– Позвольте поздравить вас с дипломатическим успехом.

Голос Роберта не был праздничным, лицо – без тени улыбки. Этот человек был бы глубоко симпатичен Мире, если б не служил лорду-канцлеру.

– Кайр Роберт, вы знали о восстании Подснежников?

– Так точно.

– Отчего не сказали мне?

– Приказ сюзерена, ваше величество. Лорд Эрвин не велел вас беспокоить.

– А сейчас вы мрачны потому, что восстание оборачивается бедой?

– Никак нет. Имею просьбу к вашему величеству.

– Какую?

Роберт чеканил слова с подчеркнутой сухостью. Отец Миры тоже говорил таким тоном – когда должен был сказать нечто паскудное.

– Лорд Эрвин просит вас утвердить новое назначение. Лорда Крейга Нортвуда – на должность главнокомандующего искровых сил.

– Клыкастый Рыцарь станет искровым генералом?!

– Так точно.

– Этого хочет лорд-канцлер?

– Так точно.

– Он свихнулся?

– Не могу знать, ваше величество. По моим наблюдениям, нет.

– А почему именно вы просите меня об этом?

Роберт замялся, и вдруг Мире стало его жаль.

– Я казначей… Мне велено выделить восемьдесят тысяч золотых эфесов на ремонт рельсовых дорог. В том случае, если вы утвердите назначение.

– То бишь, лорд-канцлер подкупает меня?

– Не знаю ответа на данный вопрос, – отчеканил Роберт.

Мира кивнула:

– Я подпишу.

И Роберт, и Джемис уставились на нее.

– Разумеется, я не возьму денег. Я подпишу, кайр Роберт, из сочувствия к вам. Вы останетесь должны мне услугу.

– Только такую, что не пойдет во вред Великому Дому Ориджин.

– Конечно.

– Тогда можете рассчитывать на меня. Слово кайра.

Мира протянула ему руку. В этом не было ритуальной нужды, просто захотелось ощутить ладонь воина. Кайр пожал руку императрицы.

Она спросила, переводя взгляд с Роберта на Джемиса:

– Как вы считаете, что мне делать с Подснежниками?

– Оставьте лорду Эрвину, – сказал Джемис.

– Полностью согласен, – сказал Роберт.

– А что лорд Эрвин сделает с ними?

– Позовет на переговоры, показательно убьет зачинщика, простит и накормит остальных. Все разойдутся счастливыми, кроме одного человека.

– Мне нужно быть на переговорах.

– Вам нужно отдохнуть, – сказал Джемис. – И поспать, пока не свалились в обморок.

* * *

Поспать… О, светлые мечты.

Остатки сил ушли на встречи с теми, кому нельзя было отказать во встрече.

Леди Лейла Тальмир отчитала Миру за безрассудство, а после обняла, как младшую сестру.

Прибыли послы Литленда. Месяц назад они пробрались из осажденного города, чтобы с трудом пересечь бурный по весне Залив Мейсона и принести в столицу просьбу о помощи. Они явились ко двору как раз в тот день, когда владычица сообщила волною об успехе переговоров с Западом. В том мире, какой видели послы, случилось чудо.

Принц Гектор Шиммерийский настоятельно требовал аудиенции. Витиевато поздравил Миру и тут же предупредил о вероломстве шаванов. Он не сомневался, что Степной Огонь уведет орду от стен Мелоранжа… Но вот как Моран потом распорядится властью – это особый вопрос. По мнению принца Гектора, нельзя оставлять слишком много власти в руках дикаря. Принц Гектор готов предложить владычице весьма изящный способ рассорить Степного Огня с остальными шаванами и разобщить Запад.

Клыкастый Рыцарь принес формальную присягу как новый полководец. Полагая Миру безвольной марионеткой Ориджина, он не питал к ней никакой благодарности – ни за назначение, ни за помилование для леди Сибил. А вот младший из Нортвудов, Дональд, проявил больше душевности… или наивности.

– Ваше величество, я что хотел сказать… Мне жаль, что все оно вот так. Вы же выросли в наших краях, вы – почти что Нортвуд… Так сложилось, будто мы против вас подлецы… Поверьте: мы с братом не знали, что замышляла мачеха, не хотели вам зла…

Когда и день, и силы были на исходе, Минерва выпила крепкого кофе и заставила себя посетить Престольную Цитадель. Даже ее наставники в темнице уже знали о мире с шаванами.

