Я замерла у стола, борясь с желанием взять Корделию за затылок и сунуть лицом в тарелку с кушаньем, каким бы то ни было. С ней одной я справлюсь без труда, и двое, что сидят рядом, не помешают. Но тогда это я прослыву ненормальной, которая накинулась на милую барышню ни за что ни про что, не иначе из ревности. Хотя, как ни странно, именно ревности я и не испытывала. Родерик сказал, что все в прошлом. Либо я верю ему, либо наши отношения на самом деле не отношения, а непонятно что.

Пока я боролась с собой, меня заметили. Подружки Корделии перестали щебетать, одна даже отодвинулась вместе со стулом и заозиралась по сторонам. Нехороший, видимо, был у меня взгляд.

— Ты заблудилась, милочка? — пропела Корделия. — Зал для нищебродов в другой стороне.

— Нет, я попала куда надо. Скажи, пожалуйста, ты всех по себе судишь или только я удостоилась такой чести? — Она открыла рот, но я перебила, повысив голос: — Так если хочешь попробовать с близнецами, спроси у них. Они парни добрые, может, пожалеют и снизойдут.

Кто-то ахнул, кто-то хихикнул. Корделия, надо отдать ей должное, не переменилась в лице.

— Ты перезанималась, милочка? Конечно, таким, как ты, с непривычки тяжко, можно и рассудка лишиться от натуги.

— Подумай еще вот о чем, — так же громко и отчетливо, как до того предложила ей попросить близнецов, сказала я. — Сколько парней с целительского факультета, поверивших сплетне о моей доступности, попадут к твоим будущим коллегам с яйцами всмятку?

Наверное, надо было выбирать выражения поизысканней, но на этом поле — изящных бесед, где каждое слово источает яд, — Корделия явно была сильнее. Значит, все что мне оставалось, — быть собой. Плохо образованной «девкой», грубой и невоспитанной, которая, если что, может и по морде засветить. Или по яйцам.

— И сколькие из пострадавших, поняв, что их сознательно обманули, просто чтобы подгадить другой барышне, захотят поквитаться?

Стало тихо или это шум крови в ушах заглушил другие звуки? Что ж, надеюсь, что, если Корделия не внемлет, меня услышало достаточно парней, способных задуматься — а стоит ли рисковать самым дорогим?

Кто-то мягко взял меня за плечи.

— Хватит, Лианор, — сказала Селия, отодвигая меня в сторону. — Тебя Корделия вряд ли поймет. Я поговорю с ней на доступном ей языке.

Она выдвинула свободный стул. Подружки Корделии молча испарились. Сама она дернулась, но за ее спиной, придерживая спинку, нарисовались еще две девушки в штанах — я видела их утром на физподготовке.

— Кто обидит одного боевика — обидит всех, — сказала одна из них, улыбнувшись мне.

— Иди, Лианор, ты голодная. — Селия подпихнула меня в бок. — Мы разберемся.

Я кивнула, в который раз за сегодня проглотив ком в горле. Надо бы все-таки познакомиться по-человечески. Но меня прямо попросили удалиться, так что завтра, на физухе.

Я двинулась к выходу и остановилась, когда меня придержала за локоть Оливия.

— Это она испортила твои вещи? — спросила она, не понижая голоса.

Девушка и парень, что сидели вместе со мной за столом, с любопытством уставились на меня.

— У меня нет доказательств, — сказала я. — Но больше ни с кем из барышень я пока не ссорилась.

— Мне нравится это «пока», — покачала головой Оливия. Выпустила мой локоть, снова опускаясь на стул.

Я прибавила шагу: не ровен час, еще на кого-то из знакомых наткнусь! Накаркала — совсем рядом сидел рыжий Карл, а еще через два стола обнаружился Бенедикт. Он торопливо отвел взгляд, я тоже сделала вид, будто его не заметила. Полезет — получит, а нет — мне хватило на сегодня неприятных бесед.

Дойти до второго зала, не побежав, оказалось тем еще испытанием. Я замешкалась в дверях, выглядывая знакомых, и на плечо снова легла ладонь. Только в этот раз мне не пришлось гадать, кому она принадлежит. Казалось, это тепло я узнаю сразу.

— Меня потеряла? — мурлыкнул Родерик, склоняясь к моему уху.

Я едва удержалась, чтобы не прижаться к нему, потеревшись затылком о плечо. Кивнула.

— Тебя. Пойдем?

