В одной из первых двадцаток улетел Деймон Ориджин, герцог был в пятой или шестой. Перед тем, как прыгнуть седло, он подошел к Аланис.

— До встречи у Пера и Меча, миледи.

— Удачи вам, милый Эрвин.

Она обняла его, прижавшись здоровой щекой к щеке Ориджина. Они стояли так непозволительно долго: дюжина снежинок успела упасть на волосы миледи. Потом герцог сел на коня и умчался со своей двадцаткой. Аланис сказала Джоакину:

— Будьте добры, приведите мою лошадь. Скоро наш черед.

Привести лошадь?.. Джо в сердцах крикнул Весельчаку:

— Найди кобылу миледи и тащи сюда!

Половина войска северян двигалась пешком: все лучники и часть кайров. Пешие не делились на мелкие группы, а наступали единым отрядом. В центре этого отряда, со всех сторон защищенные пехотой, ехали верхом Аланис, Джоакин с Весельчаком и трое кайров. Весельчак чувствовал себя в седле препаскудно, с позволения Джо спешился и повел лошадку в поводу. Хэммонд нес вымпел на острие копья — он являлся командиром отряда.

Пехота втекла на широкую улицу, что начиналась от привокзальной площади. Улицы в больших городах называются как-то особо: то ли проспекты, то ли бульвары — Джоакин не очень разбирался. Словом, широкая улица. Красивая: большие дома, башни, какие-то арки. На башнях искрами выложены дворянские гербы, многие арки тоже подсвечены, перекидываются над темной улицей сияющими мостами. Через переулки висят гирлянды из бумаги или жести. Окна домов не забраны ставнями, как подобает ночью, а блестят стеклами. На них какие-то пятна… Нет, это рисунки красками. Вот в доме загорелся свет, и стали видны смешные лось и кролик на стекле.

— Что за балаган? — буркнул Джо. — Как будто здесь дети живут.

— Скоро новый год, глупый! — ответила Аланис. — Город украшается!

Ее глаза блестели от радостного возбуждения. А вот кайру Хэммонду не понравились светящиеся окна.

— Припугни их, — сказал он стрелку. — Нечего пялиться.

Лучник выпустил три стрелы, и три стекла разлетелись со звоном. Горожане, что сунулись было в окна, мигом закрыли ставни.

Скоро отряд вышел на круглую площадь с фонтаном в центре. Джоакин оглядел ее с тревожным предчувствием: дома на площади высокие, каменные, стоят вплотную друг к другу; переулки узки и редки. Площадь выглядит как отличное место для засады: можно дать отряду полностью выйти на нее, потом перекрыть латниками все выходы и расстрелять арбалетами из окон. Единственное укрытие на площади — каменная поилка для коней. И тихо так, что поневоле заподозришь неладное. В свежем снегу каждый звук тонет.

Джоакин подъехал поближе к Аланис, взялся за рукоять меча.

— Миледи, не лучше ли вам спешиться? В седле вы — слишком заметная цель для стрелков.

Она удивленно подняла брови, и тут в переулке глухо залаял пес: «Вуф! Вуф! Вуф!» Джоакин обнажил клинок. Лучники наложили стрелы.

На площадь выбежали трое парней. Пес преследовал их, рыча и лая, а парни неуклюже подпрыгивали, пытаясь его пнуть. Один слепил снежку и запустил зверю точно под глаз. Пес обиженно тявкнул и попятился в переулок. Парни загоготали. Отвлеченные собакой, они не сразу заметили солдат, заполонивших площадь. Кинули в переулок еще пару комков снега, отпустили пару шуток. Повернулись к площади, хохоча, сделали еще несколько шагов, и только тогда увидели войско.

— Чтоб мне опухнуть!.. — выронил один.

Второй протер глаза. Третий сказал:

— Гы-гы.

Кайр Хэммонд поднял руку, чтобы скомандовать залп. Стрелки потянули тетивы.

— Да будет вам!.. — воскликнула Аланис. — Это же просто студенты!

И крикнула, обращаясь к парням:

— Мудростью и милосердием?..

— Т… точно, барышня! — ответил парень. — Наш девиз. Университет Прам… Янм… черт…

— Простите моего т… товарища, миледи, — сказал второй. Его язык тоже заплетался, но меньше, чем у первого. — Мы оч-чень устали от ночи, проведенной… над книгами!

— Мы будущие богословы, — добавил третий. — А н… не скажете ли ваше имя, барышня?

— Я Элис из пансиона Елены-у-Озера, — ответила герцогиня.

— О, сестра по несчастью!.. — хохотнули студенты. — Ступай к н… нам, сестра!

