Гости высыпали на террасу, чтобы проветриться и размять ноги. Разбились на группы, принялись оживленно делиться впечатлениями. Карен отвела мужа в сторонку:

— Давай уйдем отсюда.

— Как — уйдем?! Представление же только начинается! И перед людьми неудобно…

— Никто и не заметит, если мы исчезнем.

— Франциск завоет без твоих дивных глаз! А Бирай — без моих ста эфесов. Он же надеется выиграть, лопух. Кстати, отчего ты не поставила?..

— Я сделала… иную ставку.

Голос жены вынудил Менсона насторожиться.

— Постой-ка: ты о чем?

Тум. Тум. Тум. Тум. Барабаны выбивали ритм, грозное эхо отражалось от скал. Сомкнув щиты, вильгельминцы в пятый раз шли на штурм лабиринта.

При первых атаках они пели гимн, потом перестали. Трижды были отброшены, потеряли почти сотню солдат. Перегруппировались, восстановили ряды, стиснули зубы — и атаковали молча. Шли медленно, в идеальном равнении, каждый шаг — под удар барабана. Тум. Тум. Тум. На головы рушился ливень стрел, стонали раненые, падали погибшие. Но монахи сумели дойти, сохранив строй. Вторглись в просвет между ледяных стен, на ходу перестроились в дюжины, повернули за угол так и не разомкнув щитов. Шедевр тактической выучки! Разрозненный отряд кайры уничтожили бы в два счета, но против стены щитов их мечи и арбалеты оказались бессильны.

— Бей волков! Дави! — кричал в азарте Джоакин.

Монахи давили, как могли. Каждый шаг — по команде, под барабанный «тум». Все разом, чтоб не разомкнуть щиты: левой! Правой! Левой! Волки огрызались, но понемногу уступали. Рихард командовал альмерцами из тыла и поддерживал огнем. Персты Вильгельма хоть изредка, да находили цель. Наконец, кайры дрогнули и отошли за вторую стену. Вильгельминцы заняли первый виток лабиринта.

— Уррраа! — заорал Джоакин.

Но радость тут же и оборвалась: откуда-то из вражеских тылов влупили камнеметы. Стервецы пристрелялись заранее, высчитали, где окажутся воины Шейланда после первой удачной атаки. Из-за ледяных стен Джо не видел попаданий, но крики искалеченных людей буквально впились в душу. Строй сломался, монахи снова отступили, рыцари Альмеры прикрыли их отход, не дав кайрам контратаковать.

И вот боевое братство начинало пятый бросок. Их несгибаемая доблесть зажгла сердце Джоакина. Прежнюю апатию смело без следа, он горел боевым пылом и жаждал победы.

— Милорд, пошлите меня к ним на помощь! Они прикроют щитами, я буду стрелять. Вместе прорвемся!

— Мы уже потеряли двух ханидов, — отметил граф.

— В первой волне, когда атаковали медведи. Они бежали порознь, не было стены щитов. Монахи — лучшее прикрытие!

— Хорошо, что напомнили. Поясните-ка детям, отчего так важно правильное построение.

— Но милорд…

— Расскажите, сир Джоакин! Очень интересно!

Цветочки Избранного окружили путевца. Мальчики трепетали от восторга: генеральное сражение у нас на глазах! Девочки не так сильно радовались, но рисовались перед Шейландом:

— Мы внимательно слушаем!..

Тьма, — подумал Джо. Величайшую битву своей жизни я проведу в роли учителя? Но граф велел, и дети ждали, а за их спинами нарисовалась еще и Хаш Эйлиш. Он смирился и начал:

— Фехтование — не самое главное в бою. Думаете, если ловко махать мечом, то можно всех победить? Вот и нет, как видим. Кайры — великие мастера клинка, но они стояли врозь, а монахи ударили сомкнутым строем. И северные мечи ничего не сделали — не нашли просвета между щитов.

— Мы поняли, сир Джоакин! Надо держать щиты вплотную.

— Проще сказать, чем сделать. Каждый солдат идет своим шагом; кто-то вырывается, а кто-то отстает. Кто-то споткнулся, кто-то получил стрелу — но все равно надо удержать строй! Нужна большая выучка, а главное… Постойте, куда пропал граф?!

Избранный исчез, а Эйлиш пояснила:

— Пока вы опекаете детей, он решил провести разведку.

Джоакин вскинулся:

— Я воин, а не опекун!

