– Товарищ Гаврилов?

– Так точно, – ответил я, разворачиваясь к ним.

– Прошу проехать с нами. Вас ждут.

– Да? Удивили.

Впрочем, в машину я сел, и надо же, увезли в Кремль, хорошо форма парадная, подходила. Внизу сдал оружие, даже номерок выдали, и наверх. А там Карбышев и ещё один генерал из беглецов. К моему удивлению, меня наградили орденом Ленина, на пятиугольной колодке, только-только ввели изменения у этой награды. Сталин присутствовал, но награждал Карбышев. Закрепил награду где положено. А это за организацию побега дали, за помощь, и уничтожение противника с захватом тральщика. Как ни крути, я это сделал в одно лицо. Дали бы Героя, если бы не плен, но, считай, очистился от него, теперь могут и Героя дать, за новые ратные подвиги. Фуршета не было, я искренне поблагодарил всех, и меня проводили к выходу, а вот оба генерала остались, видимо, дела. Оружие получил, даже предложили отвезти обратно, но я отказался, мол, прогуляться хочу. Наградную орденскую книжицу получил, она в нагрудном кармане с командирским удостоверением, тут и справка, что в резерве нахожусь, без неё не пройти, любой патруль остановит. Неожиданно, конечно, но приятно, а то на груди пусто. Ничего, больше будет, главное – на фронт попасть. А так хорошо погулял, и с блондинкой своей отлично покувыркался, и даже до одиннадцати в общежитие успел. В душ и спать. С соседями мельком познакомился, бухие были.

Два следующих дня особых событий не было. Тихо отметил день рождения, тридцатое июня, сорок три исполнилось, гулял по городу, в кинотеатре был дважды и один раз в цирке. Девчат обеих активно познавал, а те меня. Наконец получил дубликат медали, закрепив на форме, и наградную книжицу к ней. Я с другими командирами из беглецов общался, их быстро распределяли, а со мной медлили. Да, амнезия, уже дважды обследования прошёл в госпитале, пока не выдали справку, что вполне адекватный, подтвердив амнезию, так что только на пятый день я был вызван в Управление и получил назначение. Принять под командование полк пехоты. В Польской армии. То есть, я сменю советскую военную форму на польскую.

– Отказываюсь, – коротко сообщил я майору, что меня оформлял.

– Как это отказываешься? – тому показалось, что ослышался. – Это приказ.

– Я терпеть их не могу и всё сделаю, чтобы в моём полку были самые большие потери. Хороший поляк – мёртвый поляк.

– Ясно. То, что они союзники, не остановит?

– Из них такие же союзники как из говна пуля.

– Хм, понял. Могу только направить командовать батальоном, согласен на батальон?

– Лучше наши, пусть будет батальон. И вообще, майор, может договоримся?

Я достал из кармана жёлтую кобуру с вальтером и положил ему на стол. Тот открыл её, изучил содержимое, хмыкнул и сказал:

– Умеешь ты, Гаврилов, подходы к товарищам найти. Вот что, отправлю в резерв Центрального фронта, где потребуется командир полка, там тебя и направят.

– Добро.

Тот всё оформил, выдал направление, и я покинул кабинет. Вот, а то поляками командовать. Фу-фу. Я особо не торопился, не спеша направился к гостинице. Трястись на поезде не собираюсь, на глайдере доберусь. В какой город прибыть должен, известно, скорее всего, там штаб фронта и развёрнут, дальше уже введут в списки резерва и мной будут затыкать дыру в какой-нибудь командной должности. По дороге поймал возницу и на пролётке, забрав вещи из гостиницы, за город уехал. Нет, слежки нет, дрон в небе отслеживает, я приглядывал. Военные корреспонденты мной не интересовались, а на освещение в газетах побега был запрет наложен. Генералы советские в плен не попадают. Вот так. И что, я тоже думал генералы и полковники в казематах сидят и мемуары пишут, а они, вон, рукавицы шили. Наши советские исправительные колонии не у них ли взяли такое?

