Лицо Мартина будто затянуло тучей.

— Вит хороший, ну!

— Он очень добрый, почти как ты… — закивала волчица. — Только я не понимаю: что же он не сказал? Ты столько времени потерял зря, и рисковал очень сильно. Минерва могла приказать гвардейцам — чик, и нет тебя. А собачке очень плохо без хозяина!

Она жалобно заскулила. Мартин застыл с полуоткрытым ртом.

— Вит посмеялся над тобой… Мне очень обидно. Хочешь, я его укушу?..

— Вит — хороший! — с надрывом выкрикнул Мартин. Захлопнул клетку и бросил Джоакину с Лаурой: — Идем отсюда, ну…

В который раз Джоакин замечал: графа Виттора ничто не могло расстроить. Каким смурным и нервным он был в Уэймаре, то об одном переживал, то о другом. Но с начала похода его будто подменили. Граф оставался невозмутимо беззаботен в любой ситуации, ничто не могло поколебать его радости жизни. Успехами он наслаждался искренне, как юноша, а невзгоды встречал с легкостью, присущей только мудрецам.

— Дети, ну-ка все опустили головки и закрыли глазки руками! Проезжаем нехорошее место.

Десять ребятишек в телеге исполнили приказ дяди Вита. Спрятав лица в ладошках, они подъехали к воротам замка. По обе стороны дороги лежали мертвые северяне. Несколько сожженных и изломанных плетью, остальные — с выпущенными кишками. Один или два еще дергались, доживая последние часы. Как и предполагал Джоакин, кайров здесь не было: только слуги да пастухи. Какой же дурной народец…

Во внутреннем дворе уже навели порядок. Мертвечину убрали, кровь засыпали песком; люди Хориса готовили ужин. Он обещал быть весьма обильным: шаваны добыли целую отару. Прямо тут, во дворе, овец свежевали и разделывали, рубили мясо на куски и отправляли в котлы. Шипело и булькало масло, аппетитный запах наполнял ноздри.

— Великолепно, — воскликнул граф. — Дети, открываем глазки! Смотрите: мы приехали в замок, сегодня ночуем в теплых постельках.

— Дядя Вит, мы хотим кушать…

— Я тоже, родные мои. Немножечко терпения — и всех нас накормят. Салли, Гвенда — сюда!

Няньки поспешили принять у графа детей и окружить заботой. А Виттор поднялся на стену, где ждали полководцы. Джоакин и Мартин взбежали по ступеням, граф не отказал себе в удовольствии исчезнуть и появиться прямо на стене. Как всегда радушно он приветствовал полководцев: каждого хлопнул по плечу и назвал братом.

— Кристальные горы, милорд, — произнес Рихард Ориджин и указал на вид, лежащий за бойницей.

По горизонту распластался дымчатый хребет — словно ряд гвоздей, прибивших небо к земле. Расстояние смазывало очертания пиков, но не могло утаить их высоты. Подножья гор терялись в сумерках, а вершины утопали в облаках, и по склонам стекали белые ленты тумана.

— Вот это громадины… — выронил Джо.

— Последний оплот Десмонда Ориджина. Мы били кайров на Холливеле и в Уэймаре, и в Нортвуде. Дальше некуда отступать. В этих горах решится судьба.

Граф Виттор с улыбкой оборвал ненужный пафос Льда:

— Ах, бросьте, лорд Рихард, судьба уже решена. У Лисьего Дола наши враги имели почти двадцать тысяч бойцов. Теперь Крейг убит, медведи развеяны, Десмонд потерял четверть войска. Ему никак не собрать больше десяти тысяч. Я прав?..

Хорис и Флеминг согласились:

— Генеральное сражение позади, победа в войне — решенное дело. Но загнанный зверь бывает очень опасен, потому нельзя терять бдительность.

— Это чертовская правда, — признал граф. — И в данном контексте меня волнует вот что: лорд Рихард, почему никто не принимает вашу власть? Неужели придется вырезать всех в этом герцогстве?

Флеминг кашлянул, и граф уточнил:

— Всех, кроме моих друзей беломорцев, конечно же. Но даже так утрата выйдет тяжела. Мне горько видеть, как эти глупые люди отвергают мою дружбу.

— Это очень печально, — согласились все.

— А кроме того, в Ориджине сотни рудников и миллионы овец. Кто-то должен пасти, кто-то должен копать.

