Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Она кивнула Джошу, чтобы тот лез наверх.

— Того, елку-то оставь!.. — возмутился сторож.

— О какой елке вы ведете речь? — уточнила дворянка и показала сторожу монету. Судя по размеру, отнюдь не агатку.

— Коль желаете купить елку, приходите днем, миледи.

— Я ничего не покупаю. Я сочувствую вам: видно, зрение подводит, раз мерещатся елки там, где их нет. Возьмите монету и сходите к лекарю.

Она бросила серебряный кругляш сторожу. Тот не смог поймать — и секунду спустя уже ползал на четвереньках, шаря в снегу. Друзья без помех взобрались на лестницу, а пес уныло смотрел им вослед, лишенный возможности выполнить долг.

Оказавшись на тропинке, девушка сразу двинулась туда, где велела ждать извозчику. Но Джош удержал ее.

— Миледи, мы… как бы сказать… очень вас благодарим. Мы-то думали, вы уже сбежали… Да, Рик?

— Да, миледи… большущее спасибо.

Наверное, ей тыщу раз на дню говорят «спасибо». Марек однажды слыхал: в дворянских домах слуги обучены так, что когда хозяйка даже орет на них, они отвечают: «Спасибо, миледи». Но, видно, Джош как-то по-особому поблагодарил. Красотка стесненно опустила глаза и отмахнулась:

— Пустое…

И быстро, маскируя неловкость, сделала хитрый взгляд:

— Вместо благодарности, судари, лучше скажите: что у вас там за важное дельце?

Они переглянулись. Условились, конечно, не говорить никому. Но теперь обстановка очень располагала, а девушка показала себя с хорошей стороны… Но мало ли, кому она перескажет потом! Станет ли хранить тайну двух мальчишек, которых даже по именам не знает? Вряд ли…

Джош сказал:

— Миледи, в этом важном дельце вы нам можете помочь, если будете добры. Скажите: вы ж, наверное, знакомы с бургомистром?

Она почему-то улыбнулась:

— Уж наверное. Странно было бы, если б я его не знала.

— Можете передать ему три записки от нас?

— Бургомистру?.. От вас?.. Что ж, пожалуй, смогу, но только если позволите мне прочесть.

Мареку это все еще казалось дурной идеей, но Джош уже вынул оставшиеся две записки и отдал красотке. Она проглядела их. И снова, будто не поверила сразу. Марек в жизни не видел, чтобы кто-то так быстро менялся в лице. Девушка только лучилась лукавым любопытством — а миг спустя бела, как снег, и круглые стеклянные глаза лезут вон из орбит.

— Отца хотят убить? И вы не сказали⁈

Они не успели еще даже понять, как она яростно выплюнула:

— Подлецы! — и бросилась бегом к саням.

Джош метнулся следом, волоча дурацкую елку. Потом отшвырнул, побежал так, и Марек с ним рядом. Сани уже трогались, дворянка кричала извозчику, чтоб не жалел коней. Друзья нагнали, прыгнули внутрь. Она попыталась столкнуть их, но по неловкости упала сама. Марек поймал ее за руку, усадил на скамью.

— Миледи, послушайте. Я слышал ясно: он приказал сделать дело на рассвете. На рассвете, понимаете? А сейчас — от силы пол-третьего!

Несмотря на переполох, Марек помнил об извозчике и не забывал говорить секретно: «он» вместо «епископ», «дело» вместо «убийство».

— Как вы можете рисковать? — шипела девушка. — А вдруг раньше рассвета? А вдруг уже?..

— Быть не может, миледи. На ярмарке он не решится — народу много. Обождет, пока ваш отец пойдет домой, а он уж точно не пойдет без вас! Верно же?

Она все еще свирепела, но сани летели быстро, а Марек говорил складно — и то, и другое успокаивало.

— Вы не имели права! Должны были сразу сказать!

— Но мы же не знали, кто вы. А к вашему отцу нас бы не подпустили. Искали, как записку передать, а тут — вы.

Она зло шмыгнула носом:

— Если вдруг что-то случится, то я вас…

Тогда вмешался Джош. Взял девушку за обе руки, повернул лицом к себе и произнес очень взрослым тоном:

— Честно клянусь: если с вашим отцом что-то случится, я пойду и утоплюсь в реке.

Сделал паузу и добавил:

— Но мне не придется топиться, потому что и с отцом, и с вами все будет хорошо.

