– Меня зовут брат Абель, – сказал щекастый и обвел ладонью свой кабинет. – Как вы заметили, это не очень напоминает пыточную камеру. Хотя вы сделали все, чтобы в ней оказаться. Скрыли свои истинные имена… Обманули верных слуг его преосвященства… Вступили в контакт с бандой закоренелых преступников…

После каждого обвинения он делал паузу и заглядывал в лежащий на столе документ – так, будто выбирал лишь некоторые пункты из длинного списка.

– Возможно, сейчас гадаете: что еще знает о вас брат Абель? А может быть, задаетесь вопросом: если брату Абелю известно все, то почему мы еще не лежим под калеными щипцами?

Марк покосился на Деда. Как и всегда, безмятежность северянина придала ему душевных сил. Ворон сказал:

– Гораздо больше, брат Абель, меня интересует вопрос питания. Предусмотрено ли оно в вашем пансионе? Трех- или четырехразовое? Подается ли к кофию десерт?

Брат Абель утвердительно покачал головой – так, будто и не ждал от Марка ничего иного.

– При вас был найден один документ, содержание которого определило особое к вам отношение. По крайней мере, на первых порах.

Он поднял и показал Марку дорожную грамоту: «Именем Великого Дома Ориджин…»

– Хочу, чтобы вы уяснили. Данный документ не оправдывает ни одного из совершенных вами деяний. Он не может ослабить суровость суда и смягчить наказание. В землях его преосвященства закон для всех един, ибо все мы – от сапожника до герцога – не более, чем божьи черви. Однако из уважения, питаемого нами к древности и святости земли Ориджин, мы сделаем вам уступку: дадим еще одну возможность рассказать все. Без огня и щипцов, без дробления костей и вырывания зубов… Сейчас, здесь вы можете рассказать всю правду – и сохранить ваши тела пригодными для дальнейшей службы герцогу Ориджину. Если, конечно, вы действительно служите ему.

– Какую правду ты хотел бы услышать, брат Абель? – спросил Дед.

– Единственно возможную: истинную.

– Задавай вопросы, и я утолю твое любопытство, насколько смогу.

Брат Абель пошуршал бумагами, смочил перо в чернилах.

– Ты удовлетворишь мое любопытство в самой полной мере, хочешь того или нет. А начнем мы с очевидного вопроса: твое подлинное имя?

– Я не могу ответить, – сказал Дед. – Не прими за оскорбление, брат Абель. Дело в том, что однажды я дал зарок: восемь лет не называть своего имени. С того дня минуло только шесть лет.

Монах ухмыльнулся и подвинул к Деду лист бумаги:

– Коль не можешь сказать – напиши. Надеюсь, твой обет допускает это.

– Сожалею. Зарок исключает любые поблажки – иначе ценность его была бы низка. Однако, если вид написанного имени удовлетворит тебя, то можешь прочесть его в одной из своих книг.

Дед указал взглядом, и монах обернулся к стеллажам за спиной.

– Хочешь сказать, ты упоминаешься в этих реестрах? Стало быть, уже представал перед судом? Что ж, неудивительно. Назови год и город.

– Ты неверно понял меня, брат Абель. Я никогда не занимал скамью обвиняемых. Однако, действительно, упоминаюсь в судебных реестрах. Будь добр, возьми черную книгу с предпоследней полки – вон ту, пятую от края.

Брат Абель прищурился: с расстояния не мог прочесть заглавие на корешке. Не мог этого и Марк. Дед, видимо, узнал книгу не по надписи, а просто по виду, «в лицо».

Заинтригованный, монах вытащил том с полки, положил на стол.

– Обрати внимание на записи от восьмого июля семьсот пятьдесят шестого года, а затем – от двадцатого ноября семьсот шестьдесят восьмого.

Брат Абель пролистал книгу и нашел первую из упомянутых дат. Вторая оказалась в другом томе. Монах взял и его, зашуршал страницами. Положил две раскрытые книги рядом друг с другом, проскользил пальцем по строкам, сверяя имена. Нахмурился, заметив что-то. Перебросил взгляд на другую книгу, затем обратно. Раскрыл рот, растерянно захлопал глазами.

