— Милорд, Леди-во-Тьме никого не предавала. И для нее, и для меня все человечество — едино. Мы не принимаем ничью сторону, хотим лишь одного — взрастить Великое Древо. Как только оно даст плоды, любые войны прекратятся. Милорд, мы не желаем ничьей победы, а мечтаем о мире, в котором вовсе нет сражений!

— Какая прелесть, — обронил Ориджин.

— Каждый человек заслуживает достойной жизни. Люди топчут, убивают, насилуют друг друга — и это ужасно! Мы строим мир, где никто не будет унижен. Все будут равны в правах на счастье и свободу. Представьте себе целый мир, населенный счастливыми людьми!

— Это бред, — процедил герцог. — Люди не равны, и никогда не станут.

Давид изучил его, как свою пятерню. Под покровом иронии и цинизма, герцог Эрвин София был идеалистом. Пылкие благородные речи часто срабатывали на нем — но почему-то не сегодня. Давид зашел с другой стороны:

— Милорд, поймите свое положение. Адриан сможет использовать не только Персты Вильгельма. Орден обладает множеством Предметов. Во дворце короля Франциск-Илиана хранится, например, Птаха-без-Плоти. Это средство идеальной разведки. Можно увидеть войско на любом расстоянии. У вас не будет шансов на успех. Адриан разгромит вас даже в одиночку, а может и объединиться с Кукловодом. Как вы помните, они уже были в сговоре.

— И поэтому я должен склониться перед той, кто предала меня?

— Другого шанса просто нет. Поклянитесь, что поймаете и отдадите Натаниэля. Опишите способ передачи. Я сообщу магистрам ордена, они отговорят Адриана от похода в Первую Зиму. Без этого вам не выстоять!

Герцог поковырял песок носком сапога. Хрипло закашлялся, чертыхнулся:

— Идова простуда. Будто других бед не хватает… — И добавил тихо, стыдясь собственных слов: — Ладно, я согласен.

— Милорд?.. — удивился Давид. Он даже не надеялся, что герцог Ориджин сдастся так быстро.

— Говорю: я согласен на ваше предложение.

Повисла тишина. Герцог сутулился под холодным ветром. Давид подумал: я попрошу королеву о милости для него. Пускай не помощь, но хотя бы пощаду она сможет пообещать. Брат и сестра вместе отправятся в ссылку, найдут утешение в покое и общении друг с другом. Хотя бы что-то…

— Милорд, прошу, поклянитесь, — поторопил Давид.

— Сначала вы, — сказал герцог. — Я все скажу, но сперва раскройте тайну. Что же это за Великое Древо?

Давид обезоруживающе улыбнулся:

— Вы давно должны были понять. Я намекал, как только мог.

Это прекрасный ход, чтобы узнать, как много известно человеку. Тщеславные умники, вроде лорда Эрвина, часто клюют на такое.

— Я понял, — ответил Ориджин.

Помолчал, обратив лицо к небу.

— Вы говорили, отче, что хотите дать каждому смертному по Предмету. А Леди-во-Тьме говорила, что орден мечтает добраться до Звезды. Я сложил одно с другим. Ваша цель — взлететь на Звезду и сбросить оттуда на землю миллионы Предметов. Чтобы говорить с ними, нужна первокровь. Ее можно взять у Пауля — потому вы жаждете изловить его. Каждый житель Полариса получит свой говорящий Предмет. Наступит великое изобилие. Счастье для всех, и никто не в обиде.

Святой отец развел руками:

— Вот видите, милорд: вы сами справились.

— Я не понял кое-чего. Откуда вы взяли, что на Звезде есть множество Предметов?

Давид засмеялся:

— Милорд, это самая легкая часть. Правда, я не помню ни одного послушника, кто понял бы сам. А ведь это очень просто!

Он поднял камень и с размаху бросил на песок. В месте падения образовалась ямка.

Ориджин смотрел на вмятину в песке. Волна накрыла ее, затем вторая, третья. Постепенно выемка стерлась, и тогда герцог поднял взгляд.

— Тьма сожри!..

— Да, милорд.

— Вы считаете… Дары приходят с неба?

— Конечно! Людей путают пещеры. Все думают: раз пещера — значит, дело подземных богов. А все гораздо проще: Дары падают с неба, пещеры возникают при ударе.

Герцог топнул каблуком в песок и посмотрел, как вмятина заполняется водою.

— Пресветлая Агата!..

