Поскольку улицы были в руках северян, то не передавались ни вести, ни приказы: курьеры умирали, не донеся их. Войско не имело управляемости, оно даже не сразу узнало об атаке! В одной части города имперские солдаты еще мирно спали, пока в другой бушевала резня. Только случай спас их от поголовной гибели. Две роты, ночевавшие в соборе Глории Заступницы, отбили атаку северян, заперлись в храме и стали бить в набат. Лишь тогда выжившие солдаты поднялись по тревоге.

Впрочем, это не спасло войско от катастрофы. Имперские полки уже были рассечены на части, неуправляемы и наполовину разбиты. Оборона не имела шансов. Лучшее, что смогли сделать солдаты, — это сберечь собственные жизни. Кто мог, бежали прочь из города. Другие бросали оружие и сдавались. В первые часы боя северяне не брали пленных, убивая всех поголовно. Ближе к рассвету, вдохновленные успехом и уверенные в победе, они проявили милосердие. Восемь тысяч пятьсот воинов Алексиса были взяты в плен. Император узнал точное число потому, что Роберт Ориджин имел наглость прислать ему письмо.

«В наших руках, бывший владыка, восемь с половиной тысяч твоих куропаток. Не знаю, какую цену просить за них: трон и дворец без того наши, золота нам хватает… Надень колпак твоего шута и приди на поклон к моему славному кузену Эрвину — тогда твои солдатики сохранят шкуры. Где найти Эрвина — знаешь. Недавно, кажется, ты сам жил в этом доме…»

Вот что больнее всего: северяне имели все поводы для злорадства. От армии, насчитывавшей пятьдесят тысяч щитов и двенадцать тысяч искровых копий, осталось неполных четыре полка! Это все, что Серебряный Лис сумел организованно вывести из Лабелина. Столь тяжкого поражения Корона не терпела с Первой Лошадиной войны. Столь громкого триумфа Ориджины не одерживали еще никогда.

После победы армия мятежников укрепилась: тысячи северян, попавших в плен при Пикси, получили свободу и снова стали в строй. В числе освобожденных был даже младший Нортвуд. Старшего — Клыкастого Рыцаря — Алексис сумел увезти с собой. Потратив два дня, чтобы перегруппироваться и навести порядок в городе, батальоны северян двинулись на юг следом за остатками армии Короны.

Алексис добился лишь одного небольшого успеха: отступая, он разрушил мосты через Ханай и рельсовые дороги. Это сильно замедлит продвижение северян, они смогут прийти в столицу на помощь своему герцогу не раньше, чем через три недели. Стало быть, ровно столько времени есть у Адриана, чтобы спасти положение.

Шанс таков: добраться в столицу раньше северной армии, вернуть дворец и убить мятежника. Сколько бы ни было побед за плечами северян, Эрвин Ориджин умрет — и восстание кончится. Но для этого нужно попасть в Фаунтерру за две недели. Выиграть гонку.

Марш от Фаунтерры до Мелоранжа занял больше месяца. Однако армия шла медленно, отягощенная обозами, и целую неделю простояла у пиратской бухты, ожидая шиммерийцев. Обратный путь самым быстрым маршем займет вдвое меньше. Если же двигаться не по берегу залива Мейсона, а прямиком пойти к Сердцу Света, и там погрузиться в поезд — то получится еще неделя экономии. Можно успеть.

Есть, однако, и другая опасность. В лугах Литленда рыщет израненная и озлобленная орда Степного Огня, жаждущая мести. В землях Надежды правит герцог Фарвей, располагающий немалой армией. Еще месяц назад Надежда была безопасна, выказывала преданность Короне. Но ситуация изменилась: мятежник сумел захватить столицу, а владыка лишился престола. Не решит ли Фарвей сменить сторону? Наконец, и принц Гектор, потеряв три тысячи солдат, все же остается серьезной силой. Степной Огонь, принц Гектор, Фарвей — любой из них испытывает соблазн. Всякий, кто принесет Эрвину Ориджину голову владыки, получит все, чего пожелает. В частности, земли тех глупцов, кто останется верен Адриану.

Вопрос не только в том, чтобы успеть раньше северян. Еще и в том, как добраться в столицу живым.

Владыка решил следующее.

