Все эти мысли пронеслись, пока поручик повторно зачитывал телетайп командира Кабардинского полка. Когда поручик, закончив читать, отошел к своему столу, Багратион заявил:
– Государь, я отдаю приказ резервному полку, чтобы они «аллюр три креста» выступали на помощь Кабардинскому полку. Надеюсь, что два полка хотя бы на сутки смогут задержать германцев. Пока один полк будет наскакивать на противника, другой займется разбором железнодорожного полотна.
На этот возглас я ответил:
– Не имеет смысла, князь! Как вы слышали из сообщения Бековича-Черкасского, его полк пытается таким образом задержать германские эшелоны, но успехи минимальны. Хотя полковник и привлекает к снятию рельсов местных крестьян. Его всадники не в силах атаковать и удержать бронепоезд, а под его защитой двигающийся впереди вереницы германских эшелонов ремонтный поезд сводит на нет все попытки испортить железнодорожный путь. Нет, без уничтожения бронепоезда нам германцев не остановить.
– С этим я согласен, но кавалерийская атака на бронированного монстра бесполезна. Хотя Кабардинскому полку и придана батарея из 8-го Донского казачьего артиллерийского дивизиона, но трехдюймовки против такого мощного бронепоезда сделать ничего не смогут. Его толстенную броню могут пробить только шестидюймовки, да и то если они стреляют прямой наводкой. А если прямой наводкой по бронепоезду начнут гвоздить имеющиеся у нас трехдюймовки, то бронепоезд смешает их с навозом в первую же минуту боя.
– Правильно говорите, Дмитрий Петрович, имеющейся у нас артиллерией германский бронепоезд мы даже повредить не сможем. И кавалерия против него бессильна. Значит, нужно устроить диверсию – пустить этого монстра под откос.
– Под какой такой откос?
– Князь, вы, наверное, знаете о покушении на моего отца Александра Третьего в 1888 году. Согласно одной из версий, крушение было вызвано взрывом бомбы, которую заложил помощник повара императорского поезда, связанный с революционными организациями. Заложив бомбу с часовым механизмом в вагон-столовую, рассчитав момент взрыва ко времени завтрака царской семьи, он сошел с поезда на остановке перед взрывом и скрылся за границу. Божьей милостью император и моя семья не пострадали. Но вагоны и даже два паровоза, тянувшие царский поезд, превратились в утиль. Многие вагоны перевернулись. Тогда тоже шел дождь, повсюду была слякоть. Состав спускался с небольшого уклона – и тут взрыв. Опытные машинисты ничего не смогли сделать, и произошла катастрофа – царский поезд сполз под откос. И это, заметьте, от взрыва не очень большой бомбы, взорвавшейся внутри поезда. А если заряд гораздо большей мощности будет установлен под рельсами и сработает за несколько саженей от приближающегося поезда, то поезд обязательно пойдет под откос, будь он хоть царских кровей или бронепоездом. Тут уж никакая броня не спасет. Вот и нужно устроить такую диверсию.
– Но это же не по правилам. Никто так не делает.
– А по правилам травить людей ипритом, как, например, немцы сделали в крепости Осовец. Или содержать наших пленных в таких скотских условиях, как в расположенном рядом с Ковелем лагере. Вы же туда заезжали и знаете, как обращались с нашими пленными. Недаром больше половины из них записались добровольцами в формируемые нами полки. И среди этих добровольцев агитаторам уже ловить нечего. Эти солдаты готовы хоть голыми руками придушить немцев, венгров и их приспешников. И заметьте, диверсию мы хотим устроить не против гражданских поездов, а пустить под откос вражеский бронепоезд.
– Хорошо, допустим, железнодорожный путь мои саперы взорвут, но как сообщил командир Кабардинского полка, перед бронепоездом следует ремонтный поезд. Он-то и пострадает – как вы говорите, сползет под откос. А скорее всего, под откос свалится дрезина с разведчиками, которая проверяет безопасность пути. Чтобы взорвать динамит перед самим бронепоездом – у нас нет таких специалистов.
