– К вашим услугам, – сказал мертвецки бледный флибустьер, у которого, конечно же, вместо ноги торчала палка, а глаз прикрывала повязка.

– Нам нужна шхуна, – не церемонясь, сказал Серетун.

– Неожиданно, – съязвил пират. – Куда направляетесь?

– К ущелью Альтизара, – зловещим голосом ответил волшебник. На фоне заиграла напряженная музыка.

Взгляд кадавра преисполнился любопытством, даже несмотря на остекленевшие не один десяток лет назад глаза. Пират медленно подошел к столу, сдул пыль с журнала и начал его листать в поисках последней записи.

– Подпись здесь и подпись здесь, – флибустьер указал на нужные места пальцем с подгнивающим ногтем. – Это журнал инструктажа по технике безопасности.

– Ох уж эти бюрократы, – шепнула Астролябия воителю. – В лазарете спасу от них нет.

Когда все трое покончили с формальностями, мертвый пират, пересчитав монеты, испытующе посмотрел на героев и произнес скрипучим голосом:

– Мы никого еще не доставляли к Альтизару. Не знаю, что вы задумали. Да и знать не хочу. Отказать мы не в праве, поэтому выходите к причалу и дожидайтесь своей шхуны.

– Ага, – бросил в ответ Серетун и бесцеремонно открыл дверь, пропуская парочку влюбленных, затем с громким хлопком вышел сам.

Прямо напротив героев, медленно покачиваясь, стояло плохо освещенное старое судно. Как только троица вышла наружу, со шхуны раздался звон.

– Кажется, нам сюда, – уныло произнес Натахтал, предвкушая увлекательное путешествие в вонючей каюте.

По мере приближения к берегам Бразилии, вокруг становилось все больше судов. Между крупными корпусами пронырливо бегали маленькие лодочки и ползли неспешные баржи. Монотонные голоса латиноамериканских береговых станций раздавали указания по ультракоротким волнам.

Ночная темень скрывала от глаз подробности оживленного движения, и только огни время от времени разделяли её на неравные куски. Томное шествие по волнам продолжалось уже которую неделю, но оживление в территориальных водах не могло заглушить непробиваемую тоску от пребывания взаперти. Особенно ее подогревали мои сомнения в реальности этого мира.

Майк запустил в моей голове цепочку разъедающих психику мыслей, которые неизменно приводили к выводу о тщетности бытия. Вот хожу я по мостику и приглядываю за тем, чтобы мы не врезались ни в кого. Книжку пишу, фильмы смотрю, гитару иногда мучаю. Для чего это все?

Может, прямо сейчас взять штурвал, повернуть влево и резко долбануть балкер, который трется возле нас уже битый час? Никому от этого не станет хуже, потому что мы ненастоящие. И ладно бы я сошел с ума, сочинив этот бред. Но неосторожные слова принадлежали мьянманцу, которого я знаю без году месяц. И как же он прав.

Не могли бы мои персонажи повлиять на бедолагу Обормота, чтобы он выключил мой ноутбук. Пятнистый комок шерсти потом еще долго огребал от меня, пока Майк не догадался, что вообще происходит. Парень сам не понял, что сказал, и живет себе, как ни в чем не бывало.

Да и мое подозрительное спокойствие, когда Серетун отбился от рук...

– Димон, привет! – на мостик поднялся капитан. Как всегда, жизнерадостный. Только мне сейчас не хотелось ни с кем говорить.

– Добрый вечер, Антон Сергеевич.

– Слушай, хотел тебя спросить.Ты не помнишь, куда я задевал санитарный сертификат?

– Pacific Star, Pacific Star, вы что творите? – раздался взволнованный голос по УКВ.

Мастер тут же подбежал к штурманскому пульту и помрачнел.

– Гирокомпас накрылся, – сказал он. – Помогай.

– Хорошо, – ответил я, стоя в оцепенении и наблюдая за тем, как наше судно несло влево на тот самый злополучный балкер. Осторожнее надо быть с желаниями.

– Ты чего стоишь? – рявкнул на меня капитан. – Jim, hand steering![1]

– Hand steering! – подтвердил из темноты матрос и встал у штурвала, переключив рычаг с автопилота.