Армию шиммерийцев во главе с принцем Гектором он оставил в Мелоранже. Якобы для того, чтобы помочь Литлендам справиться с остатками дикарей; на самом же деле — чтобы избавиться от риска предательства в походе. Также затем, чтобы повысить скорость передвижения: южане неповоротливы в сравнении с солдатами Короны.

Один собственный полк под командованием генерала Дейви владыка тоже оставил под Мелоранжем. Его задача — присмотреть за раненными, а также обеспечить лояльность Литлендов, если вдруг у тех возникнут дурные мысли. Впрочем, если в ком Адриан был почти уверен, так это в Литлендах.

Силами остальных двух полков он выступил на северо-запад самым быстрым маршем. Полевые кухни и кузницы, госпитали, рыцарские шатры — все было брошено. В поход не взяли ни обозов, ни вспомогательных частей. Амуницию несли на себе пехотинцы, легкие конники везли запас провианта на неделю. Ночевали под открытым небом, не зажигая костров. Дозоры кружили вокруг войска на расстоянии нескольких миль, высматривая разведчиков орды. Адриан выжимал все силы из своих солдат и гнал их к Сердцу Света — столице Надежды.

Откуда-то Менсон знал, что все кончится успешно. Пусть не все, но эта часть похода — точно. Знал не умом, ум как раз говорил обратное. Степной Огонь сохранил кучу всадников и жажду мести. Стоит наткнуться на его разведчиков — и атака не заставит себя ждать. А если удастся миновать луга и выйти к Надежде, то герцог Фарвей наверняка уже переметнулся. Адриан не писал ему, не предупреждал о своем приходе, поскольку хотел явиться внезапно. Фарвей всю последнюю неделю не получал вестей от Короны. А вот Ориджины точно не пожалели бумаги, чтобы описать свое торжество. В глазах Надежды, Эрвин — уже победитель. Так отчего бы Надежде не встать на его сторону?..

Но, вопреки уму, сердце твердило: все кончится хорошо. Проскочим под носом у западников. Напугаем герцога Фарвея, склоним Надежду на свою сторону. Вернем Фаунтерру. Победим. Точно победим! Сердце не приводило аргументов, кроме одного: Адриан рядом, во главе войска. Пускай только два полка — и что? Зато сам владыка идет впереди! Где-то далеко, за пределами зрения, враги могут поднимать мятежи, строить интриги, побеждать. Но там, где владыка, все будет хорошо. Так говорило сердце.

Менсон слушал его, а не ум. Давно прошли времена, когда он доверял своему разуму. Теперь он верил сердцу и спокойно спал каждую ночь под теплым небом Литленда, пока солдаты вскакивали каждый час и хватались за оружие, опасаясь внезапной атаки. Теперь он настолько верил сердцу, что однажды схватил Адриана за рукав и сказал:

— Тррриумф еще будет, владыка! Мы победим!

Чувствуя, что выразился недостаточно сильно, он еще добавил:

— Да!

Адриан подмигнул в ответ:

— Я знаю.

Через неделю изнурительного марша, так и не встретив шаванов, полки владыки подошли к Сердцу Света.

* * *

— Ваше величество, — невнятно бормочет лорд Генри Фарвей, причмокивая губами, — мы не ждали вас здесь… Простите, если… ммм… прием плохо подготовлен… Поверьте в самое искреннее наше гостеприимство!

Последний бросок армия владыки совершила ночью и оказалась у стен города ранним утром. Величавое Сердце Света, окруженное тремя поясами фортификации, слывет самым защищенным из городов Империи. Лишь раз за пять веков его истории Сердце Света было взято — тогда войско Дариана Скверного потратило на осаду целый год. Если бы Фарвей подготовился к обороне и запечатал город, не было бы ни шанса проникнуть внутрь. Но герцог либо сохранил лояльность к императору, либо просто не ждал его прихода. Лишь одни — наружные — ворота были заперты; вахту нес не рыцарский гарнизон, а обычная ночная стража. Владыка Адриан вместе с генералом Гором подъехал верхом к воротам и потребовал отпереть. Стража не решилась мешкать, когда сам блистательный владыка стоял у ворот. К часу, когда старый хитрец Фарвей проснулся в своем дворце, искровики императора уже заполонили город. Если в планы герцога и входило предательство, сейчас, определенно, был самый неподходящий момент.