Пока мы в нерешительности рассматривали противника, к нам неожиданно подошло подкрепление в виде сухонького пенечка, смотревшего на Маню с нескрываемым обожанием. Я, если честно, думала, что лешие у нас не водятся, а тут - гляди-ка! Не самый лучший экземпляр, конечно. Но на безрыбье, как говорится… Киса наша, правда, от подобного кавалера в восторг не пришла, но посильную помощь в виде заболачивая почвы под ногами стражей отвергать не стала. Пенек ошалел от появившихся (у него в воображении) возможностей, и браво заскрипел в обход конторы. На приличном расстоянии.

К нам подошли Илюхин отец со Стасом, командиром воинства.

– Начинаем? - деловито осведомился престарелый байкер.

– Да, - ответил металлист. - Только…

Договорить Илья не успел. А мы не успели вмешаться. Старый байкер махнул рукой, мотоциклисты начали атаку.

Напряженную тишину пропорола автоматная очередь. Мозгов у автоматчика хватило на то, чтобы оценить силы противника, и разрядить весь магазин в одного стража. Помогло, но мало. Судя по всему, охранник мало чем отличался от терминатора - шевелить ручищами стал ненамного медленнее, чем его собратья по серийному выпуску. Слава расторопному пеньку, страж не смог сдвинуться с места - его ноги крепко увязли в почве. Но ему и не требовалась маневренность - схватил железными руками незадачливого байкера, раздался жуткий вопль. Раздался, и захлебнулся… На киборга насели товарищи погибшего, придавили кучей, но безрезультатно - через пару минут раздался еще один крик. Страж вынырнул из человеческого муравейника. Принялся расшвыривать байкеров руками. Послышались новые крики. Уцелевшие отбежали, замерли, ошалело глядя на противника. На траве, серой в темноте ночи, остались лежать пятеро.

Я бросила взгляд на тех мотоциклистов, что стояли ближе всех ко мне. На лице одного из них была написана растерянность. Наверное, он не знал тех, что лежали сейчас неподвижно. Но он не хотел быть следующим. Черты лица второго исказило совершенно неописуемое чувство - там были и ярость, и боль, и горечь. Парень рвался вперед, двое здоровых мужиков едва сдерживали его на месте.

– Отойдите назад! Все! - раздался зычный голос металлиста. - Ребята, - повернулся он к нам. - Действуем.

Я тряхнула головой, вышла из транса. Стас крикнул своим бойцам, чтобы отходили назад. Байкеры нехотя пропускали нас вперед. Кто-то кричал о мести. Кто-то - о чести.

Наконец мы выкарабкались из строя мрачных мужиков.

– Лиса, - коротко скомандовал металлист. - Ты работаешь вместе с Антоном. Вы идете налево. Я - направо. Ясно?

Мы с друидом коротко кивнули. Сердце бешено колотилось.

Друид не стал терять времени даром, и, изменив на время выбранной им природе, пальнул в недруга фаерболом. Огненный шар расцвел на руке киборга, пошел плавить тело врага. Я, пользуясь тем, что страж отвлекся, вступила в переговоры с его металлическим содержимым, и, как всегда, добилась полного и безоговорочного непонимания со стороны собеседника. Страж зашипел, оплавился, растекся маслянистой лужей по заболоченной местности. Впитался.

Воздух огласили ликующие крики. Мы с друидом переглянусь, и напали вдвоем на второго супостата. Положив еще парочку врагов, поняли, что не так уж они и страшны, как сперва казались. Я потеряла из виду металлиста, лишь потом узнала, что ему удалось вывести из строя семерых стражей, и переманить парочку на нашу сторону.

Вскоре ни одного воинственно настроенного стража не осталось.

Организм, переполненный адреналином, начинал отходить от боя. Замечать что-то вокруг себя. То, что байкерам каким-то чудом удалось победить двух железных стражей. И то, с каким видом мотоциклисты разламывали сейчас останки киборгов. И то, как обнимал голову павшего друга совсем еще молодой парень. Обнимал, подняв лицо к небесам…

И то, как на крыльце конторы появились "агенты Смиты". Как упал мотоциклист. Как металлист послал приказ элементалам. И, как будто со стороны - как я сама плавила железо…

Наконец все стихло. Разлившаяся тишина не успокаивала. Обнажала чувства. Ожесточала.

К нам, стоявшим около крыльца, напряженно вслушивающимся в тишину, подошел Олег Евгеньевич.

– Интересно, в здании есть невинные люди? - осведомился он у своего сына.

