Мира думала о восставших крестьянах. Похожи они на эту толпу? Или еще хуже – голодней, озлобленней? А если и да, то что же? Они – простые маленькие люди. Ориджин прошел сквозь них к своей власти, как сейчас я проехала экипажем. Им ли стыдится – или нам?..

За воротами толпа перетекала в многохвостую очередь. Десять обменных будок плотно окружала стража, пропуская людей по одному. Остальные бранились, упираясь в скрещенные копья. За кордонами копейщиков Мира увидела шерифа Фаунтерры, а с ним и леди-бургомистр. Велела остановить.

– Ваше величество, поздравляю с блестящим успехом! – леди Аланис сделала изящный реверанс. – Столица празднует ваш бескровный триумф. Надеюсь, вы довольны встречей?

Мира пожалела, что послала волну из поезда. Лучше бы вернулась без предупреждений – не пришлось бы захлебываться в волнах лицемерия.

– Встреча прекрасна, благодарю вас. Я вижу, и ваши успехи заслуживают восторга. Ярмарка весьма оживленна, не так ли?

– Мои успехи – плод находок вашего величества. Горожан влечет возможность повидать Дворцовый Остров и шанс купить бумажную елену за семь глорий серебром. Посетителей больше, чем во все прошлые годы. Доходы огромны – сорок тысяч золотом за один первый день.

– Глядите, как бы остров не затонул под грузом монет! – сострил шериф. – Готовьте лодку, ваше величество!

Мира поморщилась:

– Непременно… Леди Аланис, ответьте мне… вы знали о крестьянском восстании?

– Да, ваше величество.

– Почему не сказали мне?

Аланис Альмера последней стала бы откровенничать с Мирой. Вопрос был глуп и преследовал единственную цель: выплеснуть горечь. Аланис ответила:

– Ваше величество, зачем оно вам?! Мужики-бунтари – забота солдат и констеблей, а не вельможных дам! Я сама предпочла бы не знать, лишь по случаю услыхала.

Раскланявшись с нею, Мира двинулась по ярмарке.

Всюду бурило и кипело. Продавалось все и отовсюду, со всех концов света, из лесов и городов, болот и гор. Примерялись сапоги и кафтаны, развертывались платки, блистали зеркала, смотрелся на просвет фарфор, пробовались на мозолях клинки, раскрывались луковицы часов, напяливались на нос очки, шумно с причмокиванием пилось наперстками вино, столь же шумно вдыхались запахи чаев и кофейных зерен… Голова раскалывалась от шума, вспоминался топот ордынских коней.

– Ваше величество, я скажу лишь одно слово: поздравляю! – банкир Конто протиснулся меж солдат эскорта. – Нет, простите, одним никак не обойтись! Ярмарка во дворце – гениальный ход; бумажные деньги со скидкой – полнейший триумф! Люди тратят их намного охотней: и из-за скидки, и потому, что не чувствуют цены бумажек. Умом понимают, но на чувствах – нет. Расстаться с золотом намного трудней, чем с бумагой!

– Я не предвидела этого, – устало выронила Мира. – Просто хотела ввести в оборот ассигнации.

– Притворюсь, что не расслышал. Больше не говорите этих слов! Ваше величество – мастер финансов. Никому не нужно слышать обратного!

Триумф… Вопрос латания дыр в казне, над которым она столько билась, теперь, похоже, решен. Хватит денег на ремонт рельсовых дорог, на выпуск ассигнаций, на восстановление полков Серебряного Лиса… Даже на налоговую реформу, о которой Мира до сих пор боялась думать всерьез.

Мире следовало радоваться. Пусть хотя бы устало, вполсилы. Она не спала прошлую ночь. Весь день в поезде мечтала уснуть, но ночью вместо сна явились мысли… Кайр Джемис рассказал о восстании все, что знал. Как путевские лорды потрошили закрома своих крестьян. Как фуражиры Алексиса довершали дело. Как сборщики налогов выжимали все соки по приказу Дрейфуса Борна…

– Говорят, бунтари зовут себя Подснежниками. Я не видел, но слыхал, что они привязывают цветы к древкам копий.

– Зачем?

– Показать мирные намерения. Доказать, что хотят не боя, а переговоров… Ваше величество, поверьте моем опыту: если полста тысяч вооруженных парней выходят на поле – что бы они ни говорили, бой наверняка состоится.

