Я даже немного обиделась — неужели ему все равно, что я буду танцевать с другими парнями? Но потом вспомнила про «не больше трех танцев за вечер» и что незамужних барышень на балы вывозят родители, и поняла, что в его кругу танец с другим вообще не считался чем-то особенным. К тому же мы и так танцевали с ним столько дней подряд.

— Я не буду тебя встречать, чтобы не смущать, если кто-то захочет тебя проводить, — продолжал Родерик.

— Никто меня не будет… — возмутилась было я, но он рассмеялся и накрыл пальцами мои губы, как всегда, когда хотел, чтобы я замолчала.

— Обычно девушка уезжает домой с родителями, но тут нет родителей, поэтому кто-то из тех, с кем ты протанцуешь три танца, должен будет тебя проводить. Если, конечно, ты не выберешь другого провожатого. Так принято. Это просто вежливость, а не демонстрация намерений.

— Правда? — спросила я.

— Правда, — улыбнулся он. — Веселись и ни о чем не беспокойся.

У главного корпуса поток первокурсниц смешивался с подходящими с другой стороны парнями. По обе стороны от входа торчали близнецы в парадных мундирах, внимательно вглядываясь в прохожих. Оба мазнули по мне взглядом, снова посмотрели вдаль, выискивая кого-то в толпе. Зен первый опять перевел взгляд на меня, вытаращился совершенно неприлично.

— Нори!

— Ни… Ничего себе! — завопил Зак, бросаясь ко мне. — Ну ты даешь! Обал…

Зен пихнул его в бок и сказал:

— Потрясающе выглядишь.

На мой взгляд, они тоже выглядели отлично. Даром что парадный мундир сидел на них не лучше, чем повседневный, а отросшие вихры, хоть и носили следы укладки, снова взъерошились на ветру. Оба сияли, как начищенные медяки, и это бесшабашное веселье удивительно шло им.

— Представь нас своей подруге, — попросил Зен.

Ох… как же сделать все правильно и не ошибиться? Нет, парни-то простят, скорее всего, и вовсе не заметят моей оплошности, но не хотелось поставить в неловкое положение соседку. Она же не привыкла к тому, что приятель может закричать через всю улицу: «Эй, привет, идем к нам, хочу тебя кое с кем познакомить!»

— Оливия, позволь познакомить тебя. Закарий. — Зак поклонился, и поклон оказался неожиданно изящным. Тренировался он, что ли? — И его брат, Зенобий. — Второй близнец тоже поклонился. — Мы вместе учимся на боевом.

Я повернулась к соседке.

— Оливия, графиня Сандью. Моя соседка по комнате. Учится на целителя.

Она присела в реверансе:

— Просто Оливия.

— Тогда я Зен, а он Зак. Позвольте вас проводить.

Зен попытался было подставить мне локоть. Перехватив его взгляд, я едва заметно качнула головой. Барышня может идти под руку только с братом или старшим родственником. Зен опустил веки, дескать понял. Я сместилась так, чтобы оказаться справа от него. Бросила быстрый взгляд на Зака. То ли он внимательно наблюдал за нами и быстро сообразил, что к чему, то ли Оливия, как и я, сманеврировала так, чтобы ничего не нужно было объяснять вслух, и это у нее вышло незаметней и изящней, чем у меня.

Мы прошли весь первый этаж, свернули в коридор. У входа в зал для торжеств дежурил мужчина лет сорока во фраке.

— Представьтесь, пожалуйста, — попросил он. Услышав наши имена, поставил отметки на листе, который держал, но вместо того, чтобы пропустить, спросил: — Вы танцуете?

— Да, — сказала Оливия.

Я замялась.

— Не все танцы.

— Возьмите программку и вычеркните танцы, в которых не хотите участвовать. — Он жестом указал на выстроившиеся в коридоре столы, где лежали письменные принадлежности.

Оливия, извинившись, двинулась в зал, мы с близнецами остались втроем.

Я заглянула в программу, потом в книжечку, что она мне дала, сверяя порядок танцев. Да, соседка была права. Он не менялся.

— Похоже, мы с вами не танцуем, — проворчал Зак. — Есть ли вообще смысл идти в этот зал? Пожр… поесть-попить я и в столовой могу.

Зен, оторвавшись от программки, задумчиво покачал головой.

— Я бы хотел остаться хотя бы на первую половину вечера. Посмотреть, что да как.