– Two seven one![2] – скомандовал Антон Сергеевич, чтобы выровнять курс.

– Two seven one! – подтвердил Джим.

– Переключись пока на запасной, – попросил меня капитан.

– Слушаюсь, – ответил я. Оцепенение прошло, и я зажал на сенсорной панели кнопку второго гирокомпаса.

– Не волнуйтесь, уже выравниваемся. Техническая неисправность, – сообщил Антон Сергеевич по радиостанции перепуганным штурманам.

– Спасибо, что сказали, – ответили на том конце. – Отбой.

– Есть? – уточнил мастер у меня.

– Готово.

– Passing two seven zero![3] – отрапортовал матрос.

– Ok, steady[4], – сказал Антон Сергеевич.

– Слава богу, – произнес я. – Обошлось.

– Хорошо, что я здесь был, – сдержанно ответил капитан. – Не знаю, как бы ты сам справился.

Я промолчал. Осталось только разрушить отношения и с этим начальником, чтобы путь в море был мне заказан. Какое бы мне писательское будущее не сулили, я прекрасно понимал, что не даст оно мне столько же, сколько дает работа помощником капитана. И сейчас я вбил еще один гвоздь в крышку гроба моей карьеры.

– В общем, я сам поищу сертификат, – сказал Антон Сергеевич. – А ты будь внимательней. Не хотелось бы проснуться от того, что мы тонем.

Шхуна оказалась гнилой не только снаружи. Каждая каюта, каждый отсек были покрыты мшистыми зарослями и облепившими древесину ракушками. Ничего удивительного, ведь пиратские суденышки сначала потопили в ходе боев, а потом доставали со дна коллективными усилиями лучших орочьих воинов и сильнейших магов, отобранных по всему миру эскапистов.

Самих флибустьеров перевешали, наспех сколотив эшафот с пятью петлями. Из-за малого количества мест образовалась впечатляющая очередь, и морских контрабандистов пришлось держать в тесных камерах пейтеромской тюрьмы. Пираты были раздавлены и унижены. Вынужденные наблюдать за скоропостижным падением своего полиса, некоторые не выдерживали и прыгали из окон. В основном, отделывались ушибами и легкими переломами, а потом все равно шли на эшафот.

Когда встал вопрос о братской могиле, рассматривались разные версии. Кто-то предлагал сжечь казненных и развеять прах над морем, но орки сказали, что это романтизирует пиратство, и запретили кремацию. Потом думали выкопать нормальную могилу, но инженер, создавший пейтеромскую канализацию, уперся, потому что трубы пролегали очень близко к поверхности, и лопата могла их легко повредить.

Одного из самых уважаемых орков-захватчиков озарило прекрасной идеей наладить речной транспорт с бесплатной рабочей силой. Пиратов воскресили, вернув им сознание и чувства взамен на полное подчинение. Бедолаги флибустьеры хотели жить, как и любой человек, поэтому согласились на трудную сделку и стали милыми обходительными кадаврами на своих же шхунах.

Не все пираты одинаково смирились со своей участью: некоторые превратились в неуемных ворчунов, один из которых и дежурил на переправе, когда наши герои решили нанять шхуну. Скорее всего, этот кадавр с деревянной ногой впадет в ярость, когда магические деньги рассыпятся. Если орочьи бухгалтеры находят недостачу, то распыляют первого, кто покажется им виновным. Учитывая математические способности захватчиков Пейтеромска, пирату оставалось жить еще около недели.

Ступив на борт гниющей шхуны с поэтическим названием “Экспроприация”, наша троица не особо удивилась угрюмым кадаврам, одетым в нелепые кардиганы и шляпы с полями на пол-лица. Единственное, что заприметил Серетун, – две пары старческих рук.

“Воскресили с нарушением технологии”, – подумал волшебник.

Пираты молча показали две каюты, которые предстояло разделить на троих. Пока привередливый чародей пошел их осматривать, Натахтал шепотом обратился к красавице:

– Пусть заселится в ту, которая вызовет у него меньше отвращения, а мы с тобой займем другую.