Джо, однако, был смурен. Вспомнились разом и Полли, и Аланис – вот так вдвоем, одновременно. Потому, наверное, что обе не остались бы равнодушны к торжищу. Полли по скромности не рвалась бы в давку, а изредка брала бы примерить одну-другую тряпочку – но вещь всегда была бы к лицу. Джо покупал бы ей в подарок, не торгуясь, а Полли розовела от удовольствия и становилась дивно хороша… А герцогиня Альмера морщила бы нос, задирала подбородок: «Фи, мерзкая мещанская возня». Иногда язвительно и метко шутила бы, увидев что-то особенно нелепое. Но такого свойства была ее красота, что лишь выигрывала от надменности…

Поглощенный ностальгией, Джоакин не слишком тщательно выполнял приказ Салема. Всю тяжесть опросов взяли на себя Бродяга и Весельчак – и весьма успешно справлялись с этим делом. Округлое брюшко Бродяги и черный юморок Весельчака располагали к себе торговцев, беседы завязывались легко. За час-другой друзья услышали много познавательного о столичной жизни.

Да, двор тонет в роскоши – это чертовская правда. То у них пляски, то фейерверки, то вино с тортами, то театр. Съехалась во дворец тьма тьмущая гостей – всяческих лордов, – и никто не спешит убраться восвояси. Да и кто откажется пожировать за казенный счет!

Налоги?.. Нет, парни, в столице с налогами все хорошо. У нас леди-бургомистр строгая, но порядочная, лишнего не берет. Это они там, наверху, хитро выдумали: владычица видит Фаунтерру – а Фаунтерра всем довольна. А что по окраинам сборщики звереют – так разве ж императрица ездит на окраины?..

Лорд-канцлер?.. Ну, думали, будет хуже. Когда пришел с войском, боялись, что он всю Фаунтерру пожжет к чертям. Но обошлось: и город уцелел, и кайры оказались людьми… Что говорите?.. Герцог – милосердный?.. Ладно, парни, только вам и очень тихо: индюк самодовольный – вот кто этот герцог. Только наряжается, с дамочками пляшет да вино хлещет. Что говорите?.. Народ?.. Да чхал он на народ! Чему удивляетесь? При дворе всем плевать на народ. Это обычное дело, поживешь в столице – привыкнешь. Может, разве, владычица получше будет… Но от нее ж ничто не зависит.

Да, да, так и есть… Но это тоже тихо и только между нами. Всем заправляет лорд-канцлер. Еще министр Борн и леди-бургомистр. А владычице шагу не дают ступить без ихних советов… Потому, братцы, если хотите взаправду чего-то добиться, то проситесь на разговор не только к ее величеству, а еще к кому-то из этих – к лорду-канцлеру или Борну, или леди-бургомистр. Подольститесь как-нибудь, напойте сладких песенок, в ножки упадите, подарков подарите… Главное – покажите, что смекаете, кто при дворе по-настоящему главный. Тогда, может, и будет дело. А одна императрица ничего не решит.

– Джоакин! – голос был женский. – Джоакин Ив Ханна!

Джо вздрогнул от неожиданности: уже несколько месяцев никто не звал его полным именем. Обернулся. Круглощекая торговка в овчинном тулупе и красном платке таращилась на него из фургона.

– Что стоишь, как неродной? Иди же сюда, обниму!

Не дожидаясь ответа, она сама спрыгнула на землю и бросилась к нему. Вот тогда Джо понял: Луиза! Вдова Вихря, бывшая служанка Хармона!

Луиза без церемоний поцеловала его в губы, обняла, притиснула к груди.

– Святые боги, как здорово, что ты жив! Столько резни было, а ты-то со своим нравом, поди, ни одной битвы не пропустил! Думала, ты давно на Звезде – а ты вот он, живой!

– Луиза!.. – Джо схватил ее и поднял. – Хорошо же тебя встретить!

Они разговорились посреди базара, ни на кого не обращая внимания. Как ты? Где ты? Что было? Все ль хорошо?.. У Луизы, оказалось, да. Она взяла себе хармоново дело после того, как подлец сбежал. Стала торговать и преуспела. Война – славное время для торговцев. Что обычно дешево – дорожает: мука, крупа, репа, древесина, мешки, гвозди. Что обычно дорого – дешевеет: драгоценности, украшения, шелка, клинки, доспехи. Солдаты берут трофеи, потом продают по дешевке… А торговец, коль чутье имеет, одно вовремя купит, другое с выгодой продаст – в нищете не останется.

– Уж вижу, что ты не бедствуешь, – улыбался Джоакин.

