— Вы состоите в тайном ордене? Выходит, это была не шутка?!

— Позвольте, милорд, я начну от самых истоков.

Сложив руки на животе и устремив взгляд в ту смутную даль, где живут воспоминания и мечты, отец Давид пустился в рассказ.

Принято верить, что между всеми Праматерями и Праотцами царило согласие. В мелких и частных вопросах они могли расходиться взглядами, вступать в конфликты, обижаться и гневаться. Но главные принципы жизни были самоочевидны для всех Прародителей, на том и строилась их дружба, взаимопонимание, крепкое единство пред лицом любых трудностей.

Так говорит Писание.

Оно лжет.

Шел шестьдесят девятый год от Сошествия. Фаунтерра цвела и кипела жизнью. Росли Оруэлл и Арден, взметались к небу башни, реки опоясывались мостами, ленты дорог бежали средь полей. Звенели мастерские и кузницы, колосились луга, мычали коровы. Государство Праматерей крепчало с каждым днем, и тысячи смертных склоняли головы перед мудростью Прародителей, становясь на путь праведной веры. Силою Перстов были покорены западные кочевники. Вильгельм Великий провозгласил себя королем Полариса, хитромудрая Янмэй стала его непогрешимым советником. Каждый праматеринский род уже дал обильное потомство, и первые поколения дворян уже достигли зрелости, став прочною подмогой своим родителям. Будущая история государства казалась предначертанной самими богами.

Однако четверо Прародителей — два Праотца и две Праматери — усомнились в привычных истинах. Они наблюдали Звезду в небе и размышляли о жизни, и внезапно узрели иную возможность — другой путь развития, чем тот, по которому шли Вильгельм и Янмэй. Этот иной путь был труднее и опасней привычного, однако обещал удивительную награду, о какой прежде никто и не мечтал.

Четверка Прародителей — они назвали себя Садовниками — поделились открытием с Вильгельмом и Янмэй, предложив изменить ход истории. Король и советница отказались наотрез. Садовники изложили открытие в книгах, но Вильгельм послал своих кайров, те изъяли и уничтожили еретические тексты. Тогда Садовники пересказали открытие своим ученикам, среди которых были как простолюдины, так и первородные. Вильгельм и Янмэй издали закон: за распространение ереси простолюдин будет сожжен на костре, а первородный — изгнан в западные степи. Разговоры об открытии утихли, Садовники не рискнули более проповедовать свой путь и подвергать людей страшной опасности. Но первая волна учеников уже получила знание — семя пустило ростки. Чтобы вырвать его из земли, королю с советницей нужно было перебить всех учеников Садовников. Они не решились на столь жестокое деяние, а понадеялись, что само время сотрет память об открытии Садовников и искоренит ересь. Они ошиблись.

Ученики Садовников передали знание своим ученикам, а те — своим, а те — своим, а те… Новые и новые поколения несли трепетный огонек знания, оберегая ладонями от всех штормов и ветров. Они пронесли его сквозь бесчисленные коллизии, драмы, катастрофы, триумфы.

В ранние Века Ереси бессчетные суеверия и культы росли повсюду, как грибы после дождя. Учение Садовников могло легко раствориться, затеряться среди десятков иных, не истинных, но сходных по звучанию. Однако оно сохранилось за счет упорства и веры, и ясности мысли адептов.

В эпоху Светоносцев потомки Светлой Агаты изобрели новую военную доктрину и поставили на колени половину мира, и провозгласили Агату главной среди Праматерей, а ее книги — единственным истинным писанием. Учение Садовников выжигали огнем и топтали сапогами — как и любое другое, кроме агатовского. Но ход истории спас его: нечеловеческим напряжением сил мириамцы выиграли Войну Отчаяния и остановили экспансию агатовцев.

В Сладкие Века, при Третьей Темноокой Династии, держава достигла такого благоденствия, что сытая безоблачная жизнь стала угрозою для знания. Аристократы той поры рождались на свет не затем, чтобы изучать науки и постигать премудрости. Они посвящали себя только наслаждениям, истовая вера во что-либо казалась дворянам излишнею тяготой. Однако немногие бедные простолюдины, посвященные в учение Садовников, пронесли его сквозь Сладкие Века на своих плечах.