Хотя ладно, и так неплохо всё вышло. Возницу отпустил, а сам в лес ушёл. Да подальше. Ещё и боевик один сопровождал, сразу достал как убедился, что рядом никого. Тот сенсорами видел людей, с пяток, но это грибники. Конец июня, какие грибы? Видимо, есть. Ну да, вон вроде белые. Может, тоже с корзиной походить? Найдя неплохое и укромное место, я достал капсулу с реактором, приготовил всё, и лёг в неё. Да, омолодиться. Не внешне, тут немного, а внутренне, пусть и прошёл высшее исцеление, но и капсула работает не хуже. Как сорок часов прошло, выбрался из капсулы, вокруг ночь стояла, как раз то, что надо. Процедура закончена, и пока проходила очистка, я оделся, прибрал всё и на глайдере рванул к нужному городку. Едва успел до рассвета. Так что с чемоданом в руке по полевой дороге подходил к городу. Небольшой тот, окраины видно, на въезде пост, меня проверили и подсказали, куда идти.

Проблем не было, в штабе фронта о моём прибытии знали, внесли в списки, забрав направление, и почти сразу вызвали в кабинет к начальнику штаба фронта. Серьёзный товарищ.

– Гаврилов? Из плена бежал? – спросил генерал.

– Так точно.

– Карбышев о тебе рассказывал. Вот что, нужен зам по строевой на мотострелковую бригаду. Прямое подчинение штабу фронта. Там зам ранен был, решили варяга со стороны назначить.

– Я не против, вам виднее.

– Ну и отлично. Бригада в резерве, на отдыхе, пополнение закончено, быстро в суть дела войдёшь.

На этом генерал закончил и отправил оформляться, его зам этим занимался. Тот просто на меня посмотреть хотел, что и сделал. Оформили меня быстро, все нужные документы получил, метки, и даже нашли попутную машину, ехала прямиком в бригаду. Повезло. Это финансист бригады возвращался, причём, не пустой. Полуторка разбитая местными дорогами, всеми сочленениями дребезжала, кузов не крытый и солома внутри была. Я махнул старлею, финансисту, кто я, он уже знал, мол, в кузове проедусь, пусть в кабине катит.

Сам же иногда поглядывал на экран планшета управления – я как сюда прилетел, сразу разведчика выпустил и в курсе, что вокруг происходит. Да, бригада может и прямого подчинения, но находилась не у штаба фронта, а в селе стояла, в пятидесяти километрах от городка со штабом фронта. Вообще не понятно. Такие подразделения как бригада, вполне могут быть резервом в корпусе, ну армии, но не у фронта. У них как раз корпуса в резерве, это нормально. Странно. Хм, может, бригада пока в резерве для усиления тех мест, где хорошо развивается наступление? Тем более мотострелковая? Да, тогда может быть, так штаб фронта усилит какой участок, дав ещё одно мобильное подразделение. Вполне сходится. Кстати, а мы находимся на Курской дуге и страшные бои уже идут, немцы прут, наши держатся в обороне, ждут момента для контрнаступления. А находимся мы на северном фасе Курской дуги.

У кабины машины сзади окошечко было, те могли заглядывать ко мне. Поэтому лежал я к ним ногами, у заднего борта на соломе, постелив шинель. Ноги скрещёнными держал, планшет те не видели. Покачиваясь – серьёзная такая тряска, дорога убитая – я с помощью дрона вёл неплохую разведку. Кое-что заставило нахмуриться. Обнаружил ложный пост. Летом сорок первого это было обычным делом, не знал, что и в сорок третьем такое практикуют. Плохо, что мы двигаемся к нему, свернув с основной трассы, и тут движение куда слабее, и будем у поста уже минут через десять. Тут то лесные перелески, то поля, ложный пост у опушки леса стоял, куда ныряла дорога. Удобное место, отходов несколько, я оценил. Ничего предпринимать я не стал, а как объяснишь, что знаю о противнике? Нет, на месте «опознать» кого, ещё может быть, но ничего другого просто не приходит в голову. Крупные колонны те не трогали, а вот две одиночные машины перехватили. «Додж», похоже, с лётчиками, двух взяли живыми, утянули на допрос вглубь леса, и такая же полуторка как у нас, медики, судя по красному кресту на тенте. Там всех в ножи. Был шофёр и пассажир. Недолго работают. Технику в отстойник отогнали, метрах в трёхстах от поста густой подлесок из ёлок. За нами в километре машины ехали, две единицы, и навстречу, там одиночная, автобус, и снова, похоже, медики, медсанбат или госпиталь рядом? Но мы первыми у поста будем, это хорошо. Так что я больше смотрел, где кто размещался в группе прикрытия, и повадки самих диверсантов, что изображали пост.