Она выдвигает Эфес на дюйм и с клацаньем вгоняет обратно в ножны.

Первым начинает хлопать Ворон Короны:

— Слава владычице! Минерва Несущая Мир!

Многие подхватывают. Гвардейцы кричат громче других:

— Слава Янмэй!

Министры с радостью аплодируют. Дориан Эмбер улыбается одними глазами, будто владычица тонко пошутила. Леди Карен разглядывает узоры на полу. Шут Менсон лупит себя по лбу.

А затем все начало портиться. Одна за другой посыпались дурные вести.

Десмонд Ориджин прислал птицу:

«Озером прибыл корпус Пауля: ок. 8 тыс. мечей, Персты Вильгельма. Под угрозой окружения отступаю из Уэймара. Иду в Нортвуд на соединение со Стэтхемом и Крейгом».

Итак, Кукловод получил свободу и свежую армию. Надежды на его гибель в осаде не оправдались.

Генерал Уильям Дейви писал с севера, из города Майна, что в Ориджине:

«Согласно приказу лорда-канцлера, одобренному вашим величеством, я завершил передислокацию полка. Занял позицию в Майнской долине. Жду распоряжений».

Он не зря потратил слова, напоминая, что приказ был одобрен Минервой. Она не помнила этого чертова приказа. Что творит генерал Дейви? Как он очутился на севере, когда все полки нужны здесь?! Лейла Тальмир показала ей страницу в записной книжке:

— Вы любили проводить вечера за выпивкой. Если после заката давались на рассмотрение бумаги, вы подписывали их не глядя, лишь бы скорее отделаться. На всякий случай я вела учет документов, подписанных таким образом. Вот приказ о переброске полка.

Мира зашипела от досады.

Днем позже судьба ткнула ее носом в еще одну ошибку. Давеча Мира освободила из темницы двух главарей крестьянского восстания и послала в Южный Путь, чтобы они усмирили бандитов. Зуб и Рука Додж достигли успеха: собрали воедино всех Подснежников, кто не сложил оружия, подчинили их себе, превратили в наемное войско. Вот только служат они не Минерве! Агенты из Южного Пути сообщили: герцог Лабелин перекупил Зуба с Доджем и поставил все их войско под знамена Адриана. Бывший император обзавелся массой пехоты.

И самое скверное, что можно представить: орда Юхана Рейса перешла Бэк!

Шаваны могли взять штурмом замок Эрроубэк, чтобы пройти по плотине. Замок обороняли пять батальонов кайров. Степняки могли также форсировать реку выше замка — по кратчайшему пути от Флисса к Фаунтерре. Полки Серебряного Лиса защищали берега в тех местах.

Но шаваны обхитрили всех: совершили обход и форсировали реку ниже по течению. Ни Лис, ни кайры не успели помешать — шаваны попросту обогнали их. Теперь орда приближалась к Смолдену, откуда войдет в Земли Короны. На пути окажется Оруэлл, затем — Фаунтерра.

Две вражеских силы надвигались на столицу: с запада — орда, с севера — Адриан. Удавка затягивалась на шее Минервы.

И что особенно скверно, отнюдь не все считали Адриана врагом. С досадою Мира наблюдала, как двор раскалывается на половины. Все чаще звучали шепотки, двусмысленные беседы, крамольные намеки. Слуги Лейлы Тальмир и агенты протекции улавливали их, сводили в отчеты, клали на стол Минерве. «А что, господа, при Адриане жилось не так и плохо… Развитие было, реформы производились… У него твердая рука, это главное!.. Минерва сама хотела отречься…»

А некоторые даже не таились. Шут Менсон каждый день кричал во всеуслышание:

— Владыка возвращается! Император идет! Колпак и корона дружны!

Мира накинулась на него:

— Какого черта, милорд?! Вы же были на моей стороне!

— Прости, я запутался. Твоя сторона — это где? То хочешь корону, то отдаешь, то снова хочешь, но без крови. Я говорил: научись делать выбор. Не умеешь выбирать — какой ты правитель?

Конечно, оставались и преданные люди. Лазурная гвардия боготворила Минерву. Министры финансов и налогов не давали поводов усомниться в себе. Баронет Эмбер сказал напрямик: «Вы мне нравитесь больше, владычица. При Адриане было душновато». И, конечно, Роберт Ориджин всей душою был на стороне Миры:

— Ваше величество, вверенный мне батальон готов сражаться за вас. Казна принадлежит вам до последней агатки.