Слова вертелись у нее в голове, звучали вновь и вновь, по кругу. Следовало бы радоваться… Да-да.

– Фашше феличшестфо! Какое шчастье!

Министр двора, а с ним министр путей и глава торговой гильдии.

– Вы фернулись со фстречи с этими дикарями, чудовищами. Вы совершенно жифая! Праздник, праздник для фсех!

– Поздравляю ваше величество, – скинул шапку глава торговцев.

– Слава Янмэй, – поклонился министр путей.

Министр двора приплясывал на месте от радости.

– Глядите: ярмарка – подлинная феерия жизни! Фсе еще лучше, чем я обещал вам! Не хватает лишь оркестра, но он будет уше очшень скоро! Минутка – и зазвучит музыка!

– Ярмарка крайне прибыльна, – басил торговец. – По нашим прикидкам, общий доход за все дни составит…

– Ах, зачшем! Не мучайте ее величшестфо финансофой ерундой! Она – девушка. Жшизнь девушки – красота и праздник, а не арифметика!

– Вы слыхали о восстании Подснежников? – спросила Мира. Поочередно поймала взгляд каждого.

– Ремонтные бригады из Южного Пути докладывали о крестьянских волнениях, – сказал министр путей.

– Купцы в Южном Пути испытывали трудности с приобретением продовольствия, – сказал глава гильдии.

– Почему никто из вас не сказал мне?

– Вам было так трудно… – шепнул министр путей. – Я боялся лишний раз потревожить…

– Боги, фаше феличшестфо, зачем это нушно! Крестьянский бунт – не праздник, а скука. Жшизнь девушки не долшна быть скукой!..

Мира думала о невидимом. На нее смотрят сотни человек – праздник, слава Янмэй, здравие величеству! Никто не видит, как она зла, расстроена, измучена… И у нее нет даже права возмущаться этому: она сама, как и весь ее двор, не заметила страданий сотни тысяч подданных. Можно ли после этого ждать хоть какого-то внимания к себе?

– Мы слыхали, что ваше величество открыли счет в банке Конто, – господа Фергюссон и Дей выхватились из толпы. – Для нас было бы честью и радостью, если бы вы соблаговолили открыть счет и у нас. Если только ваше величество подпишет контракт об открытии счета, мы немедленно предоставим вам кредит в пятьдесят тысяч эфесов для беспроцентного использования.

Сегодня ей совсем не хотелось лицемерить. Аж до отвращения.

– В чем причина вашей щедрости? Зависть к конкуренту? Надежда разбогатеть от моего успеха?

– Ваше величество печатает денежные знаки с гербом Короны и вензелем банка Конто. Мы хотели бы, чтобы поток ассигнаций обслуживался двумя банками – его и нашим. Это выгодно для нас, не скрою, но и более надежно для вашего величества.

– Я подпишу с вами контракт, и даже больший, чем вы просите. Но от потребуется реформа вашего банка. Мне нужно, чтобы ваши отделения имелись в каждом городке Земель Короны, где нет отделений Конто.

– Хотите покрыть банковской сетью все населенные пункты Короны? Простите, ваше величество, но зачем?

– Я очень устала… – честно призналась Мира. – Лейтенант Шаттэрхенд проводит вас в Престольную Цитадель к моему наставнику по налоговому делу. Он поведает подробности плана.

– Плана, ваше величество?.. Да, конечно! Мы счастливы быть посвященными в ваш план.

– Последний вопрос: вы знали о крестьянском восстании?

– Вне сферы наших интересов, ваше величество. Крестьяне не пользуются банками.

Каким счастьем было бы держать в голове лишь одну мысль – сколь угодно черную, но одну, не тысячу. Бедные крестьяне. Сколько равнодушия вокруг. Дурное празднество. Зря послала волну. Спасен ли Литленд? Сумеет ли Моран отвести орду? Почему все лгут мне? Почему все лгут себе? Деньги и власть – зачем все делают вид, что больше нет ничего ценного? Джемис честен. Лорд-канцлер мерзавец. Кто ошибается в ком? Бедные крестьяне. Мне ехать к ним? Мне ждать их послов здесь? Мне есть до них дело? Я очень хочу верить, что есть. Я очень хочу быть той, кому не все равно. Иначе какой во мне смысл?!

– Ваше величество… кайр…

Красно-черная фигура возникла перед нею. Джемис и Роберт Ориджин отсалютовали друг другу.