Наконец, Мира освоилась с управлением и кивнула. Адриан велел:

— Ведите Птаху прямо вверх, сквозь крышу. Задайте диаметр смотрового окна.

Огонек ударился в доски потолка и открыл в них круглое отверстие, над которым плыли серые ночные облака. Отверстие несколько раз растянулось и сжалось, повинуясь пальцам Миры. При этом облака и Звезда то виделись резко, то начинали двоиться. Установился подходящий размер, и Мира спросила, что делать дальше.

— Видите Звезду? Просто правьте к ней.

Огонек несмело поплыл в небо. Вершины гор стали смещаться вниз, облака — приближаться.

— Но до Звезды очень далеко… Сколько же нам лететь?

— Девятнадцать тысяч миль, — сказал Нави. — В какой-то здешней книге я встретил число тысяча двести. Как можно было так ошибиться в расчетах! Не иначе, спутали градусы с радианами.

У Адриана блеснули глаза:

— Сударь, я буду рад побеседовать с вами о науке!

— Я — нет, — отрезал юноша.

Огонек поднимался ввысь. Миновал облака, на миг затянув окно туманом. Выпорхнул из мути и открыл взгляду идеальное небо. Безбрежная смоляная чернота, не нарушаемая ничем, кроме двух огней: Звезды и Луны. Ионе стало страшно: будто Птаха не взлетала, а падала в омут.

— Как красиво, правда?.. — сказал брат.

Из вида пропали все помехи, вроде облаков и горных вершин. Ничто не пятнало черной бездны неба. Одни любовались этим, другие тревожились.

— Звезда перестала приближаться… — сказала Мира.

— Это только видимость, — ответил Адриан. — Птаха постоянно набирает ход, все наше путешествие займет меньше получаса. Но, полагаю, времени хватит для моих извинений.

Адриан подошел к Ориджинам. Иона уставилась на боевой перстень, янмэец снял его с пальца и отложил в сторону вместе с искровым самострелом.

— Лорд Эрвин, леди Иона, я прошу у вас прощения. Как отпетые бунтари, вы по-прежнему заслуживаете кары, но теперь я вижу и свою вину. Я непростительно много темнил. Не считая лордов способными понять и разделить мои цели, я скрывал и то, что случилось в Семнадцатом Даре, и свою связь с Кукловодом, и, впоследствии, тайну Великого Древа. Лишь прикоснувшись к Птахе без Плоти, я осознал правдивость слов: знание — свет. Тайны разобщают нас, а знание способно сплотить весь мир!

— Но вы и тогда промолчали, — отметил Эрвин.

— Это правда. Я пообещал Леди-во-Тьме, что будут хранить секреты ордена, как свои собственные. И это делало подлеца Шейланда более подходящим союзником, чем вы. Он уже знал многое, я мог сотрудничать с ним, не нарушая клятвы.

— Как это мерзко, — вырвалось у Ионы.

— Я согласен, — кивнул Адриан.

— Правда?

Он повторил:

— Я согласен. Мерзко было и угрожать вам деконструктором. Сожалею об этом.

— Зачем вы лицемерите? — спросил Эрвин.

— Отнюдь. Я просто осознал, в чем ошибся. Когда погибла Леди-во-Тьме, с нею вместе исчезло и мое обещание. Я получил право раскрыть тайну, а минуту спустя услышал ваши слова: «Не будет тайны — не будет проклятья». Моя скрытность всегда была ошибкой.

Вдруг ослепительно яркий свет хлынул с потолка. Мира ахнула, леди Магда выругалась, пророк вознес хвалу богам.

— Перед вами солнце, господа! — торжественно изрек Адриан.

— Но сейчас ночь!

— Птаха поднялась так высоко, что Поларис больше не заслоняет солнце собою. Мы видим его мимо края земной тверди.

Нави фыркнул:

— Земная твердь! Эх, знатоки… Птаха вышла из тени, которую отбрасывает планета.

— А что такое планета?

— Та круглая штука, на которой вы живете. Владычица, поверните Птаху назад, покажите им.

— Не стоит, — возразил Адриан. — Весь обратный путь мы сможем любоваться ею, а пока — вперед, к цели!

Мира пожаловалась, что из-за света солнца не видит Звезду, и Нави подсказал несколько ключей. Мира изменила форму окна и затенила солнце. Точка Звезды снова засияла в центре неба, заметно прибавив в размерах.