— Посмотреть или присмотреть? — фыркнул Зак.

Зен улыбнулся, подмигнул мне.

— И то и другое.

— Да я и сама… — возмутилась было я, но меня перебил радостный возглас Зака:

— О, кадриль! Хоть что-то!

— Это не та кадриль, к которой ты привык, — сказала я.

Не хотелось расстраивать парней еще сильнее, но предупредить их стоило, чтобы не чувствовали себя неловко. У меня самой дела обстояли не так плохо. Вальс, кадриль и галоп повторялись по нескольку раз. Пропущу всего четыре танца, как раз будет время отдохнуть, а остальные мои.

Если, конечно, найдутся желающие меня пригласить. А не найдутся — плакать не буду, вернусь домой и в кои-то веки высплюсь как следует.

Зак, однако, расстраиваться и не собирался.

— Фигуры не те, да и ладно, музыка-то та же! Пристроимся где-нибудь сбоку, чтобы не мешать остальным, и попляшем, хоть три танца, да наши. И пару найдем, не одни ж знатнюки тут будут. — Он ухмыльнулся. — Вот ты — чем не пара? Запиши Зена в эту свою книжечку.

Его брат хмыкнул, а Зак расцвел.

— А я, пожалуй, украду танец вот у этой красавицы, только познакомлюсь сперва.

С этими словами он направился к девушке, скромно притулившейся у края соседнего стола. Платье на ней было простое, шерстяное, хоть и новое, да и прическа — обычная коса — говорила о том, что она не из знатных. Услышав Зака, девушка подняла на него взгляд и неуверенно улыбнулась.

Чтобы не смущать ее еще сильнее, я повернулась к Зену.

— Ты в самом деле хочешь… — Я смутилась, не договорив. Прямо спрашивать, хочет ли парень поплясать со мной, было неловко. И записывать, не спрашивая, тоже неловко. В конце концов, он мой друг, а не ухажер, и у него могут быть планы на другую девушку.

— Почему бы и не поплясать, — улыбнулся он. — Но если ты уже наобещала все свои танцы…

— А ты танцуешь? — перебил его выросший точно из-под земли Себастьян. — Что ж ты сразу не сказала! Чур, мой первый вальс и магривский…

— Я не танцую магривский.

— Ладно, тогда вторая кадриль. Первую ведь ты уже обещала?

Я глянула на Зена. Он смотрел на брата. Точнее, на девушку в льняном платье, которая взяла под руку ту, что в шерстяном, и стреляла глазами в нашу сторону.

Вслед за нами на оживленно болтающую троицу уставился и Себастьян. Девушка в льняном платье зарделась, опустила ресницы. Снова глянула на Зена.

— Нори, без обид? — спросил он.

— Конечно, — кивнула я. Улыбнулась Себастьяну. — Первый вальс и вторая кадриль.

Зак обернулся к нам, мотнул головой, подзывая.

— Позвольте представить вам, милые барышни, моего брата и наших друзей…

Обе девушки оказались с бытового. Услышав «боевой», начали смотреть на близнецов так, словно парни стали на голову выше ростом и на сажень шире в плечах. Те это заметили и вовсе разлились соловьями — даже обычно молчавший Зен сделался на удивление словоохотливым.

Болтая и смеясь, мы зашли в зал, вернув программки распорядителю. Я не стала спрашивать у близнецов и их новых знакомых, какие танцы они вычеркнули. Смущение девушек рассеялось, и незачем было снова ставить их в неловкое положение.

Зал казался огромным и пустым, несмотря на стайки студентов тут и там, да и вообще выглядел скромно. Деревянные панели на стенах, шершавая плитка на полу, несколько простых светильников на потолке. Под потолком — галерея, глубина которой скрывалась в темноте.

Никакого сравнения с той иллюзией, что показал мне Рик. Мне взгрустнулось при этом воспоминании — не потому, что недоставало роскоши. Просто хотя бы три танца из всех сегодняшних я бы хотела потанцевать с ним. Ничего, не в последний раз. Будет еще и бал в честь зимнего солнцеворота, а потом весной. Я тряхнула головой. Не буду загадывать, чтобы не сглазить.

Студентов в зале становилось все больше — вскоре он перестал казаться пустым, но все же оставался просторным. Парочки и группки бродили туда-сюда, выискивая знакомых и представляя их однокурсникам.