– Мы это, как бы, поздравляем…

– Сегодня не терплю лицемерия, – сказала Мира, – в том числе и своего. Вы помогли мне больше, чем кто-либо. План, который составила под вашим руководством, превзошел все ожидания. С моей стороны подлость – держать вас взаперти. Простите меня и будьте свободны.

– Мы не можем выйти без решения суда, – возразил Альберт Виаль.

– Решение суда скоро будет. Подлинный преступник сознался, – она дала прочесть признание Дрейфуса Борна. – В связи с чем место министра налогов и сборов теперь вакантно. Господин Морлин-Мей, я предлагаю его вам.

– Для меня, как бы, огромная честь… Я очень рад, но… Лорд-канцлер?..

– Ему придется считаться с моей волей с того самого момента, как система сбора налогов окажется под нашим контролем. Вы провели расчеты, о которых я просила?

До полуночи бывшие узники излагали результаты своих вычислений и обсуждали с Минервой детали реформы.

Ей понадобилось пять чашек кофе, чтобы все понять и проверить, и еще одна – для того, чтобы своими ногами вернуться во дворец Пера и Меча, а не уснуть где-нибудь посреди Воздушного Моста.

Едва она оказалась в покоях – сонливость исчезла. Истощение осталось, сделалось неподъемным, но сомкнуть веки Мира не могла. Только ложилась на подушку – голова вскипала от мыслей и тревог. Подснежники. Надо что-то делать. Нельзя просто ждать, нельзя доверять Ориджину. Посоветоваться – но с кем? Алексис все еще на Западе, а Лейла ничего не знает о восстаниях… Реформа. Я – самонадеянная дура, что затеяла ее. Что-то обязательно сорвется, и станет только хуже. Нужно было довольствоваться ярмаркой. Получить прибыль и починить рельсы – это уже много. Финансовая реформа погубит и меня, и казну… Шаваны. Можно ли им верить? Я прижала Морана к стенке, и он принес присягу. Но что, если раздумает? Или другой шаван убьет его и займет его место? Только дура могла поверить, что Мелоранж спасен. Он будет спасен, когда орда уйдет за Холливел!.. И крестьяне. Снова-таки бедные крестьяне. Почему никто не сказал раньше?..

Прометавшись без сна битый час, Мира поняла: теперь, среди ночи, можно сделать лишь одно – встать и выпить орджа. Много. Достаточно, чтобы отключить мысли. «Никогда не пейте с горя, – советовала Лейла Тальмир. – Пейте только на радостях, тогда радостей станет больше». Что ж, скажем, сейчас я праздную успех весенней ярмарки. Или переговоров со Степным Огнем. Любой на выбор.

Мира надела халат и позвонила, сделала заказ. В ожидании орджа уселась на подоконнике, уткнувшись лбом в приятную прохладу стекла. На улице до сих пор гомонили, не унимались торговцы. Любопытно, чем это они заняты? Пересчитывают дневную выручку, повышают цены на завтра? Просто себе празднуют? Кто вообще позволил им остаться ночью на острове? Куда смотрит дворцовая стража? Вопиющее нарушение протокола!

Мира улыбнулась: как прекрасно, когда протокол нарушается. Уже ради одного этого стоило затеять ярмарку! Нужно выпить за нарушение правил.

– Ордж для вашего величества, – очень вовремя доложил слуга. Правда, голос звучал странно…

Мира обернулась. Подумала: я уснула прямо на подоконнике и вижу кошмар.

Эрвин София Джессика, герцог Ориджин, поставил серебряный поднос на столик и открыл бутылку.

– Вы же не возражаете, если я выпью с вами.

Как-то сразу во рту пересохло.

– В-возражаю… Это не по этикету!

– Да бросьте, – он только отмахнулся.

Мира спрыгнула с подоконника:

– Я не желаю…

– Зря вы встали, ваше величество. Сидите, как вам удобно, а я тоже найду себе дурацкое место: например, на каминной доске…

Она придала голосу твердость:

– Я не желаю пить с вами!

– А я с вами – желаю. Давайте искать компромиссы. Мы следовали вашему нежеланию и не пили вместе всю предыдущую жизнь. Сегодня для разнообразия последуем моему желанию.

– Непристойно – являться ночью в мою спальню!