Пожав плечами, поправила съехавший чепец и торопливо выскочила из кухни, ныряя в уже знакомый коридор, подсвеченный белыми и красными фонарями.

Шла, глядя на выныривающие из-под платья балетки, ломая руки и убеждая себя, что справлюсь. Однако, мозг напрочь отказывался свыкаться с мыслью, что отныне я служанка богатых хозяев, обладавших некими сверхъестественными способностями. И лишь клятвенные заверения Бриама о том, что моей жизни ничто не грозит — не давали пасть духом окончательно.

Но можно ли верить тому, кто однажды уже обманул и похитил? Вполне логично, такой солжет повторно, не моргнув и глазом. Ему-то чего опасаться?

Я вздрогнула, почувствовав неприятную резь на пальце правой руки. Оказывается, подушечка распухла и покраснела, а порез, оставленный на память острыми краями магического свитка, потемнел из-за проступившего на нем гноя. Совсем забыла, что порезалась на собеседовании.

Поморщившись, покачала головой. Не хватало, чтобы попавшая в ранку инфекция наградила меня заражением крови. К кому потом обращаться? У Мириам снега зимой не допросишься. С Бриамом тоже решила пока держать ухо востро, не особо ему доверяясь. А больше собственного никого здесь не знаю.

С желанием срочно обработать порез сорвалась на бег. И, как назло, в следующий момент налетела на угол возникшей из-за поворота уборочной тележки. Вскрикнула, согнулась пополам и в этот момент над головой возмущенно воскликнули:

— Что ты наделала?

Впереди стояла высокая девушка, растерянно оглядывавшая опрокинутую тележку и рассыпанные по полу щетки, полотенца и ведра.

Ее белые, жесткие волосы были собраны в короткий хвостик, прикрытый чепцом. Лицо молодое. С прямым носом и ярко выраженными миндалевидными глазами, в зрачках которых играли красноватые отблески. Смуглая кожа отливала синевой. В мочках ушей блестели нити сережек, а сами уши, к слову, были немного заострены. То, что она не человеческой расы, уловила мгновенно, но с уточнениями, кто и откуда, решила повременить.

— Прости, — обратилась к девушке, разгибаясь. — Я, Ева.

Она фыркнула.

— Горничным запрещено общаться. Ринесса Мириам предупреждала?

Наверно. Но это правило я, кажется, тоже пропустила. Наблюдала, как стены коридора плавно переходили в поражающую роскошью гостиную с громадным камином.

— Лешанна. Можно просто Шанна, — буркнула смуглолицая, забрасывая принадлежности в поднятую вертикально тележку. — Не видела тебя раньше. Новенькая?

— А ты — нет?

— Не-а, — зашвырнув сразу три щетки, она грустно призналась: — Уже год тут. Срок Договора заканчивается недели через три. — Искренне закатила глаза. — Дождаться не могу, когда вырвусь.

Что-то заставило подумать, что в Империю ее тоже заманили обманом.

— Т-ш, — прислонила девушка палец к губам, — запомни, нельзя спрашивать, как ты сюда попал. И вообще, если не хочешь схлопотать плетей — болтай поменьше.

— Плетей? За что?

— За все подряд, — как ведро воды плеснула Лешанна.

Я даже ненадолго выпала из реальности. Только телесных наказаний мне не хватало. Средневековье какое-то.

— Что с пальцем? — Новая знакомая кивнула на распухшую подушечку, которую я почесывала теперь скорее от нервов, чем необходимости.

— Порезалась.

Потеплев взглядом, Лешанна велела ждать тут, и вскоре вернулась со стеклянной баночкой белой мази.

— Это эмбрас. Тутошний лекарь дал, когда я поранилась, обрезая кусты. Хорошо заживляет порезы и ссадины. Бери.

— А тебе?

— Осталось немного доработать. Уже не понадобится.

Махнув на прощание, девушка подхватила тележку и растаяла в бело-алом сумраке, а я, наконец, вернулась в комнату, и первым делом бросилась искать вещи и сумочку, но перерыв идеально заправленную постель и осмотрев висевшие в платяном шкафу сменные формы, пришла к выводу, что их украли. Или, правильнее сказать, вынесли по-тихому, пока Бриам водил меня по поместью за ручку как маленькую.

