Катрин Катрин тихонько фыркнула. Гектор сказал:

— Как жаль, что ты не жил на Юге. Ты бы знал наши порядки: мы не решаем дела кровью. Мы не любим смерть, горе, женский плач. Я не прошу тебя никого убивать, мне очень стыдно, если ты понял меня именно таким образом. Просто дай мне половину своей армии, разреши перевезти ее в Лаэм и подержать там несколько месяцев под моими флагами. Никто не поддержит притязания отца, если за мною будет такая сила. Даже Дарквотер отвернется от него, ибо не рискнет состязаться с тобою. Отец вернется в монастырь и забудет свою блажь.

Эрвин помедлил с ответом.

— Гектор… не допускаешь ли ты, что боги действительно говорят с твоим отцом? Мне случалось слышать голос Светлой Агаты…

Принц поджал губы:

— А разве Светлая Агата велела тебе интриговать против собственной семьи?

— Конечно, нет.

— И разве ты скрыл от родных то, что она тебе сказала?

— Передал все в точности.

— Мой благословенный папенька не сказал мне ни слова сверх того, что он желает вернуться ко власти. Если боги хотели сделать что-нибудь хорошее его руками — возвести новый храм или лечебницу, или накормить тысячу-другую нищих — он мог просто передать мне. Уж конечно, я бы не отказал! Но отец не изволил поделиться со мною божественной волей.

— Это поистине странно, — отметил Эрвин. — А не знаешь ли, чем твоему папеньке не угодила владычица Минерва?

— Слышу впервые, друг мой. Да и по правде, мне нет до этого дела. Куда больше забочусь о том, чем ему не угодил собственный сын.

Смахнув со лба смоляные волосы, Гектор пристально глянул на Эрвина:

— Ты поможешь мне?

Он покачал головой:

— Прости, Гектор, я не могу дать тебе десять батальонов. Не могу и пять, они очень нужны мне здесь.

— Сколько можешь?

— Один или два. Возможно, этого хватит для победы, но не для того, чтобы сторонники твоего отца сдались без боя. Прости.

— Ну, конечно, — вполголоса выронила Катрин-Катрин, и Гектор зло махнул на нее рукой.

— Друг мой, может ли ситуация измениться? Ты сказал, что войска нужны тебе — а если опасность пройдет?

— Все в руках Праматерей, — ответил Эрвин. — Когда Агата позволит мне, я дам тебе кайров.

* * *

Поздней ночью Эрвин вернулся к бумагам. К тому моменту перехват писем уже был окончен. Копии с посланий сняты и сложены на стол лорда-канцлера, сами письма — заново опечатаны поддельными печатками, привязаны к голубиным лапкам и отправлены в путь. Из-за крохотных размеров писем подделки вряд ли будут распознаны; но даже если какой-то лорд узнает, что его письмо вскрывалось по пути — Эрвин не видел в том беды. Вряд ли лорды поднимут большую панику из-за того, что кто-то прочел послания, — ведь эти письма не содержали тайн. В них говорилось вкратце о том, что случилось первым днем Палаты: Ориджин получил прощение за мятеж; Минерва объявила суд над Менсоном и перепись Предметов; Лабелин просил назад свои земли, но не получил. Некоторые лорды в связи с этим давали указания вассалам — в большинстве своем, очевидные: начать налаживать торговлю с захваченной частью Южного Пути, послать подарки и поздравления в Первую Зиму, укрепить порты, отныне достижимые для ориджинского флота. Часть указаний касалась переписи Предметов — они-то и интересовали Эрвина.

Как и следовало ждать, большинство лордов не упоминали численность Предметов — размер их достояний не менялся много лет и был точно известен. Писали своим кастелянам примерно следующее: «Подготовиться к прибытию имперских учетчиков наилучшим образом». Эрвин помнил прошлую перепись Предметов, потому знал, что это означает. Реликвии будут извлечены из глубоких неприступных хранилищ и перемещены в светлые залы; каждый Предмет будет наполирован до слепящего блеска, уложен на бархат фамильного цвета, накрыт дорогим колпаком из хрусталя и серебра. Из архивов будут взяты все описания чудес, сотворенных в разные годы каждым Предметом, и приложены к святыням. Будет выставлена блестящая охрана из лучших рыцарей, священники в праздничных одеждах четырежды в день затянут певучие молебны. Прибыв в замок, имперские учетчики увидят подлинную галерею славы и святости, и отразят Предметы в своих книгах самым выгодным для владельца образом.

