Опыт подсказывал, что станции стреляют только по тому, что летает: я уже часа два брожу по пескам, и ничего. Вскоре идти мне надоело, и я достал малую грузовую платформу и двух боевых дроидов, «Чёрных вдов». Они устроились в кузове, а я – в закрытой кабине, где работал кондиционер: жарко, пустыня всё же. Платформа имела открытый кузов, а потому и было ограничение скорости в двести километров в час (чтобы ничего не сдуло), и я держал скорость не выше ста пятидесяти.

Так и летели. Дроиды, если что-то засекали, тут же сообщали мне. Если с орбиты и наблюдали за нами, то пока не стреляли. Оба дроида были настороже. Они должны уловить, если нас возьмут на прицел с помощью оборудования наведения, и сообщить мне. Я в таком случае сразу скину скорость, и мы рассредоточимся, а платформа полетит дальше, и стрелять будут по ней. Те, кто это делает, мне ещё за любимый байк ответят, а за платформу я с них сверху спрошу.

А летели мы к тем странным развалинам, похожим на бывший мегаполис. Там вроде даже высотки сохранились, несколько точно есть. За время полёта нам встретились три скелета то ли космических судов, то ли боевых кораблей, почти скрытых песком. Глядя на них, я понял две вещи: что блокада планеты длится уже долгое время и что здесь есть аборигены. Кто-то же их раздел до голых корпусов, а время хорошо поработало над остовами.

Первый осмотр развалин ничего не дал: тут очень долго не жили, и два огрызка высотных зданий были памятниками истории. По городу били с орбиты, в основном по окраинам, но и центре взрывные волны натворили дел. Однако вскоре мой летающий дрон-разведчик обнаружил на окраине, где сохранились деревья и пруд, недавнюю стоянку аборигенов.

Обычно меня забрасывало туда, где проживали люди, и поэтому я не опасался встретить инопланетян-гуманоидов, а ожидал появления людей. Да, именно ожидал, устроившись в одном из более-менее уцелевших зданий. Зачем крутиться по окрестностям, если можно подождать? Подозреваю, что тут работают поисковики, ну или сталкеры – не знаю, как их называют. Интересует их то, что могло сохраниться с тех времён, когда здесь был процветающий город.

Последующие четыре дня я с немалой охоткой занимался поисковой работой: при наличии сканеров и строительных дроидов это было куда проще. Накопал я немало, заодно изучая местные технологии.

Что ж, это, без сомнения, снова Содружество. В телах мумий сканер ясно показывал чужеродные предметы, именуемые нейросетями. Изучив их и технику, я мог с уверенностью сказать, что на момент блокады планеты у гражданских было в основном четвёртое поколение, редко пятое. Видимо, недавно открыли продажи, не успело разойтись.

Все мумии я пропустил через операционную капсулу, получив на руки больше сотни нейросетей. Процент потерь при извлечении составил около пятнадцати: время постаралось. Находил и кристаллы с базами знаний. Думаю, это будет неплохим товаром на продажу.

Судя по состоянию техники и развалин, с момента блокады прошло больше ста лет, где-то в районе ста пятидесяти, плюс-минус десять лет. Люди за это время должны были уже одичать. Это я к тому, что и нравы должны были измениться, и сейчас прав тот, за кем сила. Типа ограбить слабого, напасть на равного и отступить перед сильным. Думаю, здесь так же: миры и ветки разные, а люди одни.

Изучать местный язык я не стал: смог запустить несколько планшетов, нашёл фильмы, и переводчик, что был при мне, поработав с ними, составил богатую словарную базу. Говорю же, тут люди. Надеюсь, за это время их язык не сильно изменился, и мы сможем поговорить. Да и переводчик быстро адаптируется.

Переводчик, составив местный словарь, скинул его на мой левый коммуникатор. Один уже не справлялся, вот и пришлось второй активировать, и теперь у меня их два. Сеть мне ставить рано, до шестнадцати лет рисковать не буду, поэтому пока пользуюсь коммуникаторами.