– Так вы… Назначен восьмого седьмого пятьдесят шестого… В отставку – двадцатого одиннадцатого шестьдесят восьмого… Это вы?! Судья Рай…

Дед резко взметнул палец к губам.

– Прошу вас, брат Абель! Если сейчас вы огласите мое имя, то выйдет, что я косвенно – через вас – сообщил его Марку. Не уверен, согласуется ли это со смыслом моего обета.

– Да, конечно… – монах огладил лысый череп. – Но… это точно вы? Можете доказать?

– Могу назвать своего предшественника и преемника по должности. Также имена первых трех и последних трех подсудимых, их статьи обвинения и приговоры. Конечно, тут вам придется взять для проверки другой реестр.

Дед перечислил все, что обещал. Монах сверил – и снова погладил макушку.

– Ваша честь… простите нам эти унизительные подозрения. Согласитесь, что вы и ваши спутники вели себя весьма странно. Защитники закона герцогства Альмера имели все основания задержать… Если бы вы как-нибудь объяснили странности или сразу назвали имя – этого досадного казуса не случилось бы…

– Полагаю, брат Абель, наличие у нас доверительной грамоты от герцога Ориджина больше не вызывает твоего удивления?

– Разумеется, ваша честь.

– Что касается странностей нашего поведения, то я не вижу особых причин объяснять их. Очевидно, что мы не принадлежим к искомой вами синей банде.

– Конечно, ваша честь. Простите за беспокойство.

– Однако тебе нужно записать наши правдивые показания в свою книгу – иначе твое дело не будет выполнено как следует. Мне же нужно найти одного человека – без этого моя совесть останется неспокойна. Помоги мне, брат Абель, а я помогу тебе.

– Кого вы ищете?

Северянин покосился на свои кандалы, монах тут же отдал приказ стражнику. Минуту спустя Дед и Марк потирали свободные запястья.

– Если угодно, возьми реестр постановлений суда имперского уровня, вынесенных по герцогству Ориджин в шестьдесят пятом году. Кажется, месяц август.

Монах взял том с полки.

– Некто Прайс по прозвищу Парочка. Судим за преднамеренное оплаченное убийство. Приговорен к десяти годам каторги на галерах.

– Инжи Прайс, – кивнул монах. – Верно. Зачем он нужен вашей чести? Вы же в отставке, а он – на галере. Наверное, давно пошел рыбам на корм!

– К великому сожалению, он совершил побег. Это терзает мою совесть. Я мог приговорить его к повешению, но проявил неуместное милосердие – и теперь этот убийца на свободе. Все его будущие жертвы – отчасти, моя вина. Именно потому я считаю делом чести разыскать и обезвредить его. Для данного дела я испросил содействия у герцога Ориджина, и его светлость выписал мне дорожную грамоту, а также дал двух надежных помощников. Полагаю, это объясняет все особенности нашего путешествия.

– Ваша честь преследовали беглого преступника?

– Именно так.

– И поняли, что этот Парочка теперь состоит в синей банде?

– Нет. Будь оно так, я, разумеется, не скрывал бы сей факт от брата Хемиша. Мы шли по следу Инжи Прайса, и он привел в сожженный трактир «Джек Баклер». Там мы обнаружили могилы несчастных жертв пожара. На одной из них значилось: «Парочка».

Брат Абель потер ладони:

– Стало быть, вы нашли его мертвым? И на том ваша миссия выполнена?

– К сожалению, нет. Добрые жители Дорожного Столба знали, что в «Джеке Баклере» остановились девятеро путников, среди которых одного звали Парочка, а другую – Крошка Джи. Шестеро из девяти теперь в могилах. Их тела были так изуродованы огнем, что не имелось возможности опознания. Крестьяне надписали одну из могил, но не были уверены, что именно Парочка лежит в ней. Его смерть не является установленным фактом.

– Понимаю, ваша честь.

– Вот поэтому мне и нужна твоя помощь. Парочка и прочие остановились на ночь в «Джеке Баклере», когда ехали из Флисса в Алеридан. Если они избежали смерти, то, вероятно, достигли столицы герцогства. Шла середина декабря: дни осады дворца и похищения Предметов. В то грозное время стражи порядка особенно бдительно следили за всеми чужаками. Если Парочка совершил в Альмере хоть что-нибудь – он попал в ваши реестры.

– Понимаю, ваша честь.