— От коня зависит. Моему — два дня ходу, а кляче Косматого — неделя.

Косматый бросил в Хаггота сапогом. Тот уклонился и метнул нож. Не в шавана, конечно, а просто так — показать прыть. Клинок вонзился в доски, и Косматый тут же заявил:

— Лысый хвост, а не бросок.

Скоро они все метали ножи в стену, нацарапав вместо мишени крест. А Хармон укрепился в своем решении.

Поскольку он и Низа по-прежнему плыли на разных кораблях, он сочинил ей письмо и передал через вестового при якорной стоянке в Руайльде. Хармон остался очень доволен тем, как логично и веско обосновал необходимость брака. План строительства небесных кораблей очень выгоден и заманчив, и давал твердые причины для женитьбы, чуждые всякого легкомыслия. Столь разумное предложение невозможно отвергнуть!

Пока эскадра шла от Руайльда к Грейсу, все на борту готовились к одной свадьбе, и только Хармон предвкушал другую.

— Все вон, — сказал герцог Морис Лабелин.

Стражники и слуги поспешили на выход. Только горничная все еще колдовала над свадебным платьем, пытаясь затянуть его на спине Магды и закрепить результат булавками. Герцог пристально глянул на горничную:

— Особенная, да?

— Ваша светлость, но как же…

— Ногами! Вон!

Бросив свое дело, девушка ринулась к двери. Платье тут же разошлось сзади, утратило форму и повисло на бретельках. Магда оказалась одета в белый мешок с изрядною прорехой на спине.

— Оно мне мало.

— Заказал по зимней мерке. Ты растолстела в Шиммери.

— Идовы портные ошиблись, нужно срочно сшить другое.

— Корова. Кабаниха.

— Папа!..

— К тому же, дура.

Кровь бросилась в лицо Магде. Папенька мог звать ее толстухой, лентяйкой, скрягой и даже свиньей, но всегда гордился ее умом.

— Отец, как вы можете?

Герцог Морис обошел ее по кругу, рассматривая, словно чучело.

— Я закажу другое платье, — промямлила Магда.

— Нет.

— Выйду и переоденусь…

— Стой.

Герцог Морис выбрал точку для наблюдения, подвинул кресло и уселся так, чтобы видеть всю полноту уродства дочери.

— Дуреха… — он брезгливо встряхнул подбородками. — Что мне с тобой делать?

Магда не нашла ответа. Уткнулась в пол, погладила себя по бокам, силясь придать платью подобие формы.

— Хоть осознаешь, что натворила?

Магда промолчала.

— Та дочь, которая была у меня зимой, все понимала бы сама. Но солнце так напекло тебе голову, что мозг расплавился и вытек через ноздри… Свинка моя, какой черт подбил тебя связаться с Адрианом?!

— Я думала…

— Ни черта ты не думала! Уж точно — не головой! Между ног засвербело, а тут раз — мужчинка. Красавчик, янмэйчик. Отчего бы не взять?

— Отец, я не…

— Твою ж Праматерь, кончай перебивать! Когда захочу услышать хрюканье, дам тебе слово. А сейчас — молчи и терпи! Я вот терпел, сожри тебя тьма. Ты лазила где-то в горах, куда птицы не летают, слала мне эти вот писульки… — Герцог с отвращением сжал пальцы, будто комкал ленту голубиной почты. — Я ничего не мог, только читать и молиться, чтобы ты не испортила окончательно все! Не утопила в глубоком дерьме свои же успехи! Читал и молился, заклинал Праматерь Софью… Но какое там! Ты утопилась сама, высунула руку из выгребной ямы, схватила меня, маму, брата, вассалов, рыцарей — весь Дом Лабелин, сожри его тьма, — и бульк в дерьмище!

Герцог схватился с места, взбудораженный гневом. Принялся расхаживать по комнате, тяжелым шагом выжимая скрип из половиц.

— Адриан — прокаженный. Знаешь, когда по всему телу — эти вот язвы, из которых льется гной. Он противен целому миру, все хотят его прикончить. Адриан — идеальный козел отпущения. Кто еретик? Адриан. Кто разогнал Палату? Адриан. Кто самодур и деспот? Кто сжег Эвергард? Кто посеял смуту, допустил мятеж, потерял достояние Династии? Кто крал леденцы и насиловал овец?! Адриан, Адриан, еще трижды — Адриан! Черт, даже я хотел его придушить — за то, что он проиграл, когда я ставил на победу. Как можно было проиграть, имея пятнадцать искровых полков!.. С этим презренным существом надо было сделать одно: при встрече сразу заколотить в гроб. Еще и просмолить все щели, чтобы точно защититься от заразы. В таком виде привезти его сюда и продать кому-нибудь — вместе с гробом, не открывая. Но, боги, класть его в свою постель!..

