Сильнее прочего меня беспокоила ситуация с Лизой. Мне не известны инструкции Бека на её счёт, а постоять за себя в серьёзной ситуации она пока не умела. Всё-таки опыта у недавно обращённой девушки было немного, и кинетический доспех она вряд ли сделала. Поэтому Кузьма на проходной мог просто расстрелять машину с моей подружкой и всё. Этого допускать нельзя.

Так что я позвал к себе Княгиню, раз уж научился это делать через каналы. Призрак появилась в подсобке почти сразу же и на лице напарницы воцарилось такое недоумение, которого я никогда прежде у неё и не видел. Она вопросительно качнула головой, ожидая моих слов, но так бездарно разрушить свою легенду о парализованном и беспомощном «господине» я не мог. Ментальной связи у нас нет, говорить нельзя… Оставался только один вариант. Я через канал дал ей понять, что нужно сделать. Призрак подчинилась приказу, кожа покрылась мурашками от контакта наших сущностей. Кости заломило, но я терпеливо стиснул челюсти. Мало того, я специально держал этот холод, погружался в него. Позволял ему заполнить весь мой мир и стать им. Мысленно цеплялся в стылое облако силовыми линиями, пронизывая его насквозь, пропитывая пространство.

Пока не услышал женское:

— Иль… Я чувствую тебя, Иль!

Голос Княгини отличался от того, к которому я привык за столетия, но привычное обращение нежно согрело сердце. Она всегда меня звала либо господин, либо Иль. И сейчас слышать «Иль» было приятнее.

— Я слышу тебя, Иль! — ахнула невидимая Княгиня. Я не шевелил губами, не издавал ни звука, но призрак радостно воскликнула:

— Я поняла, Иль. Я остановлю её! Всё передам. Ты уверен, что справишься?

Я не видел напарницы. Вокруг был обжигающий холод. Холод нашего единения, в котором явно прослеживалось нежелание Княгини оставлять меня связанным в этом чулане.

Пришлось надавить.

— Хорошо, Иль… — покорилась она.

Меня вернуло в тёплый и уютный чулан. Теперь можно было устроиться поудобнее и ждать.

Они пришли тогда, когда мне уже сильно надоело и я стал подозревать, что слуги передумали. Николая притащил инвалидное кресло. И они вместе с Клаусом запихали меня в него, а затем водитель выкатил меня на улицу. Стемнело. На небе сверкали звёзды, где-то одиноко кричала ночная птица.

— Прошу вас, господин, — бодро сказал Николай и покатил меня по дорожке в сторону берега.

На том самом причале, где я ещё утром пытался ловить рыбу, стояла лодка. Зеркало озера нарушали всплески вышедших на пропитание подводных жителей. Николай, Клаус и Кузьма втроём перетащили меня в лодку, бросили сверху вонючую сеть, затем закидали спасательными жилетами.

— Точку помнишь? — уточнил Бреннер. Николай бодро кивнул, забрался в лодку, сел на лавочку и плюнул на ладони, прежде чем взяться за вёсла. Разодет он был как прожжённый рыбак: видавшая виды штормовка, с накинутым брезентовым капюшоном, болотные сапоги. В целом логично, ночью на озеро люди в деловых костюмах не выходят.

— Несомненно, Клаус Игнатьевич!

— Давай. Смотри у меня. Из-под земли достану.

Я не шевелился, хотя внутри всё клокотало от негодования. Как же меня угораздило оказаться в такой вот ситуации? Проклятье, я помню как вышел один против пятерых немецких Грандмастеров, когда добрался до резиденции канцлера. Лицом к лицу. То был знатный бой, красочный, шумный. Никто в нём не лежал под пропахшими рыбой сетями. Героические были дворяне. Я с уважением вытянул их эссенции тогда. А вот их политического лидера сожрал на проходе. Мелкий человечек был и неумный.

Впрочем, чего там за прошлое цепляться. Впереди славное будущее. И скоро, совсем скоро, я смогу заняться своими делами.

Николай что-то напевал под нос, могучими гребками уводя лодку в озеро. Улыбчивый парень то и дело поглядывал в мою сторону, словно пытаясь разглядеть под наваленным скарбом, и каждый раз с облегчением возвращался к обозреванию окрестностей.

А вот я его хорошо видел.