Адриан ушел со своими странными извинениями, и Иона ощутила себя свободней. Взяла Эрвина за руку, спросила:

— Все будет хорошо?

— Конечно, сестра! Мы узнаем великую тайну и станем самыми мудрыми на свете!

С приближением Звезды разговоры утихли. Она постоянно прибавляла в размерах и виделась все яснее, люди напрягали глаза, чтобы разглядеть детали. Звезда перестала быть круглой: теперь она походила на цветок с огненными лепестками. Заполнив собою треть окна, она перестала расти.

— Предел дальности… — сказал Адриан.

— Включите предметный объектив, — посоветовал Нави и подсказал ключ.

Мира повторила за ним. Вмиг Звезда выросла на все окно и обрела удивительную резкость.

Она имела форму колеса водяной мельницы. Широкий обод, составленный из секций. Толстые трубчатые спицы, сходящиеся к оси. Огромные лопасти по всей окружности обода. Вся Звезда состояла из серебристого металла. Лопасти, отполированные, как зеркала, горели отражением солнца.

А из ступицы колеса торчал фрагмент оси, и на конце его мигал одинокий искровый огонь.

— Железное солнце меченосцев… — выронил Эрвин.

— Почти, — сказал Адриан. — Господа, перед вами Священный Предмет. Самый великий и могущественный в нашем мире.

— Взгляните на размер! — воскликнул пророк.

Теперь Иона заметила размерные линейки поперек окна. Звезда имела тридцать пять миль в диаметре.

Ее бросило в холод, сердце сжалось. Иона ощутила: непоправимое уже произошло.

— Что… что д-делает этот Предмет?.. — дрожащим голосом вымолвила Мира.

Адриан поклонился Натаниэлю:

— Сударь, уступаю вам честь ответа.

Нави поднялся и вышел на середину. Нави положил руку Мире на плечо.

— Это маяк.

Все затаились, словно перестали дышать, когда Нави заговорил.

— Это маяк. Ложный пиратский маяк.

Носком башмака он вывел на ковре священную спираль.

— Праматери никогда вас не обманывали, но кое-что решили скрыть. На их месте я поступил бы так же. Чистая правда: все мы живем на спирали, которая также зовется галактикой. А вот что скрыто: ваше место на ней. Поларис стоит не на нижнем витке и не на верхнем, но точно в зазоре между ними. Посередине громадного темного беззвездного пространства, разделяющего рукава галактики. Хочу, чтобы вы понимали масштаб. Если виток спирали принять за реку, то Поларис — одна капля. Если галактика — материк, то Поларис — одна песчинка в пустыне.

Ионе стало страшно от попытки представить такое. А Нави продолжал:

— И на нижнем витке, и на верхнем живут могучие существа — такие, как я и Пауль. Боги. Две тысячи лет назад наши предки вели войну между собой. Межзвездную войну. Она требовала переброски флота из одного рукава галактики в другой, через темный зазор. Навигаторы обладали весьма точными приборами, но даже те не справлялись с колоссальным расстоянием. Погрешность пути становилась катастрофической, потому решено было построить маяки. Шестнадцать сигнальных станций были заброшены в пустоту между витков, одну из них вы видите над собою. Станции испускали нейтринные лучи, принимая которые навигатор мог корректировать курс. Только так можно было преодолеть зазор. Вы понимаете меня?

Адриан сразу кивнул, Эрвин — чуть погодя. Но Нави смотрел только на Миру.

— Да, кажется… Я стараюсь.

— Пятнадцать маяков вышли на орбиты в пустом пространстве, за сотни парсек от любого центра массы. А шестнадцатый расположился около одинокого солнца, которое в силу астрономического чуда находилось в зазоре спирали. Солнце окружала — да и теперь окружает — газопылевая туманность. Из-за нее ваше солнце незаметно для мира богов, а вы не видите остальных звезд галактики. Окрестности вашего солнца оказались неплохим местом для маяка: он мог пополнять запасы энергии. Вот только творцы маяков не учли одну опасность. Как вы помните, шла война. Противник искал способа сорвать полеты между ветвями спирали — и нашел. Крейсер диверсантов пробился к маяку — вот этому, над вашими головами, — и передвинул его ближе к вашей планете. Также он скорректировал сигнал маяка. Отныне путеводные лучи направляли суда прямо на рифы. Под действием гравитации корабли выпадали из варпа в ординарное пространство — и по инерции сразу же врезались в планету.