- Марь, - к ней перебралась Эни, девушка говорила по-русски. - Ты не боишься, что он, - она глазами указала на Кианга, - увидит, как ты на него смотришь?

- И как я на него смотрю? - женщина, с удовольствием потянувшись, села, поджав ноги.

- Как кошка на жирного мышА! - Марья изумленно вылупилась на Эни, а потом захохотала, Эни тоже засмеялась.

- Ой, не могу, мыш... Ты бы его еще с хомяком сравнила! - Кианг глянул на двух хохотушек, а Марья, задумчиво сощурившись, предложила свой ассоциативный вариант: - Я бы его с бобром сравнила, такой же целеустремлённый, мускулистый и неутомимый.

- Не-е, бобра кошке не съесть, - лукаво возразила Эни.

- Кошки, они разные бывают, мож, я пантера? - женщина покосилась на свою руку и уточнила: - Альбинос.

- Марь, ну я понимаю, он такой, хм, основательный, но некрасивый же! Нос картошкой...

- О, детка, лет через семьдесят ты поймешь, что поговорка «С лица не воду пить» - правее всех правых... - Марья многообещающе улыбнулась, а сама снова покосилась на Кианга. Мужчина улыбнулся в ответ насмешливо. - И вообще ты неправа насчет некрасивости.

- Ой, теть Марь, а он, вроде, понимает... - испуганным шепотом предположила Эни.

- Конечно, понимает, что ему скелет начищают, до солнечного сияния. Не дурак, однако...

Плот шел рядом с берегом, но подходящего места, чтобы пристать на ночевку, все не попадалось. За плотом над водой, в сумерках, плыл вкусный запах индюшатины, утушивающейся в двух котелках. Река становилась все шире, далеко впереди, где-то посредине темной уже воды, мелькала огненная точка. По закону подлости на ближнем берегу тут же обнаружился небольшой пляжик. Кианг посмотрел вдаль и приткнул плот к светящейся белым песком полосе, и никто не стал с ним спорить. Хотя всем хотелось скорей попасть домой, но плыть в темноте было чревато: на раз напороться на топляк или еще какую «радость». Да и Кианг, несмотря на всю его выносливость, уже явно устал.

- Интересно, это наши? - поинтересовалась Эни, всматриваясь в даль с невысокого обрыва. - Эй, там на квартердеке! Это вы костер развели? - спросила уже по связи

Сторонний наблюдатель на библии поклялся бы, что девушка спрашивала реку.

- МЫ! - радостно отрапортовали с вышеупомянутого места. - Вы скоро будете?!

- Завтра мы точно будем, - заверила Марья и, услышав невнятное, но явно недовольное ворчание, окрысилась. - Кианг, между прочим, не дизель! Он сегодня полдня греб, потом лес корчевал и плот вязал, а потом еще и шестом упирался!

- Хорошо, что не рогом... - выдал какой-то шутник.

- А насчет рогов завтра с ним сами можете поговорить... - мстительно предложила завхоз. - На сегодня отбой связи и приятных сновидений!

Кианг лежал с закрытыми глазами и время от времени постанывал от удовольствия. Марья, раздавив капсулу с маслом, делала расслабляющий массаж, длинно скользя ладонями по мышцам спины, шеи и рук. Кузнец был однозначно тренированным человеком, и махание молотом и занятия винчун сделали свое дело. Но гребли, лесоповала, а потом толкания плота шестом было многовато даже для него. Вот и старалась теперь Марья снять лишнее напряжение, чтобы завтра Кианг не чувствовал себя полупарализованным. Ему еще доставлять бабский коллектив домой.

Палатка стояла на плоту, надежно привязанном к кустам на берегу. Оставлять плавсредство на ночь без пригляда не решились. Плот время от времени покачивался на плавной волне, добавляя мужчине и женщине ощущения, что они плывут куда-то в ночи. Девушки расположились на ближайшей поляне и наслаждались видимостью самостоятельности.

- Марь, что такое дизель, квартердек и трактор трелевочный? - поинтересовался Кианг.

- Джи Пи Эс, триангуляция… - и все прочее? - женщина улыбалась. - Мотор, что стоит на ваших самобеглых повозках, только намного мощней и совершенней. Надстройка на корме корабля где обычно стоял капитан того корабля и механизм для разделки бревен на лесоповале, - в телеграфном стиле пояснила Марья. - И вообще, надо было тебя слушаться и сразу делать плот! Не мучились бы в тех плетеных корытах, а то все ноги отсидели...

- Нет, там не было из чего делать плот, живое дерево я бы не сломал... - возразил кузнец и добавил: - Над чем это вы с Эни смеялись, на меня поглядывая?