Герцог сделал короткую паузу. Новая волна гнева захлестнула его и брызнула словами:

— Знаешь, в чем самая большая твоя глупость? Конечно, нет, откуда!.. Ты думаешь, что он исполнит обещания. Станет тебе верным мужем, окружит тебя, значит, заботой и уважением… Очнись! Этот кусок янмэйского дерьма до сих пор мнит себя императором. Он, видишь ли, оскорблен твоим шантажом. Ты заметила: он не пляшет от счастья, не лижет нам пятки в благодарность за то, что жив. Он, понимаешь ли, таит обиду и лелеет планы мести. Спать с ним в одной койке — все равно, что с шакалом!

Морис Лабелин вытер платком пот со лба. Грузно опершись на подлокотники, опустился в кресло. Он тяжело дышал, утомленный собственной яростью.

— Ладно, идиотка, теперь скажи… О чем ты думала?

Магда разгладила платье, собираясь с мыслями. Поискала сторону, откуда можно зайти, не рассердив отца. Как начать, чтобы первою же фразой смыть с себя клеймо «дуреха».

— Прежде всего, папенька, я проверила, что задумал Адриан. С помощью одного полезного человека стала перехватывать его письма. В них нет никаких планов против нас. Вот они, поглядите…

Придерживая платье левой рукой, Магда открыла ящик стола и вынула пачку бумаги.

— Дура, — буркнул отец. — Там все вранье.

— Вы даже не прочли!

— Раз Адриан дал их перехватить, значит, там заведомая ложь. Он накормил тебя дерьмом.

Магда сглотнула комок горечи.

— Папенька, мы захватили огромное число оружейных очей. В дороге солдаты тренировались, скоро у нас будет полноценный искровый полк!

— Чувствуешь вонь?.. — Буркнул отец. — Это я обделался от счастья. Целый искровый полк — надо же! Одна десятая той армии, которую Ориджин разбил в прошлом году!

— Очей хватит на пять полков. Мы подготовим тысячи солдат…

— Они будут спать в твоей кровати, между тобой и мужем?.. Чем они помогут, когда Адриан решит предать?!

— Он не сможет предать меня, пока не одержит победу над…

— Вот именно, сожри тебя тьма! Если он не одержит победу, вас с ним захотят убить Ориджин, Минерва, Кукловод и еще примерно полмира! Но если одержит, то убивать тебя придет он!

— Папенька, наши враги воюют между собой. Шейланд и Ориджины расправятся друг с другом. Тот, кто останется, будет слаб.

— Хрен мышиный — вот кто слаб! Весь Запад теперь за Шейландом. Орда, вооруженная Перстами! Они сожрут Первую Зиму и даже не подавятся!

— Есть деконструктор…

— Это что за дрянь?!

Магда толкнула манекен, на котором прежде висело платье. Деревянная фигура с грохотом треснулась на пол. Руки отвалились и отлетели в стороны.

— Папенька, если вы и дальше будете перебивать меня, то услышите лишь одно: как я называю вас старым мерзким засранцем.

— Тогда я пошлю тебя ко всем чертям. Одну, без армии и денег. Сдохнешь в канаве со свиньями.

— А вы сдохнете старым мерзким засранцем, которому не хватило ума выслушать собственную дочь.

Герцог поскреб подбородки.

— Что там за хренконструктор?

— Священный Предмет, способный уничтожать другие Предметы. Помните форт в Запределье? Был — и не стало. Предметы исчезли в небытие и забрали с собой форт.

Во взгляде отца появилось нечто вроде интереса.

— Хочешь сказать, ты знаешь, как это сделали?

Магда заговорила медленно и многословно. Теперь-то отец не станет перебивать, из любопытства будет слушать внимательно. А пока слушает — успокоится и сможет ее понять.

Не торопясь, Магда изложила все, что знала о деконструкторе, и даже кое-что домыслила. Отцовский гнев ослаб, багровые пятна ушли с лица.

— Любопытные сведения. Как ты их добыла?