Она выслушала каждое слово. Тень слетела с девичьего лица, уступив покою и уверенности.

— Вы хотели знать, судари, о чем я мечтаю… Мечтаю делать любые глупости, как вы. И верить, как вы, что все хорошо кончится.

Если был у Джоша шанс поцеловать настоящую дворянскую дочь, то был он сейчас. Не в саду под елкой, и не когда-нибудь потом, а теперь, в миг странного покоя на лету, под звон бубенцов и щелканье кнута. Джош наклонился к ней, обняв за плечи, и она даже не дернулась. Вот только спросила:

— Как же вас зовут, сударь?

— Я…

Джош замешкался на вдох: назваться честно сыном лодочника или что-нибудь соврать? Вот в эту секунду Марек и совершил кое-что.

Говорят: если о чем-нибудь хорошо помечтал, то уже сделал первый шаг. Пускай было Мареку очень далеко до книжного судьи, но первый шаг над подмастерьем он таки совершил. Любой подмастерье на его месте радовался бы за друга, да еще завидовал, да еще смотрел бы во все глаза, но не думал бы, что выйдет дальше. А Марек понял, что выйдет: ничего. Дочь бургомистра — не пара Джошу, а дворянские игры — не для подмастерьев. Ночь кончится, и все разлетится дымом… но красотка будет знать имя Джоша. И бургомистр, и его слуги, и извозчик, и другие извозчики…

Мареку хватило секунды, чтобы все это понять. Он схватил Джоша в охапку и с ним вместе прыгнул из саней.

Девушка закричала, хотела остановить, но не рискнула терять лишние минуты. Сани умчались прочь. А Джош, опомнившись, стал колотить друга…

* * *

Бургомистр придал полную веру запискам и остался цел и невредим. Он даже приказал шерифу с констеблями сделать засаду и поймать асассина, но тот ловко ушел от облавы. Асассин не лгал, говоря, что знает свое дело.

Два дня бургомистр с шерифом совещались о том, как призвать епископа к ответу. Клирик высокого ранга был неподвластен мирскому правосудию, дело следовало передать в церковный суд. Тот, разумеется, не принял бы как улику дурацкие анонимные записки. Если бы иметь свидетелей, еще можно было б попытаться… Но, по правде, и с ними шансы были бы малы. Все, что смог бургомистр, — это нанять себе охрану и мирно дожить до своего переизбрания. Его преемник оказался более сговорчив и признал сад епископа частью города.

Джош хорошенько отмутузил сына сапожника, а потом вернулся за брошенной елкой. Отнес ее к Молли Сью, поднял над головами и крепко поцеловал девицу. Вот только удовольствие оказалось слабеньким: никак не шла из головы та, другая… Джош зашвырнул елку через стену обратно в сад, а о Молли Сью больше не вспоминал. С Мареком он крепко рассорился и не хотел его знать.

Но несколько дней спустя Марек принес ему четыре золотых эфеса. Хитрый сын сапожника проверил ямку под усатым котом на памятнике и обнаружил благодарность от бургомистра, половину которой, невзирая на ссору, отдал Джошу.

Джош таки купил за эфес арбалет с гравировкой. Отец-лодочник рассвирепел, решив, что сын украл деньги. Избил Джоша так, что тот еле поднялся, и отнял арбалет вместе с остатком монет. Но не стал дознаваться, у кого сын их стащил, — ведь тогда пришлось бы вернуть.

Марек же спрятал три своих золотых, а четвертый разменял и купил учебник и уроки грамоты. Мать Зои-соседки обучила его читать и писать, даже позволила взять «Записки судьи» и прочесть самому.

Одной зимней ночью мастер-сапожник Стенли уснул в сугробе и замерз насмерть. Мастерская оказалась в закладе и была отнята за долги. Марек вылетел на улицу. Но он имел знания грамоты и спрятанные некогда три золотых эфеса, и по-прежнему не боялся мечтать. Он сел в дилижанс и отправился в столицу… где так и не смог ни попасть в университет, ни сделаться судьей.

Однако половина мечты все же сбылась: он стал кое-кем поважнее сапожника. Случись ему двадцать лет спустя встретить ту красавицу-дворянку или бургомистра, или самого епископа, или даже гениального судья Уилмера — любой из них смотрел бы на Марека снизу вверх.

1221
{"b":"905791","o":1}