- А то ты сам не догадался! - Марья хмыкнула. Конечно, он все понял, не маленький, не раз, небось, на себе заинтересованные женские взгляды ловил. Ну что же, можно и рассказать, а заодно протестировать, как у нас с наличием юмора. И рассказала, только толстая мышь стала здоровенной, но ведь это почти синоним. Если и нет, так назначим таковым. Кианг, услышав про данного грызуна, тоже изумленно распахнул глаза, потом осмотрел себя и фыркнул. Женщина поспешила рассказать о своем видении этого вопроса, чем тоже вызвала фырканье.

- Я думал, ты сравнишь меня с драконом или тигром, - покачал головой Кианг.

- Вот еще! Что в том драконе хорошего, кроме того, что летать умеет?! - делано изумилась Марья, она-то прекрасно знала, какое место в китайской «табели о рангах» занимают эти персонажи. - А тигр и вообще только рычать умеет, ну еще когти точить! Вот бобер это да! Хозяйственный товарищ и попилить, и построить и все в дом... - они посмотрели друг на друга и рассмеялись. Кианг легко обнял Марью и поинтересовался:

- Ты зачем меня усыпить хотела, когда массаж делала? Специально же точки нажимала.

- Ну, ты же устал сегодня, а завтра опять гребля предстоит...

- То завтра, и не так уж устал...

- Ну, если не очень... - их губы встретились...

- Теть Марь! - зов Эни по связи заставил пару отпрянуть друг от друга. - А можно мы еще индюка поедим?

- РРРР!!! Да хоть весь его съешьте! И всю какаву с чаем выпейте! - «тетушка» завалилась на надувной пол, закатила глаза и оскалилась во все зубы. - Нет, это невозможно! Киа, ты извини, но давай подождем возвращения. Я их поубиваю, если в следующий раз они начнут просить разрешения...

- ...сходить в кустики! - Кианг захохотал вполне искренне, опять обнял женщину и устроил ее у себя под боком. Марья не сопротивлялась, а мужчина полежал молча, потом вздохнул и поинтересовался: - Мистер Ротрок и другие, как на нас посмотрят?

- Э-э-э? А кто им смотреть позволит?! - скосилась на него Марья. - У меня фургон не прозрачный, а внутрь мы их не позовем, - ехидная дама полюбовалась круглыми, европейского разреза, глазами Кианга и зафыркала ему в плечо.

- Марь, ты специально говоришь то, что никогда бы не сказала леди? - Кианг попытался сесть, но его не пустили.

- Киа, пойми наконец, я не леди, по крайней мере, в вашем понимании этого слова, - Марья повозилась, устраивая поудобней голову. - И да, я специально стараюсь расставить точки над всеми буквами алфавита, какие найду, чтобы ты это понял окончательно. Мне не нужны обвинения типа - ты меня не предупредила! А сам я не допер, потому что мозгов не хватило два и два сложить.

- Такое, как я понимаю, уже было... - не спросил, а констатировал факт кузнец.

- Было. Знаешь, я не любитель нашей народной игры - регулярных прогулок по граблям...

- Это как? - озадачился китаец.

- Это, когда наступаешь на лежащие грабли и ручкой по лбу - бац! - начала пояснять Марья.

- Шишка на лбу и нога завязана... - закончил за нее Кианг.

Утро началось с инструкций «базы» как себя вести, как удивляться встречающим в цирковом обозе незнакомцам. Стараться выглядеть усталыми, а не улыбаться во все вставные и натуральные. Также не рассказывать радостно, как клево вы прошлись-пробежались, индюками объелись, рыбу поохотили! Насчет натуральности жалоб даже провели пару репетиций, пока Кианг, поработавший режиссером, одобрил старание девушек. Правда засомневался, поверят ли, уж больно цветущий вид при легком загаре и румянце был у всех четверых. Марье в обувь подложили камешек, чтобы она правдиво изобразила стертую ногу. Палатки закатали в плотные рулончики и спрятали в вещмешки, изображавшие примитивную брезентуху, туда же утоптали простыни. Уж очень они были яркие и красивые. Только после этого отправились на воссоединение с двоюродным домом на колесах. Под бурчание Марьи на тему, где и в какой обуви белого цвета она видела всех гостей, оптом и в розницу. Кианг покивал, соглашаясь, что белый цвет гостям пошел бы весьма и весьма. Сестренка Ю объяснила Стаси, как единственной не въехавшей в шутку, что в Китае белый - это цвет траура. Дымный столб вдали работал отличным маяком. При ближайшем рассмотрении оказалось, что дымящий костер примостился на небольшом островке. Летом остров, видимо, был куда больше и делил русло реки на два рукава. Теперь же из воды торчала только небольшая полянка, заросшая деревьями, а сквозь торчащие верхушки кустов, пришлось ломиться напрямую. У костра радостно прыгал, исполняя какой-то экзотический танец, молодой индеец.