— У вас прекрасно получается, продолжайте.

Эйлиш послала воздушный поцелуй. Ее глаза блестели, на щеках играл румянец. Закатницу возбуждала битва: Павшая соберет щедрый урожай.

— Дети, — сказал Джоакин, — вы должны знать главное: там гибнут люди. Им больно и страшно. Но, несмотря ни на что, нужно удержать строй, иначе погибнет намного больше. Сначала думать о товарищах, а потом о себе — вот настоящая отвага.

— Золотые слова, — насмешливо молвил кто-то.

На наблюдательный пункт поднялся Гной-ганта, по пятам за ним шли Сормах, Кнут и Чара. С их появлением будто стало темнее. Дети потеснились, прячась от Пауля за спину Джо.

— Зачем вы здесь? — процедил путевец.

Пауль ощерился в ухмылке:

— Тут наблюдательный пункт. Пришел понаблюдать.

Обойдя Джоакина, стервятники встали на краю скалы и полностью заслонили вид. Заговорили меж собою:

— Берут второй виток лабиринта.

— Когда возьмут еще один, нам хватит места развернуться.

— Куда поскачем, Гной-ганта? Прямо, направо, налево?

Джо навострил уши: этот вопрос его тоже интересовал. Нагромождение ледяных глыб не было полноценным лабиринтом — никакого льда не хватило бы, чтобы целиком застроить долину. Потому имелся не один верный путь через преграды, а целых три: центральный, северный и южный.

Центральный шел в продолжение большой дороги (только, естественно, петлял между глыб). Он приводил к озеру, по льду коего можно подойти прямо к замку. Вот только свежий лед не выдержит сотен коней, значит, придется обогнуть озеро по берегу, выйти ко рву и пробиваться через мост и вал. Нелегкий маршрут.

Южный путь (Джоакин усмехнулся над каламбуром) вел по краю долины, в стороне от замка, прямо к южным городским воротам. В лабиринте, конечно, дежурили кайры, но между лабиринтом и вратами Первой Зимы вражеских войск не наблюдалось. Да и город — не замок: он укреплен намного хуже. Значит, южный маршрут легче прочих. Жаль, что ведет он к мещанам, а не к главному нетопырю.

А третий маршрут огибал озеро с севера и приводил к боковой стене замка. Тут тоже имелся защитный ров и узкий мост, обстреливаемый со стен. Но тут участок земли между рвом и замком был слишком узок. Вал для защиты от Перстов пришлось возвести аж перед рвом, в открытом поле. Батальон, который держал эту позицию, представлялся лакомой добычей: он не сможет быстро отступить — помешает ров за спиной. Если атака окажется удачной, можно перебить всех. Потом вышибить Перстом ворота и с налету проскакать прямо в замок, в гости к старому волку. Очень заманчивый план… Подозрительно заманчивый.

— На севере стоит капкан, — Чара будто украла мысли Джоакина.

— Видишь? — спросил Пауль.

— Чувствую. Вон та дорога — готовая петля нам на шею.

Джо тоже видел: с севера в долину входит беломорская дорога. Горы мешают разглядеть, что на ней творится. Сейчас она примыкает к волчьему правому флангу. Но если мы потесним кайров, то сами окажемся к ней боком. Как бы не на той дорожке старый волк припрятал резерв. Как бы не заманил нас под опрокидывающий удар с фланга…

— О чем беседуем, друзья мои? — приятным голосом спросил граф Виттор.

Дети кинулись к нему:

— Дядя Вит!.. Мы немножечко боялись…

— Не бойтесь, милые. Дядя Пауль — наш верный друг!

«Верный друг» так улыбнулся мальцам, что кто-то из них заплакал.

— Обсуждаем дороги, граф. Скажи свое мнение.

— Не мнение, а приказ. Вы пойдете центральным путем.

— А может быть, южным?

Пауль спросил вкрадчиво, со значением. Джоакина пробрал морозец. Первая Зима переполнена людом, в том числе и лидскими беженцами. Если шаваны пойдут южным путем, то ворвутся в город и учинят бойню… Почему-то вспомнились последние слова Аланис:

— Тирья тон тирья.

— О чем это ты, лысый хвост? — на всякий случай Чара прицелилась в него Перстом.

— Нельзя было иначе. Надо говорить перед тем, как убьешь человека. Но в Лиде можно было иначе. И сейчас можно! В городе простой люд, не ходите туда!