– Зато у меня есть специалист и электрические детонаторы имеются. Так что, князь, останавливать бронепоезд выдвинется мехгруппа под моим командованием. Впрочем, и ваш резервный полк в этой операции тоже задействуем. После нейтрализации бронепоезда автомобили мехгруппы атакуют германские эшелоны с одной стороны, а Ингушский полк с другой. Устроим тевтонам русские клещи! Думаю, немцы не усидят в обстреливаемых пулеметами вагонах. Когда, кому повезет не погибнуть под пулями, выберутся из вагонов и побегут в сторону от пулеметов, тогда в дело и должны вступить клинки. Насчет места, где можно устроить наши клещи, мысль есть. Помните, Дмитрий Петрович, когда мы изучали трофейную австрийскую карту окрестностей Ковеля, я обратил ваше внимание на высоту, расположенную рядом с железной дорогой. Так вот после этой высоты железная дорога начинает идти под уклон до моста через речку. Идеальное место диверсии, и добираться до туда недалеко, всего одиннадцать верст. Мехгруппа доберется до моста за полчаса, на лошадях это расстояние полк преодолеет тоже быстро.
– Государь, вам нельзя так рисковать! Разрешите, я возглавлю эту операцию. Ваш специалист необходим, он и будет руководить дивизионными саперами.
– Нет, господин генерал-лейтенант, – вопрос решен. И это не риск, а осознанная необходимость. Специалист-взрывник хорошо умеет обращаться с динамитом, но ничего не понимает в электрических детонаторах. А я обучился обращаться с ними еще в Англии. Так что мое участие в операции необходимо. Всё, Дмитрий Петрович, прекращаем дискуссию, время идет, враг приближается и нужно действовать. Ваша задача в данной ситуации – подготовиться к боям в городе. Используйте для этого бывших пленных, намеренных добровольно вступить в формирующиеся полки, и трофейное оружие. Особое внимание обратите на организацию пулеметных гнезд. Не натыкать их куда попало, а поставить на самых важных участках обороны и чтобы они могли контролировать местность перекрестным огнем. Всё, князь, время пошло – давайте команду вашему резервному полку, а я через двадцать минут выступаю с мехгруппой.
Сборы мехгруппы, инструктаж поручика Хватова, ревизия запасов динамита и проверка изготовленных мной еще в Житомире взрыв-машины и электродетонаторов заняли по времени больше чем двадцать минут. Но все-таки через сорок минут мехгруппа, выстроившись колонной, отбыла на очередную безумную операцию. Конечно, я понимал всю безумность этой операции – четырьмя сотнями людей, на чихающих кучах металлолома, остановить вышколенную германскую дивизию, к тому же усиленную мощным шестиорудийным бронепоездом. А на шести набитых германскими солдатами эшелонах, наверное, и находилась целая дивизия кайзеровских солдат. Может, конечно, и не так, но совершенно точно германцев было больше полка. А значит, остановить их, начав обычный бой, было невозможно. Раздолбят и мехгруппу, и кавалерийский полк на счет раз-два. А остановить их необходимо, а то вся столь блестяще проведенная операция по взятию Ковеля шла коту под хвост. Вот и приходится в очередной раз идти на авантюру. Если прямо сказать, у меня была надежда, что эта авантюра выгорит. Что в этом времени немцы даже не догадываются о «рельсовой» войне и не думают, что на пути их бронепоезда русские заложат фугас. Надежда была и на то, что автомобили мехгруппы смогут выехать на удобные позиции, чтобы в упор расстреливать эти проклятые эшелоны. Верил я и в свою звезду, а именно, что погибнуть в этом бою мне не суждено – история инертна и цель у нее, чтобы Михаил Александрович погиб в Перми.
Вот эти мысли я и крутил в голове, пока мы не добрались до железнодорожного моста через реку Стоход. Перебираться по железнодорожному мосту на противоположную сторону реки на наших колымагах это была еще та задача. Вопрос движения автомобилей по железнодорожному полотну прорабатывался мною уже давно. И он возник не просто так, а из-за того что в распутицу единственным путем, который был свободен от толстого слоя грязи, была только железнодорожная насыпь. Вот я и придумал, как двигаться по шпалам железной дороги, не разбивая ходовую часть автомобилей. «Все гениальное просто», – именно так я пел себе дифирамбы, когда придумал, как автомобили могут двигаться по шпалам, не разбивая себе подвеску. А именно по доскам, прибитым к этим шпалам. Доски в Ковеле мы нашли и прибили их к шпалам на этом мосту, но вот подъем на насыпь автомобилей был мной не продуман. И как обычно бывает, выполнение гениального плана генерала пало на мускулистые руки солдат. Я со службы в армии в двадцать первом веке не слышал таких крепких выражений, какие услышал, пока автомобили мехгруппы не оказались на другом берегу реки. Может быть, я услышал бы и какие-нибудь незнакомые мне выверты, но после преодоления моста и разбора досочной дороги мы с мехгруппой разделились.