Остальная компания уже расселась за сдвинутыми столами. Братья тревожно глянули на меня, но тут же заметно расслабились. Зато Алек не улыбнулся в ответ на мою улыбку — то ли дело было в Родерике, который держал меня за руку; то ли снова гадал, что я учинила и не потащат ли его за это на ковер.

— Что тебя беспокоит? — поинтересовался Родерик, вставая вслед за мной к раздаче.

— Ничего, — пожала плечами я.

— Нори.

— Уже ничего. — Я улыбнулась, честно глядя ему в глаза. — Бересфорд хотел влепить мне «неуд» за доклад, но обошлось.

Мне не хотелось вмешивать его в ссору с Корделией. Как будто, сделав это, я признаю, будто между ними еще осталось что-то. Впрочем, если подумать — так ведь и получалось. Если они действительно расстались, Родерик ей никто, никак не может на нее повлиять или что-то потребовать. Ну, разве что как староста целителей, что-то, что связано исключительно с учебой или дисциплиной. Но я-то — не учеба.

— Как ты сумела его переубедить? Этот старый сморчок упрямей барана.

— Не я. Парни помогли. — Я начала рассказывать, радуясь, что ушла от скользкой темы.

Так, разговаривая, мы и вернулись за стол.

— Что теперь будет? — спросила я. — Что, если заменить его некем? Между преподавателем и студенткой выбор очевиден…

— Не бывает незаменимых, — хмыкнул Алек, услышав мои последние слова. Судя по всему, близнецы уже рассказали ему, что произошло. — Рейт очень, очень не любит, когда на него пытаются давить. Не пойдет на попятную Бересфорд — найдут кого-нибудь из молодых. Или поставят студента, как вон Рода на первую помощь.

— Но декан сказал, что предмет очень важен… — Я осеклась под насмешливым взглядом старосты.

— Мы же боевики. Дуболомы. Хватит с нас и этого, а ежели что не поймем — зазубрим.

Я мысленно ругнулась. Память у меня хорошая, но зубрить я не умела никогда — чтобы запомнить, мне надо понять. Поэтому так понравились сегодняшние слова Рейта о логичности теории магии.

— Учебник по теории, который вам выдали, тоже полное… — Алек осекся.

— Полное то самое, о чем не говорят за столом, — закончила за него Дейзи под хихиканье близнецов.

— Если в самом деле хочешь разобраться, возьми в библиотеке учебник Давинси, — снова сказал Алек. Я потянулась к сумке, но он, перегнувшись через стол, придержал мою руку. — Я запишу для тебя.

— Я запишу. — Родерик сказал это с улыбкой, но его недовольство я почувствовала, кажется, всей кожей.

— Я староста, и за успеваемость отдуваться тоже мне. — Алек хмыкнул, но глаза его не смеялись. Мне не нужно было оборачиваться к Родерику, чтобы понять что эти двое снова меряются взглядами.

— Хорошо бы Рейт и дальше вел этот предмет, — сказала я, чтобы разрядить обстановку.

Что ж, мне это удалось: все четверо боевиков уставились на меня как на ненормальную.

— Да у меня от одного его вида сердце в пятки уходит, — буркнул Зак.

— У меня тоже, — согласилась я. — Но лекция была куда лучше, чем у Бересфорда.

— Немудрено быть лучше Бересфорда. — заметила Дейзи.

— Вы к нему несправедливы. У целителей Бересфорд читает вполне прилично, — сказал вдруг Родерик.

Алек фыркнул.

— Ну да, ну да, белая кость, великие умы, не то что некоторые.

А Дейзи добавила:

— Вообще-то я про Рейта.

— И к Рейту тоже. Тактику диверсионно-разведывательных групп он вел просто потрясающе. — Помолчав, Родерик продолжил: — Жаль, конечно, что так вышло и он оказался среди тех, кого бросили на прорыв. Империя потеряла отличного разведчика…

— Зато приобрела декана, от одного взгляда которого обделаться можно, — хмыкнул Зак. — Так это твари его так?

— Кто ж еще.

— Вообще эта идея бросать на прорыв людей, когда можно было бы откупиться от тварей, — так себе, — сказала Дейзи. — Говорят, они разумны. Возможно…

— Откупиться? — Родерик улыбнулся, но мне захотелось отодвинуться от него подальше. — Им нужны страдания. Чем больше, тем лучше. Кого ты готова отдать на мучительную смерть? Его? — Он кивнул в сторону Алека.