Причём мы учились и знали, что выпустимся в звании сержантов, но в этом году нам преподнесли приятный сюрприз. Буквально за пару недель до выпуска вышел приказ Сталина. Он звучал так: «Об изменении порядка присвоения воинских званий курсантам, окончившим лётные школы и об отнесении должностей летчиков, пилотов, стрелков-бомбардиров, командиров звеньев и других к категории среднего начсостава». Им и был отменен приказ № 0362, и в авиации восстановлено прежнее положение.

Курсантам авиационных училищ и школ при их окончании вновь стали присваивать звания младшего лейтенанта, младшего воентехника. Мы одни из первых их получили. Наш выпуск состоялся в начале марта, и мы покидали училище в командирских шинелях с погонами младших лейтенантов.

Да, погоны уже были введены, хотя пока всем не хватало, многие со старыми знаками различия ходили, но интендант училища вывернулся и достал нам всё, что необходимо. Жаль только мне наган достался, ТТ выдавали, но закончились передо мной. Я в секретариате задержался, получал направление, и вот.

Вообще, удивительно, в Казани авиазавод, выпускали пикирующие бомбардировщики и транспортные самолёты. Почему у города училище истребительное, а не готовит лётчиков и штурманов бомбардировочной авиации? Да, странное решение, но я рад, истребителем быть интереснее. Больше драйва, а мне это нравится.

И вот ворота нашей альма-матер закрыты, торжественный выпуск прошёл, даже отметить многие успели, и начали разъезжаться по частям. Уже все знали, кого куда. Меня и ещё четверых направили в Восьмую воздушную армию. Юго-Западный фронт. Тут не было Сталинграда, но была Полтава, месяц бои за город шли, ожесточённые бои. Город был стёрт с лица земли, но немцы ушли первыми. Это работал левый фланг Юго-Западного фронта, Киев тоже он брал.

Встали перед Уманью и Ровно, на этой линии. Николаев взят, но до Одессы Крымский фронт ещё не дошёл. Наши до Минска за зиму дошли с боями, на окраинах встали, и сильный выступ на севере получился. Немцы от Риги недалеко ушли. Наши для того и встали, чтобы ударить на север, на Прибалтику, и срезать этот выступ, чтобы отрезать массу войск.

Сейчас эта операция идёт, наши давят на север, немцы стараются сдержать всеми силами, выводя войска из возможного котла, потому не до Минска было, хотя его освобождение – важный политический шаг. Северный фронт без изменений, бои местного значения. Даже чуть финских территорий прихватили. Направление, в принципе, неплохое, только не указана часть, нас на Яках учили летать, а в ВВС СССР немало разных типов самолётов, включая поставляемых по ленд-лизу. Как бы в запасной полк не попасть и на переучивание. Вполне возможно, обычно новичков из училищ туда и направляют, чтобы поднатаскали перед первым боевым вылетом.

Вот, получается, нас пятерых в эту Воздушную армию и направили, а в штабе армии уже распределят по частям. От коллектива сбегать я не стал, так вместе и двинули. Время было, на сутки задержались в Казани. У многих девушки тут, я не заводил – это обязанность, я искал женщин постарше, кому нужны мужчины. А их в тылу не так и много, все на фронте, поэтому я, по сути, имел трёх постоянных любовниц, до тридцати, которым от меня ничего, кроме секса, и не нужно.

Ну содержал их, провизию выдавал и так помогал, чем мог, двум жильё получше устроил, поэтому я постоянно вечерами в самоволки сбегал. Некоторые командиры, что на дежурствах, на принцип шли, чтобы меня поймать, но не получалось, всегда находили меня в постели. Вот не было, а тут лежит, посапывает.

Один командир даже на моей койке лёг, ждал. Усыпил его, отнёс к дежурному и уснул на своей. А подставился, потому что тотализатор был, на капитана Андронова поставил через дружка, он меня и поймал. Тут и выигрыш, и направляют в действующую армию. Не стали оставлять инструктором.

И вот, когда время подошло, мы на воинском эшелоне (попутный из ближайших был только он, нам военный комендант станции нашёл) двинули в нужном направлении. Ехали не в теплушке, благо плацкарт был. С танками эшелон. Сначала в Москву, а потом на Киев. А нам в Киев нужно, штаб армии там. Да и фронта тоже.