— Все изменится, когда мой отец… — Лед кашлянул, — окажется на Звезде.

— Где-то еще бродит ваш брат.

— Он слаб и неважен. Люди трепещут перед Десмондом. Отправим его на Звезду — и вассалы склонятся перед нами.

— Верю в вашу правоту, мой друг. И как вы предлагаете это сделать?

Лед приосанился. Его влияние на генералов неуклонно росло. Сначала Рихарду подчинялся лишь Флеминг со своими беломорцами. Но битва у Лисьего Дола принесла ему уважение альмерцев и закатников. Теперь Лед метил на должность командующего всеми силами.

— Имеются три места, где отец может принять бой. Первое — город Лид, могучая цитадель, древняя столица Севера. Расположен на плоскогорье, окружен двойным кольцом стен, имеет десятки башен и сотни метательных машин.

Граф Флеминг, прекрасно знавший местность, подтвердил слова Рихарда.

— Вторая возможная позиция для обороны — ущелье Створки Неба. По дну его идет дорога из Лида в Первую Зиму, а по бокам стоят скалы, крутые и гладкие, как стены. Это — природная ловушка, которой нельзя избежать. Войдя в ущелье, армия будет стиснута и беспомощна. При первой войне Отчаянья в Створках Неба погибло войско короля Орсейна. Его уничтожили два небольших отрядов: один запер выход из ущелья, а второй забрался на скалы и устроил лавину.

Другие полководцы согласились со Льдом.

— И третий рубеж — сама Первая Зима. Она пропитана славою предков и духом Светлой Агаты. Для Ориджина потерять Первую Зиму — все равно, что лишиться сердца. Кроме того, она дает множество возможностей. Есть озеро, холмы, утесы; есть замок и город, и несколько отдельных бастионов. Искусно используя все это, можно выстроить могучую оборону.

— Полагаете, Десмонд встретит нас в Первой Зиме?

— Я полагаю, — ответил Рихард, — он не даст нам дойти туда. Как видите, мы имеем проблемы с провиантом. Они будут усугубляться. Отец вывезет все припасы, какие попадутся на дороге, уведет людей и стада. Нам придется снабжаться из Нортвуда, а это чудовищно замедлит продвижение.

Виттор пожал плечами, словно не видел в том беды:

— Рано или поздно, победа будет наша.

Рихард скривил губы, поражаясь его наивности. Граф Флеминг пояснил Избранному:

— Когда начнется стужа, мы не сможем наступать. Нам не хватает зимней амуниции, теплой обуви, припасов. Шаваны и альмерцы в жизни не видели таких холодов, какие встанут после Сошествия. Войско вмерзнет в снега и погибнет от голода.

— Иными словами, мы должны взять Первую Зиму до дня Сошествия? Я верно понял вашу мысль?

— Мы должны дойти до нее. Провиант кончается, поставки из Нортвуда или Беломорья не поспеют вовремя. По дороге к Первой Зиме мы должны пополнить припасы, и для этого есть лишь одна возможность: город Лид. Только там найдется достаточно пищи для нашего войска.

Граф Виттор пожал плечами, будто говоря: «Ну, вот и решение проблемы». Рихард жестко произнес:

— Отец может сжечь лидские амбары. Тогда семьдесят тысяч горожан помрут от голода, но нашему наступлению придет конец. Нам придется уйти до весны.

— Значит, будем молить богов, чтобы Десмонд этого не сделал! — Избранный четырежды сотворил спираль, глядя на горы, за которыми скрывался древний Лид. — С верою в лучшее, идемте ужинать, господа.

Рихард мрачно покачал головой, расстроенный легкомыслием графа. Флеминг, напротив, узрел в словах Виттора непреклонную веру. С глубоким уважением он обратился к Избранному:

— Милорд, я давно хотел побеседовать с вами о деликатном деле. Как вы знаете, боги одарили меня двумя дочерями. Это благонравные, смиренные, добрые девушки. Я воспитал в них искренний страх перед богами и полную покорность мужскому слову. Молли отдана лорду Граненых островов, но славная крошка Виолетта до сих пор остается на выданье.

— Вы обладаете сокровищем, граф Бенедикт.

— Я хотел бы преумножить богатство, объединив его с другим. Имею на примете весьма достойного человека и от души надеюсь на союз.

Флеминг медленно перевел взгляд на лорда Мартина — и обратно, к Виттору.