Но в письме Кукловода, конечно, должно содержаться иное: инструкции о том, какие Предметы показать, а какие спрятать. Если же сам Кукловод находится в замке, а не в столице, то его представитель из Палаты пошлет вопрос: сколько Предметов в нашем достоянии? Эрвин жадно листал бумаги, выискивая нечто подобное, но в глубине души подозревая: настолько нарочитых улик быть не может. Кукловод осторожен и хитер, его письмо не будет отличаться так вопиюще, в нем обнаружится лишь малоприметная странность, тонкий запах тайны.

Таких писем, со странностью, имелось четыре.

Морис Лабелин писал в Грейс, свою новую столицу: «Будет перепись Священных Предметов. Ради богов, спрячьте эту дрянь с глаз долой».

Епископ Алеридана задавал вопрос приарху Галларду: «Ваша светлость, что должен я говорить о судьбе яблока?»

Подобным образом выглядело письмо от представителя Шейланда к графу Виттору: «Как быть со Светлою Сферой, милорд?»

Письмо от Фарвея-младшего к Фарвею-старшему вовсе не удалось перехватить. Также избежали перехвата и голуби Литлендов, но в том не было странности — простой промах. С Фарвеем чудно было то, что на сбитой птице не нашлось письма.

Итак, что все это значит?

Морис Лабелин просит спрятать «дрянь». По логике фразы, он говорит о каком-то Предмете или группе Предметов. Но кто назовет святыню дрянью?! Даже Кукловод не сказал бы так: Персты — залог его могущества! И Кукловод, очевидно, выразился бы яснее: у него множество Предметов, из одного слова «дрянь» не поймешь, какие спрятать, а какие оставить напоказ. Стало быть, Лабелин — не Кукловод (впрочем, Эрвин и не подозревал его). По какой-то причине Лабелин ненавидит один из своих Предметов и желает его спрятать. Надо полагать, этот Предмет — мерцающий. Возможно, он убил кого-нибудь, близкого герцогу. Эрвин приказал Джемису проверить, есть ли мерцающие Предметы в достоянии Южного Пути, и двинулся дальше.

«Судьба яблока» — вот многообещающие слова. Понять их можно так: в достоянии Галларда был Предмет, похожий на яблоко. Приарх продал его (не Кукловоду ли?..) или изъял для своего пользования (не потому ли, что яблоко входит в Абсолют?) Представитель приарха теперь не знает, что говорить о судьбе сего Предмета, если спросят. Лгать ли, что яблоко все еще в достоянии приарха, или выдумать что-то еще? Правда, у Кукловода должно быть множество сомнительных Предметов — и персты, и дюжина деталей Абсолюта. Но возможно, все они — краденые либо купленные, их несомненно надо скрывать; лишь только яблоко — часть достояния самого приарха, потому вызывает вопросы. Что за Предмет, похожий на яблоко? Эрвин велел Джемису проверить достояние Дома Альмера. Затем с ужасом осознал: приарху доступны не только альмерские Предметы, но и церковные, а таковых сотни! В помощь Джемису он придал Деда, и перешел к новому письму.

Светлая Сфера легко нашлась в списке небольшого достояния Шейландов. Удачный рисунок показывал ее во всей красе. Эрвин вздрогнул, глядя на него. Предмет состоял из двух прозрачных колец. Внешнее стояло на ребре, образуя круг; второе было нарисовано под углом и походило на эллипс. Овал в круге — как в видении Светлой Агаты! «Как быть со Светлой Сферой?» — что сие значит? Сфера находится в столице, у представителя Шейланда, и он с нею должен как-то поступить? Либо Сфера исчезла из достояния, а представитель не знает, скрывать ли этот факт? Если исчезла — то куда? Украдена Кукловодом? Взята для Абсолюта? Виттор — Кукловод?!

Эрвин постарался прогнать дурные мысли. Во-первых, граф-купец не похож на темного властелина — слишком уж он беззубый. Во-вторых, вопрос звучит больно нарочито: если Светлая Сфера входит в Абсолют, слуга Кукловода не назвал бы ее прямо, а выдумал бы иносказание, вроде того же «яблока». Однако форма Сферы, похожая на знак из видения, не давала Эрвину покоя. Он тут же написал несколько строк Ионе и велел немедленно отправить в двух копиях.