Дорога выдалась беспокойной. Трижды пересаживали на разные эшелоны. В Москве простились с танкистами, которых, похоже, дальше, на Беларусь отправляли (дрон показал, а так секретность стояла), и перебрались на другой железнодорожный вокзал, где военный комендант посадил нас на санитарный эшелон.

Вообще, они пассажиров не возили, в основном медикаментами вагоны заполняли, однако комендант смог уговорить начальство, и нашлось одно свободное купе. До Киева эшелон не дошёл – ремонт путей после бомбёжки. Дорога на три дня перекрыта оказалась. Мы ждать не стали – иначе опоздаем и дезертирами станем, – сошли на ближайшей станции, что заполнялась эшелонами.

Ветку эту перекрыли, по ней уже не отправляли, а те, что успели проскочить, или сдавали назад, или ожидали окончания ремонта. Повезло пустого почтовика остановить на дороге и добраться до ближайшего села. На постах часто тормозили, тылы охранялись. Место ремонта мы благополучно миновали и уже в отдельном вагоне мотодрезины доехали до Киева. Мест практически не было, по сути, стоя ехали, с чемоданами в ногах. Я, например, на свой сел.

Да, это традиция, но из училища молодые сержанты и теперь уже офицеры приезжали с чемоданами. Вещмешки – это не комильфо. Вот и мне пришлось раздобыть – фанерный, с железными уголками, обтянутый чёрным дерматином. Не новый, но вполне справный. Традиция есть традиция. Однако добрались. Уже темнело, но ничего, пятого марта тысяча девятьсот сорок третьего года мы сошли на станции Киева.

Тут теплее, чем в Казани, там в сапогах и шинелях, да, было холодно. Хорошо, не фуражки, а шапки-ушанки выдавали. Вот так, хрустя настом (сапоги чуть скользили, минус десять где-то было), мы направились прочь от вокзала. Военный комендант уже изучил направление и сообщил, куда нам нужно. Только там никого нет, кроме дежурных, поэтому дал адрес военного общежития рядом, там переночуем. Ходить по городу нельзя, комендантский час действует, а с утра – в штаб армии.

Как я и думал, направили нас в Запасной полк, на переучивание. В армию поступала новая техника, и полки вооружались ею. Ла-5 – не новая машина, с прошлого года стоит на вооружении, но в нашу армию они стали поступать только в этом году, вот и начали переобучение. В Запасном полку были и новички вроде нас, и послужившие опытные пилоты, что осваивали новые машины и тоже ожидали назначения в свои будущие части.

Некоторые присматривались к молодым, к нам, на предмет взять ведомым. Я уже на второй день понял, что, скорее всего, нас направят служить в Двести Тридцать Пятую истребительную авиационную Полтавскую Краснознамённую дивизию. А только в неё поступают «лавочкины» на вооружение. А так в армии каких типов машин только нет, два полка и ленд-лизовскими самолётами вооружены были. Ад для снабженцев.

Переобучение шло ни шатко ни валко, начались оттепели, грунтовая полоса аэродрома не спасала. Развезло, поэтому больше теории нам давали. Кормили тут, в тылу, тоже так себе, не то что на фронте. Многие пьянствовали, хотя с этим и боролись, пусть и слабо, в самоволки бегали. Я на новой машине успел шесть учебных вылетов совершить. А ничего так, мне понравилось. Хорошая машина. По словам знающих, делает мессеры на раз. Правда, самолёты были старые, без модификаций, а в полки поступали немного другие, Ла-5Ф, у нас в Запасном полку таких не было.

Два месяца мы провели в Запасном полку, изучая новые машины. Многие на таком питании изрядно сбросили вес, ослабли, я своих парней, коллег из училища, подкармливал, а то действительно ноги протянуть можно, а они прикрывали меня, пока я в самоволку бегал. Нашёл молодуху в городе.

Да, Запасной полк стоял на окраине Киева. К слову, наши учебные самолеты включены в ПВО города. На случай массированного налёта вражеской авиации. Такое может быть, немцы взлетают с бетонных полос аэродромов, а наши не могут взлетать с грунтовых. Бетонных мало. Да и немцы при отступлении их взрывали. У Киева был аэродром с бетонной полосой, немцы разбомбят, наши за ночь восстановят, но там истребительный полк ПВО стоял, мы в другом месте. С другой стороны города.