Сорвав с головы чепец, со злостью бросила на кровать и обернулась к окну. Оно выходило на глухую соседнюю стену, расчерченную светом и тенью на две ровные половины. И на такой пейзаж предстоит глядеть ближайшие двенадцать месяцев? Разраставшаяся в груди обида усилилась.

Я скинула сначала одну балетку, потом вторую (махнула ногой с такой силой, что перелетев через кровать, она плюхнулась на тумбочку) и рухнула на прохладное покрывало. Глаза уставились в темные балки потолка, нависшего сверху жутким саваном.

Не то чтобы психанула из-за кражи вещей. Покоробил сам факт. Тихо, молчком, пока комната была пуста. В принципе, ничего супер ценного там не имелось, за исключением кольца и бумаг о разводе. Само собой, как у любой нормальной девушки одна только мысль о том, что интимного украшения коснутся чужие пальцы, а бумаги будут читать жадные до чужих секретов глаза вызывала внутри протест.

Перевернулась на другой бок с ругательством и зарылась лицом в ладони. Надо бы обработать порез, но двигаться не было сил, и я уснула.

Дневной свет быстро мерк, неумолимо приближая первую рабочую смену.

Я старалась держать себя в руках, но с каждым прожитым часом, в душе нарастал страх. Не хотелось идти в то крыло. Предчувствовала, там таилось нечто нехорошее, темное и пугающее. Но что?

Резко стемнело, и я поднялась. Обулась и, подколола чепец к волосам. Из отражения глядела растерянная, испуганная, с дрожащими бескровными губами незнакомка.

— Пора. — Чуть слышно скрипнула позади половица.

Управляющая явилась с пугающей точностью — стрелки настенных часов сошлись на цифрах восемь и двенадцать.

Собралась выходить, но прежде все же решила прояснить недоразумение:

— Где мои вещи?

— Получишь перед возвращением в свой мир.

То есть их вернут аж через год? Так не пойдет.

— Там кольцо и… — подумав, что такой как «эта» знать о недавнем разводе ни к чему, слукавила, — важные документы, которые мне нужны.

— Плохо слышишь? — Повысила старуха голос. — Вещи изъяты до окончания срока работы.

— Верните хотя бы книгу!

Оранжевые глаза напротив опасно сверкнули, напоминая, что я нарушила правила, посмев так грубо к ней обратиться. Ее рука начала окутываться знакомым серебристым облаком.

— Ясно, я поняла, — крикнула в надежде успеть до того, как ведьма вновь заткнет мне рот «тишиной». — Прошу прощения.

Она хмыкнула и с секундным раздумьем всплеснула пальцами.

— Шевели ногами.

Вздохнув и оправив форму, подошла к уборочной тележке, заготовленной у стены. Потянулась к ручке, но та воспарила и поплыла вперед без какого-либо усилия с моей стороны. Тоже — магическая? Тем лучше. Не придется тягать ее по головокружительно крутым лестницам на себе любимой.

— Сегодня тебя провожу, — от чопорности Мириам сводило зубы, — утром пойдешь сама.

— Да, ринесса.

Дамочка кивком указала на поплывшую в коридор тележку и вышла первой, а я за ней. Вниманием вновь завладели красные и белые фонари, поблескивавшие над наглухо запертыми дверьми, за которыми как уже догадалась, проживали другие горничные.

Сглотнула, успокаиваясь тем, что все будет хорошо. Но чем дальше уходила от комнатки, успевшей стать для меня чем-то вроде убежища, внутри крепло чувство, хорошо — все — таки не будет.

Чтобы отвлечься бросила на Мириам робкий взгляд. Шагавшая впереди, она буквально светилась окружавшей ее мощной аурой, что проявлялась в виде изредка вспыхивающих разноцветных разрядов над головой. Худая, но решительная и грубая. С шагом, напоминавшим строевой на параде, она прекрасно подходила на роль управляющей столь огромным замком-поместьем.

— Не пялься, — вдруг пригрозила она. — Не люблю этого.

Я быстро скосилась под ноги. Глаз на затылке у старухи вроде нет, откуда поняла, что ее разглядывают.

— Думаешь самая умная? Там, у себя, может, такой и была, но поверь, здесь твоя жизнь не ценнее пыли у придорожной таверны. Хочешь вернуться обратно живой и здоровой, веди себя соответственно.