Где-то минут через пятнадцать гребли во тьме загорелся прожектор. Свет ослепил Николая и тот поднял растопыренную ладонь, щурясь. К нам тихонько подошёл катер на электромоторе.

— Доброй ночи, — подобострастно улыбнулся Николай. — Вот, за рыбкой, значится…

Молчаливые хозяева катера несколько секунд изучали лицо моего водителя, затем свет фонарей скользнул по моему «убежищу». Ни слова не было произнесено, но катер отошёл прочь уже через минуту.

— Ублюдки, — поделился Николай со мною равнодушно. — Хозяева жизни!

Хорошо, что никакой реакции от меня не ожидалось.

Дальше человек Бека грёб молча. Бесконечно долго. Я даже задремал, несмотря на неудобное положение, но когда дно лодки заскребло по камням, то моментально собрался. С меня скинули спасательные жилеты. Стащили сеть. В лицо посветили фонарём, и я зажмурился.

— А он чёго, в сознании что ли? — спросил кто-то.

— Да, там какой-то африканский яд от Ковальски, — сказал на заднем плане Николай. — В сознании, но не шевелится. Как и просили.

— Вытаскиваем!

Меня подхватили за руки, и тут я дал по контурам обоим. Выхватил из кобуры одного из падающих в воду бойцов оружие, разрядил в Николая и навёл ствол на последнего из участников моей «передачи». Человек в натянутой маске-балаклаве поспешно поднял руки над головой.

— Парень, ты того… Не балуй, — сдавленно произнёс он. — Не балуй, ладно? Положи пушку и давай поговорим.

— Конечно поговорим, — сказал я. — Если дёргаться не будешь.

— Парень, я не дёргаюсь. Всё отлично. Всё хорошо, парень. Давай не пороть горячку.

Один из вырубленных мною боевиков застонал. Живой⁈ После воздействия на контур⁈ Отлично ведь!

— Куда едем, парень? — передразнил я командира в маске. — Адрес какой, парень?

— Сейчас скажу, парень. Погоди. Погоди. Не балуй главное, он тут у меня, тут вот… Только не балуй! В кармане да, подожди.

Балаклава старательно изображал, как он достаёт что-то, но вместо этого выхватил из-за пазухи пистолет. Я прострелил ему руку, затем дал по пуле в колени. Подошёл к воющему от боли бандиту, склонился и надорвал ему водолазку. Так и есть, на груди амулет Штольца. Вы охренели, конечно, братцы кролики. Но теперь мы люди учёные и время тратить не будем. Выпрямившись, я пустил балаклаве пулю в голову и вернулся к стонущему человечку. Тут ещё были шансы, раз его сразу не вырубило прикосновение к контуру.

После короткой перестрелки на сонном ночном берегу снова воцарилась тишина. Лишь чуть дальше от каменистого пляжа стояла с включёнными фарами пустая машина. Я присел над вырубленным, но ещё живым человечком. Взял его за мокрую от озерной воды ногу. Так, работаем.

— Хозяин, — сказал бандит через минут пятнадцать. Он стоял на коленях, заглядывая мне в лицо. — Хозяин, что я могу для тебя сделать?

— Как звать?

— Глеб я. Глеб Фараонов. Я не с ними, хозяин. На подмену. Вот этот сказал что посмотрит на меня… И потом даст рекомендации. Но я не с ними!

«Этот» был той самой балаклавой.

— Адрес, куда вы меня собирались везти? — спросил я.

— У старшего был. Я не знаю! На телефоне. Надо посмотреть на телефоне!

На смартфоне мертвеца нашёлся адрес, куда меня должны были доставить. Домик в лесу, километрах в тридцати отсюда. Вряд ли это конечная точка моего путешествия, но рисковать дальше в виде покорной жертвы не стоит, хорош уже. Если в пункте назначения меня дожидается несколько толковых одарённых и пачка вооружённых просташей, то представать перед их очами нужно из засады.

Тем более что я зацепился за ниточку и теперь её надо мотать. Но мотать разумно.

— В машину, — приказал я Глебу. Тот торопливо закивал и бегом бросился к тачке. Я же вызвал из кармана пожирателя, и несколько минут ждал пока он не уничтожит все тела. Заодно взывал Княгиню, убедился что с Лизой всё в порядке и дал боевому призраку новую задачу.