезть один из наших кораблей, практически сразу лишаясь защиты и оплавив внешний корпус. Впрочем, боеспособность он не потерял, и оставшаяся половина пушек все так же продолжала вести огонь в ответ. А через пару секунд несколько ракет врубаются в оголенный корпус без щита, прожигая его и детонируя изнутри. Крейсер вспучивает, и на одну отметку в наших рядах становится меньше. М-да, только подумал про относительную безопасность ракет…

Залп второй же станции пришелся по задней части линкора, тоже добивая ему щит, а заодно и основные двигательные установки. Поврежденный исполин, включив на полную маневренные двигатели, активно пытался развернуться в сторону столкновения остальных кораблей, начисто игнорируя оставшуюся пару станций.

Время словно замирает, а я схватываю все разом. Оставшиеся семь из десяти станций – три на другой стороне аномалии, вести огонь прямо сейчас они не могут. Впрочем, сканер уже показывает, что они начали медленное смещение в нашу сторону. Пятерка наших крейсеров против пяти арсианских, активно ведущих ближний бой. Большая часть заряда щитов союзников уже снесена, а враги же, казалось бы, целы. Черт, все же техническое преимущество имеет место, не считая к тому же поддержки в виде двух боевых станций. Возможно, только бывший флагман «Клинок Радира» мог быть на равных с каждым из вражеских кораблей, но не в текущих условиях массовой схватки. Два крейсера, пытающиеся прикрыть практически обездвиженный линкор от еще пары защитных конструкций, готовых добить свои цели. «Вероломный» же под прикрытием еще одного корабля рвется в сторону схватки, словно пытаясь склонить чашу весов в свою пользу.