Составленная мной программка переводила все письма на найденных мной планшетах, и я их читал. Да, это не быстро, но лучше так, чем забивать себе память мусорным языком, который вряд ли когда-нибудь пригодится. Так вот, похоже, я находился в директорате Уанга, по крайней мере на большинстве носителей упоминался именно он. Входит, как и ожидалось, в Содружество. Остальное узнаю от аборигенов. Мне уже стало интересно.

А через четыре дня «Вдовы» засекли первых гостей. На экране планшета, на который передавались картинки с трёх разведывательных дронов, державших под контролем сам город и его окрестности, я наблюдал, как к городу неторопливо летит средняя грузовая платформа.

Нормальную платформу превратили в какое-то чудище, словно из фильма про апокалипсис. Спереди, как клыки, были наварены железки, мощным бампером можно таранить баррикады (если пилот не гений и не догадается перелететь их), а кабина явно укреплена листами брони. На кабине стоял какой-то предмет, напоминающий оружие, – похоже, пулемёт.

Летела платформа на невысокой скорости, километров семьдесят в час, и я подозревал, что скорость обусловлена плохим техническим состоянием самой платформы. Я же говорю, деградация во всей красе, выживают, как могут. Странно, что вообще техника осталась и её есть кому обслуживать и кому пилотировать.

В тот момент, когда платформа показалась из-за дальних барханов и укрылась за последним, отправив вперёд двух пеших разведчиков, я, попивая сок (слуги мои заботились обо мне), возлежал на надувном матрасе на водах пруда и смотрел местный фильм, который скачал с одного из найденных планшетов. Переводчик синхронно переводил, и заминка была почти незаметна. Это была хорошая, добрая комедия о везучем недотёпе, грабившем банк, которого по чистой случайности никак не могли поймать.

Я понимал, что продавать свои находки этой группе поисковиков мне не стоит: они тут сами за хабаром. А вот там, откуда они прилетели, думаю, вполне реально продать всё по высокой цене.

Пока пешие разведчики добирались до окраин, проходили рощу и выходили к пруду, прошёл час. Я к тому времени давно свернул лагерь на месте отдыха и перебрался в укрытие. Разведчики осмотрели всё, обнаружили свежие следы пребывания чужаков (я свои следы не прятал) и начали тщательный поиск.

Платформа осталась на месте, пассажиры утроили бдительность. Ладно, похоже, это надолго. Я решил не терять времени и стал изучать малый контейнер, полный разных кристаллов, которые мне удалось собрать на развалинах. Сканеры хорошо видели уцелевшие кристаллы, а дроиды без особого труда доставали их, ворочая обломки камней. Были и базы знаний, которые я убирал в отдельный кофр, была информация, много зашифрованной, фильмы и другие записи. Время пролетело быстро.

Я размышлял, будут ли орбитальные крепости стрелять по шелхам. Да, я посетил Озёрный мир и угнал шесть штук. Четыре средних и больших храню в домене, два малых – в Щели. Всё же думаю, что будут. Мне кажется, они стреляют по тому, кто пресечёт определённую ограничительную линию. Сбили меня на километровой высоте – вполне подходит. С другой стороны, пока навели, пока подготовились, пока разрешение получили… А поднимался я быстро. Может, эта запретная линия, которую нельзя пересекать, и ниже. Узнаю у местных.

Вот уже два дня я наблюдал за аборигенами, и они мне не нравились. Выходить к ним не стоило: они сначала стреляют, а потом спрашивают, кто это. Шуганые, видимо, встречались с бандами. Однако это были именно поисковики. Их было шестнадцать человек, из них три – женского пола.

С боезапасом у них было плохо: некоторые вооружены игольниками, но большинство – обычными пороховыми дробовиками, годившимися только для коротких дистанций. И только у одного была дальнобойная винтовка, и то без прицела.

Я всё прикидывал, поговорить с ними или нет. Этой ночью мой дрон, не потревожив часовых, тихо опустился на кабину платформы и дал мне дистанционный доступ к её компу, который даже ломать не пришлось, он был в открытом доступе. Я скачал память, просмотрел маршрут и подивился: они летели больше десяти тысяч километров. Да, получается с другого континента. Ближе, что ли, развалин нет, или уже подчистили?