– Судя по тем "мылам", что я получал от своих бывших сотрудников, их там вообще быть не должно, - мрачно ответил металлист.

– Тогда, - повернулся Илюхин отец к друиду, - не могли бы вы, молодой человек, устроить еще несколько тех огненных фокусов, что вы тут недавно демонстрировали?

Мы втроем переглянулись.

– Не дело бросать начатое на половине пути, - грустно, как мне показалось, сказал металлист. - Пожара бы только не случилось…

– Лес я отгоню, - проскрипел пенек. - Полумили хватит?

– Сам смотри, - ответила я за Илюху. - Мы не пожарники. Если сильно разгорится, нам не управиться.

– Ладно, что уж там! Жгите, давайте, - решился леший. - Я сам за лесом пригляжу, - покосился он на Маню.

Та повела на него зелеными глазищами.

Мы скомандовали бойцам увести мотоциклы подальше, оттащить убитых и раненых. Раздался звук заводимых моторов, запахло угарным газом.

Когда все снова успокоилось, мы дружно пальнули шаровыми молниями в здание. Грохнуло оглушающе - поди, в самом Новосибирске было слышно. Полыхнуло! Мы добавили огня, и вскоре все строение было охвачено рыжим пламенем. Зрелище получилось настолько завораживающим, что, я глаз отвести от него не могла, элементалы как с цепи сорвались, устроили массовую оргию с песнями и плясками. Угрюмые мотоциклисты молча смотрели на грандиозное пожарище.

Когда огонь поутих, мы с ребятами очнулись, пошли осматривать пострадавших. Я, старалась не смотреть на покалеченных мотоциклистов - просто делилась энергией с друидом. Ему удалось вытащить двоих из объятий смерти. И облегчить страдания тех, кто получил ранения, совместимые с жизнью.

Командиру байкеров тоже досталось - на левой руке не хватало двух пальцев, кисть была перетянута чьей-то грязной банданой. В другой, здоровой руке престарелый боец сжимал мобилу, разговаривал. Со знакомым хирургом, как я поняла. Друид, еле стоявший на ногах, аж скривился при виде перевязанной конечности, размотал промокшую насквозь тряпку, принялся останавливать кровь.

– Пальцев новых я тебе отрастить не могу, - пробормотал еле слышно Антон. - Не та у меня квалификация.

Стас удивленно глядел, как рана затягивается розоватой кожей…

Потом набрал еще один номер, кого-то разбудил, удостоверился, что приедет автобус…

…И тут я, все еще не отошедшая от боя, а потому прибывающая в стадии обострения всех чувств, вспомнила:

– Интересно, где Ромуальдович? Он был в здании, или нет?

Металлист, уже успевший остыть после активных действий, собрался вновь.

– Лично мне хотелось бы, чтобы он был мертв, - не стал кривить душой он. - Но, скорее всего, подземные этажи мало пострадали.

– Так, может, быть…

Илья отрицательно покачал головой:

– Лично у меня мощи не хватит на весь этот объем железа. Как у тебя - не знаю. Но весьма и весьма сомневаюсь, уж прости за откровенность.

– А он всегда под землей прятался, или только в исключительных случаях?

– Не знаю, - пожал плечами металлист. - Я с ним старался не пересекаться, сама понимаешь. Но было бы хорошо, если бы нам удалось понять, по ту он сторону бытия, или по эту.

– Я попробую его отыскать, - неуверенно сказала я, собираясь с мужеством для того, чтобы вызвать в памяти злющий образ потомка некроманта.

Ничего у меня не вышло. Судя по всему, злобы в организме не хватило для поиска. А потом я внезапно я осознала, что не спала уже почти сутки, что огонь в груди не ощущается, и что я скоро вообще рухну без сознания. Рефлексы, вбитые темным волхвом Владимиром, спасли меня от того, чтобы окончательно пасть духом, и я поставила защитный полог, но… Вокруг меня было еще около сотни уцелевших в бою байкеров. Отчаянным усилием я дотянулась до щитов металлиста и слабого, как котенка, друида, мы прикрыли ребят, столь храбро, но увы, безрассудно бросившиеся защищать честь своего собрата. Не прошло и пяти секунд, как Антон потерял сознание. Мы с Ильей сомкнули щиты. Но сил и у нас оставалось немного. Слишком долг был этот день. Слишком много всего произошло. Так бы мы, наверное, все и погибли, и поглотил бы нашу силу мощный некромантский амулет, если бы не Маня.