Правда: Луиза приоделась, разрумянилась, округлилась – любо-дорого посмотреть!

– Да что я!.. Торгую себе, как и раньше. Только выручка мне в карман, а не Хармону-гадюке. Ты про себя скажи. Как выжил-то? Кому служил? До чего дослужился?

Он ответил кратко, по верхам, но все равно вышло внушительно. Побывал в Альмере. Постоял заслоном при Лабелине. Повидал искровиков при Пикси. Дошел до столицы…

– А чин какой заработал? А рыцарство дали? Ты теперь, наверное, сир Джоакин. Я тебе, поди, и «тыкать» не могу – такой важный!..

Джоакин отмахнулся:

– Нет, не рыцарь. Взял деньгами.

Луиза рассмеялась от радости:

– Вот и правильно! Это по-нашему!

Но тут заметила трехпалую ладонь.

– Ой… Как же ты так?.. Бедняга…

Он пошутил: да никакая не беда, а даже к лучшему. Это как боевой шрам, только еще солидней. Все уважают.

– Слушай, Джоакин… Прости, что спрашиваю, но больно любопытно. Ты давеча какую-то барышню искал… имя, вроде, на А. И как, нашел?

Улыбка слетела с лица.

– Нашел.

Луиза поняла, что к чему.

– Ты не горюй. Значит, твоя пара еще где-то ходит по свету. Святая Софья каждому любовь посылает. Не может быть, чтобы остался без нее.

– А ты как, Луиза?

– Да как… все вдовствую. Сперва горевала, а потом просто не до мужиков было: война да торговля. Сама веду дела, Сара с Вихренком помогают. Наняла двух охранников – тьфу, дурные бараны! Не чета тебе…

Подошли Бродяга с Весельчаком. Джо представил их, Луиза позвала всех в свой фургон – пить чай. Сели, выпили, закусили пряниками. Вихренок и Сара прилипли к Джоакину, затараторили наперебой:

– Дядя Джо, дядя Джо! А ты в столице был? И мы были! А ты в вагоне ездил? А мы нет! А как оно? Дядя Джо, а где ты пропадал все время? Мы скучали! Чего ты раньше не приехал?..

Потом Бродяга сказал, что пора идти – Салем-то ждет результатов опроса. Джо позвал Луизу:

– Идем с нами. Салем – хороший мужик. Познакомлю вас.

Пришли в палатку вождя, только тут Джо задумался, как же представить торговку? Сказал:

– Это Луиза. Мы с нею вместе хлебнули много горя.

Для Салема это оказалась лучшая рекомендация. Он принял Луизу, как сестру: усадил, накормил, напоил вином. Едва узнал, что она тоже родилась на берегу Ханая, засыпал вопросами: в каком краю, в каком селе? Чем родители жили? Какую скотину держали? А поле большое?.. Она отвечала подробно, ей было приятно вспомнить, а ему – послушать. Салем замечтался, глаза затуманились. Представлял себе, видно, любимое гречневое поле, ревущие пороги, соседскую пасеку, избушки-пирожки… Почему-то сказал:

– Ты, Луиза, немного на мою жену похожа…

Она спросила:

– Ты, стало быть, женат?

Салем хмыкнул невесело:

– Кажись, уже нет. А у тебя супруг?..

Джоакин шикнул на Салема:

– Поосторожнее с вопросами. Убили ее супруга.

– Прости, Луиза. Я ж не знал.

Бродяга прервал эту бестактную беседу, напомнив:

– Салем, ты нас посылал разузнать. Мы готовы доложиться.

Он выразительно глянул на торговку – мол, не выставить ли постороннюю. Джо сказал:

– Да перестань. Она весь день на базаре. Все, что там говорят, знает лучше нас!

– Выкладывайте, – махнул Салем.

Они выложили. Могер Бакли, видимо, был прав во всем. Лорд-канцлер подмял двор под себя и крутит владычицей. Печали народа его не заботят. С налогами беда повсюду, кроме Фаунтерры, но для канцлера это хорошо – с этих денежек он пирует. Лишь в одном Бакли, кажется, ошибся: пока лорд-канцлер не думает слать на Подснежников войско. Он – не кровожадный зверь, а просто праздный лентяй. Но кто знает, как он поступит, когда повстанцы потребуют снизить налог.

Салем поразмышлял, почесывая бороду.

– М-да… Сложненько… Поди разберись…

Спросил Луизу:

– А ты как думаешь?

– Что думаю?

– Ну, ты ж слыхала: мы идем ко владычице за справедливостью. Что думаешь – получится у нас?