Кажется, они вовсе перестали замечать три сотни вооруженных северян. Болтали себе с Аланис, как ни в чем не бывало.

— Не скажете ли, там дальше по улице вы не видели солдат?

— Н… нет, только собаку. У-уу, злющее отродие!

— А ближе к дворцу не встречали воинов?

— К… каких воинов, сестра? Все ушли подвал… подавл… тьху, северян бить ушли. Или спят себе, одни мы вот… корпеем над святым писанием.

— Благодарствую, братья.

Она кивнула Хэммонду, и тот отдал приказ. Отряд продолжил движение, начал втягиваться в одну из улиц.

— К-куда ты, сестра? — крикнул вслед студент. — Пойдем с нами, устроим философский диспут!..

Когда площадь осталась позади, Джоакин хмуро спросил:

— И это вся оборона Фаунтерры? Три пьяных студента? Больше никакого сопротивления?!

Хэммонд холодно зыркнул на него, а Весельчак с укором качнул головой:

— Не гневи Людмилу, Джо.

Но Джоакин был мрачен и зол. Вот каков штурм столицы! Вот какова слава!.. Пробежались по улицам, словно ватага разбойников, побили окна — и все? Прокрались через спящий город, будто ворье бесстыдное?!

Он увидел труп нищего, привалившийся к стене дома. Подумал: видно, просто подвернулся конникам герцога, его и зарубили ни за что, ни про что. Но подойдя ближе, Джо не увидел крови, а рассмотрел синюшное лицо покойника. Бедолага замерз насмерть. От этого стало как-то совсем тоскливо.

— Держитесь при мне, Джоакин! Не отставайте.

Он послушно вернулся к леди Аланис, хотя подумал: вам не нужна защита, миледи. Единственный враг в этом городе — мороз и снег. Пока на вас шуба, вы в полной безопасности. Ах да, еще гирлянда с мишурой может упасть на голову!

Улица окончилась узкой прямоугольной площадью. Впереди начинался изогнутый спуск, проходящий меж двух башен, как между створок ворот, а справа чернело небо — странное какое-то, словно шероховатое, с парой очень тусклых звезд. Джоакин повернулся туда и не сдержал вздоха: то было не небо, а крепость, сложенная из угольно-черного камня. Таких крепостей Джо не видел прежде. Здесь не было внешней защитной стены, башен, внутреннего двора, арсеналов и казарм — никаких отдельных построек. Крепость являла собой цельный гранитный куб, нерушимый монолит. Лишь крохотные светлячки бойниц указывали на то, что в этой громаде хоть где-то имеются отверстия.

— Престольная Цитадель. Старая резиденция императоров, — сказала Аланис.

Как штурмовать эту махину?.. — подумал Джо, запрокидывая голову. Над сводом цитадели он увидел дым, подсвеченный заревом. На крыше крепости горело пламя.

— Северяне уже там?!

Словно в ответ ему, цитадель раскрылась. Поднялась входная решетка, на дубовой створке ворот распахнулась калитка. Трое иксов вышли из крепости навстречу отряду.

— Цитадель наша, кайр Хэммонд! — доложил первый из них. — Мы взобрались по веревкам, на галерее не было стражи. Зажгли огонь и сделали засаду. Гвардейцы выбежали тушить, мы управились с ними.

— Что с мостом?

— Наш костер виден из дворца. Дворец прислал трех парней выяснить, в чем дело. Мы схватили их, Красавчик Ориджин с двумя иксами переоделись в их форму и перешли Ханай по мосту. Отбили и удержали тот конец моста, пока туда не переправилась герцогская сотня.

— Оба Ориджина сейчас во дворце?

— Так точно, кайр.

— Значит, он наш. Выступаем.

Хэммонд отдал пару приказов. Часть лучников скрылась в крепости. Прочие вместе с кайрами двинулись по спуску, вымощенному брусчаткой. Кривая дорога сходила вбок с холма, на котором стояла цитадель, огибала его и приводила к берегу Ханая. Величественное зрелище открылось перед воинами, и войско сбавило ход, зазвучали возгласы удивления. Остров в сотне ярдов от берега светился весь, от края до края. Пылали шпили, башенки, колонны дворца, похожего на мраморный горный хребет; свечение струилось из окон, с балконов; полыхали гербы на фасаде; сияли даже деревья и скульптуры в лучах прожекторов! А приземистая защитная стена, опоясавшая весь остров, пламенела чередой красных огней, похожих на капли крови. За всю жизнь Джоакин не видел столько искры, как в одном этом строении!