В Багряную Смуту государство вскипело от феодальных усобиц. Все, кроме доблести и рыцарской чести, потеряло свой вес; любая вера стала наивной, кроме веры в силу меча. Но и тогда нашлись те, кто ухитрился сберечь в себе искорку знания, донести ее, тлеющую, до нового блистательного янмэйского царства и заново раздуть огонь.

Во все века учение Садовников передавалось только устно. Трижды его пытались изложить на бумаге. В первый раз (при Вильгельме) кончилось сожжением книг, во второй и третий (при Светоносцах) — сожжением авторов. Это стало грозным уроком, и последователи Садовников больше не доверялись бумаге.

С каждым веком передавать учение становилось как будто все легче. Слабла борьба за чистоту веры, утихали гонения на еретиков, никто уже особо не преследовал адептов. Но и вера меркла, темнела от времени, как серебряная монета. Прошедшие века отняли у учения Садовников силу новизны. Все труднее было людям принять его и поверить до конца, все больше людей считали его чистым безумием. Для того, чтобы защитить себя от преследований, ученики Садовников ушли в тень и обрели черты тайного ордена. А для того, чтобы преодолеть неверие, они стали проповедовать свое учение особым способом: ступенями.

Сперва адепты только присматриваются к кандидату и оценивают, способен ли он принять учение. Увидев в нем готовность к новому взгляду на веру, они посвящают его в историю ордена — это зовется первой ступенью посвящения.

Затем на протяжении четырех лет послушник служит ордену, попутно изучая его принципы, законы, структуру. Послушник принимает участие в повседневной деятельности ордена — и узнает, что большую часть времени орден занят познанием. Он изучает науки, распространяет книги, открывает школы. Он помогает ученым, ведущим ценные исследования, и мастерам, изобретающим новые механизмы. Орден и сам ставит опыты, главные из которых связаны с изучением Священных Предметов. Послушнику становится ясно, что главная ценность ордена — развитие науки во всем мире. Именно наука в свое время станет ключом, который откроет врата к великой цели ордена. Усвоив это, послушник достигает второй ступени посвящения и становится адептом.

Но еще по меньшей мере четыре года усердных трудов понадобятся ему, чтобы постичь и принять саму главную цель. Сырой человеческий разум не может приспособить себя к подобной цели, он отвергнет ее, как бред больного рассудка. Четыре года глубочайших размышлений о мире и тщательного изучения наук могут хотя бы частично подготовить адепта к тому, чтобы окунуть голову в омут тайны — и не захлебнуться ею. Лишь тогда адепт становится магистром.

— Вижу, вы крепко задумались, милорд. В том нет ничего удивительного. Вам делает честь уже то, что вы смогли хотя бы выслушать меня без гнева и отрицания. Я предвижу некоторые ваши вопросы и помогу с ними. На другие вопросы вам придется искать ответы самому. Кем были Прародители-Садовники? О, велик соблазн сказать, что среди них была Светлая Агата, и вмиг добиться вашего сочувствия! Но мне известно имя лишь одного из них: Праотец Максимиан. Остальные трое скрыли имена от истории, чтобы защитить своих детей от гонений. Отчего они звали себя Садовниками? Они говорили, что великая цель подобна сладкому плоду на верхушке древа, которое еще только предстоит посадить и вырастить. В чем состоит великая цель ордена? Простите, милорд, я не скажу вам. Я верю, что вы достойны узнать ее — но вы просто не сможете ее впитать. Премудрости стратем не постигнет тот, кто едва научился ходить серпушкой. Опасен ли орден для вас? Милорд, я не стану лгать, будто мы безгрешны. Нам случалось делать и мерзкие вещи, и ужасные; доводилось и красть, и обманывать, и пытать, и убивать. Главной бедою становятся Предметы: они необходимы нам для познания, а их нельзя получить, не запятнав душу. Но мы стараемся держаться заповедей всюду, где есть хоть малейшая возможность. Мы не бьемся за власть и за деньги — то и другое для нас лишь инструменты, чтобы помочь расти древу познания. И мы точно не враги вам, милорд.