Однако он добавлял:

— Положение очень скользкое: надежных сил обмаль. Ваши два искровых генерала прежде служили Адриану. Если хоть один переметнется, то ага.

Она попыталась найти союзников — и потерпела новую неудачу.

Альмерские лорды, лишенные центральной власти, окопались в своих цитаделях. Шиммерийцы и Нортвуды были слишком далеко. Литленды считали долгом чести поддержать Адриана — особенно теперь, когда Ребекка погибла по вине Миры. Герцог Фарвей держал большое войско в Алеридане, но отказал ей: «Ваше величество должны понять: я обязан защитить своих новых подданных от шаванского произвола».

С горьким удивлением Мира поняла: единственными союзниками были те, кого еще вчера она считала врагами. Но Ориджины уже дали ей все, что могли, и этого не хватало. И Адриан, и Юхан Рейс стремительно приближались к столице. Любой из них мог разгромить Минерву.

Она отправила приказ Серебряному Лису. Вместе с северным генералом Хортоном он должен перевести войска от Бэка к Смолдену и встретить орду на берегах реки Змейки. Мира надеялась остановить шаванов на самой границе Земель Короны, спасти не только столицу, а и другие города. Кроме того, попросту боялась призвать Лиса к себе: от него первого она ждала измены. С Адрианом Лис не станет сражаться, а вот с ордой — будет вынужден. Потому пускай стоит в Смолдене, подальше от Фаунтерры.

Мира ездила на стройку укреплений. Перчаткой Могущества перемещала камни, бревна, телеги с землей. При помощи Предмета строительство сильно ускорялось, валы росли буквально на глазах. Но ее не покидало чувство, что правда за Нави: укрепления — чушь. Они не защитят ни Оруэлл, ни Арден, ни Маренго — только столицу. И не спасут от предательства.

Мира участвовала в стройке больше затем, чтобы поддержать солдат и горожан. Это имело эффект. Воины ликовали при виде Перчатки Янмэй на девичьей руке. Мастера и работяги прославляли чудесную владычицу Минерву. Но встречи с командирами искровых частей наполняли ее черною тревогой. Позиции вокруг столицы держал корпус генерала Гора. Каждый офицер этого корпуса — буквально каждый! — лично знал Адриана. Предшественник Минервы любил войско, регулярно бывал на маневрах и учениях, участвовал в тренировках, играл с командирами в стратемы. Он был талантливым полководцем и отменным фехтовальщиком. Он вызывал у офицеров восторг, а Мира — умиление. Хорошая девочка, умница — не более того.

Ворон Короны пришел на аудиенцию, и Мира выплеснула:

— Тьма сожри, я никому не причинила зла! Спасла Литленд, простила шаванов, пожалела Подснежников. Заботилась о солдатах, крестьянах, ремесленниках. Ввела честный налог и бумажные деньги, восстановила Палату… Почему никто не поможет мне?!

Марк ответил:

— В том и беда, ваше величество. Вы старались быть хорошей для всех. Этого нельзя делать.

— Да что же плохого в заботе о людях?!

— Судите сами, ваше величество. Вы простили шаванов — и вот они грабят Альмеру. Простили Подснежников — и вот они в армии Адриана. Простили генерала Смайла — теперь не знаете, верить ли ему. Нельзя прощать. По крайней мере, не так часто, как вы. Когда вассалы привыкают к милосердию сеньора, они садятся ему на голову.

Мира сказала со злостью:

— Тогда и вас я прощать не должна. Вы дважды меняли господ. Пока не переметнулись в третий раз, давайте-ка на плаху!

Ворон поднял руки:

— Ваше величество, ну что вы сразу!.. Я же как раз по этому вопросу и пришел. Мы с вами, знаете ли, в похожем положении: я тоже старался для всех быть хорошим.

— Неужели?!

— Конечно. Адриану служил верою и правдой, пока он сам не отверг меня. Потом достался Ориджину, получил от него по шапке, но ничего, притерпелся, нашел общий язык. Но Ориджин исчез, оставил меня вам. И только мы с вами наладили взаимодействие — как тут обратно Адриан… Я же ко всем вам — с открытой душою! Моя ли вина, что за год три правителя сменились?