— Ваша Праматерь, милорд, была физиком. Она мгновенно решила бы такую загадку. При появлении Дара ложе сильно раскаляется: плавится земля, кипят озера, вспыхивают леса. Откуда берется столько тепла? Да только из одного источника — энергии падения.

— То есть, Дары рушатся наземь со Звезды?..

— Именно так, милорд.

— Вы подниметесь туда и отберете у Праматерей…

— Мы уверены, они не станут возражать. Праотцы-Садовники оставили подсказки, ведущие к Звезде. Считайте, сами пригласили нас в гости.

— Забавно, — усмехнулся герцог. — То есть, я смогу лично повидать Агату? Прямо наяву?

К несчастью, нет, — подумал Давид. Скорей всего, вы увидите земляные стены подземной кельи. Орден уже не отпустит вас на свободу.

— Конечно, милорд, — сказал он вслух.

— А почему вы держали это в тайне? Разве плохо — живым побывать на Звезде?

— Вы сами — лучший ответ. Вы так горячо протестовали против раздачи Предметов мужикам. Лорды сделают все, чтобы сохранить Предметы за собою.

— Пожалуй, — согласился Ориджин. — Все настолько просто…

— Да, милорд. Именно простота была лучшей маскировкой.

— А зачем вы рассказали о расстоянии между витками спирали? Эти миллиарды миль до верхнего витка — какое значение имеют?

— Я хотел, чтобы вы поняли: Звезда — не часть небесного витка, а отдельный, самостоятельный объект. Также я помогал вам представить силу падения с огромной высоты.

— Хм… Почему ложа Даров так велики? Предметы-то малы по размеру.

— Очевидно, Предметы заключены в оболочку, которая сгорает при ударе. Она нужна, чтобы они не разлетелись куда попало, словно град, а упали кучно, в одной точке.

— Весьма разумно. И по-прежнему просто.

— Как есть, милорд, — поклонился священник. — Теперь ваша очередь.

— Я должен угадать что-то еще?

Когда хочешь, чтобы поверили, изобрази печаль. По мнению людей, правда должна звучать грустно.

— Все разгадано, милорд. Великая тайна Древа раскрыта вами. Поклянитесь отдать Натаниэля.

— Ах, да…

Лицо герцога сделалось странным: не то ехидным, не то скорбным. Он провел на песке линию:

— Взгляните, это план сюжета. Мама учила меня: существует золотая пропорция. Вот здесь, на одной десятой длины, должна состояться завязка. А тут, за две десятых до конца, начинается кульминация. Во время нее раскрываются все главные секреты — иначе зритель не получит удовольствия.

Затем он поставил отметину, не дойдя до кульминации примерно полфута:

— Если б мы с вами были героями пьесы, то сейчас находились бы вот здесь. Кульминация еще не началась. Вы слишком рано раскрыли тайну. Боюсь, отче, я вам не верю.

Давид заставил себя усмехнуться:

— Милорд, но мы же не герои сюжета! В жизни все совсем иначе!

— О, нет, жизнь очень похожа на книгу — если, конечно, книга хороша. Герои постоянно темнят, этим создается сюжетная интрига. Точно так же лгут и живые люди. Лгут раз за разом, снова и снова, хотя уже были пойманы на вранье, и чудом избежали пыток. Затем, у каждого персонажа есть основная черта, образующая характер. В жизни — тоже. Я — белая ворона, Джемис — воин, Роберт — фаталист, Минерва — умница… вы — лжец.

— Милорд, неужели я когда-либо…

— Постоянно, отче! В этом и штука. Вы лжете так регулярно, что это буквально вросло в привычку. Вы лгали и при встрече, и у стен Лабелина, и в столице, и в Степи. И всякий раз старались обезоружить прямотою: да, милорд, раньше-то я вам соврал, но теперь говорю чистую правду! Например, вы сознались в получении шифровки от ордена — и как бы сказали этим: смотрите, насколько я честен! Нет, отче, вы лжец до мозга костей. Само слово «отче» — и то обман. Какой вы священник, если не верите в Дары богов?

Давид низко поклонился:

— Каюсь, милорд, я грешный человек…

— Закройте рот, — бросил герцог. — Ваша скромность — тоже обман. Вы считаете себя в сотню раз достойней, чем любой феодал. Вы же хотите осчастливить мир, накормить голодных, утешить страждущих. А Ориджины и прочие лорды — надменные эгоисты.