Он сам не понял, что произошло. Откуда взялся этот поток силы, что омыл его, точно родниковой водой. Разом прояснилось в глазах, и изумленный вздох не отозвался болью.

Заклинание сложилось легко, как на полигоне. Да у него и на полигоне не получалось так быстро и чисто – настолько стремительно, что некромант даже не попытался ни сбить заклинание, ни уклониться. Его скрутило, будто белье в руках прачки, обрывая крик. Захрустели кости, брызнула кровь, и вскоре все было кончено.

Робин провел ладонью по боку, не веря себе. Подсыхающая кровь склеила кожу, но раны не осталось. Ничего не болело. И голова была ясной.

Значит, Мелани жива. Жива! Просто некромант нашел способ его достать. Император бы не поверил ни словам, ни иллюзии, а отсутствующему дракону – или тому, что он за него принял, – поверил сразу. Надо будет поговорить с Эрвином, узнать, каким образом разорвали мысленную связь и подделали его эмоции, но это подождет. Мановением руки он испепелил тело графа, перегородившее ему путь, и распахнул дверь.

Робин увидел ее сразу. Хрупкая фигурка казалась маленькой в старомодном кресле с высокой спинкой. Мертвенно-бледная кожа. Голова безжизненно склонилась на плечо. Глаза закрыты.

– Мелани!

Ни звука, ни жеста. Он метнулся к ней, подхватил на руки. Тело безвольно обмякло.

Нет, как же так! Он же чувствовал Мелани! Ее тепло и любовь, что были в силе, наполнившей его. Той силе, без которой он не победил бы. Он и сейчас ощущал эту силу, что наполняла его. Как же так?

Он рухнул в кресло, прижал девушку к себе, пристроив голову у себя на плече. Теплая. Она жива, она должна быть жива! Но дыхание не щекотнуло кожу, как когда она прижималась к нему в прошлый раз. И сколько он ни пытался нащупать пульс, не ощутил ничего. Робин ткнулся лицом в ее волосы и завыл.

«Тихо, человек! Ее тело цело? Пригодно для жизни?»

– Ты в своем уме? – заорал он, забыв про мыслеречь. – Кем надо быть, чтобы поднять мертвую и…

Почему, почему он оказался таким самоуверенным болваном! Все же так просто! Некроманты не могут жить без чужой силы, а талант к магии исцеления делает человека очень сильным донором, от которого можно питаться долго, очень долго. Мелани – талантливый целитель. Была… Пойми он сразу, что гончая шла за Мелани, – всех подчиненных Гримани бы на уши поставил, сам носом бы землю рыл, но нашел бы, кому так понадобилась девушка, и выяснил зачем. И Мелани была бы жива.

Если бы он понял сразу!

Если бы не твари, которых не мог удержать никто, кроме императора!

Если бы он не истощился в битве так, что провалялся без сознания невесть сколько. Если бы не пытался совладать с драконом, который вот-вот сорвется, и не спорил с императрицей. Если, если, если…

«Если на теле нет ран и признаков разложения, еще не все потеряно».

– Ты спятил!

Он тоже хотел бы повернуть время вспять. Но мертвое – мертво, а Эрвин, очевидно, сошел с ума, потеряв истинную.

«Я видел ее в Мороке».

– И после этого говоришь, что не все потеряно?!

Морок – магическое отражение мира, откуда маги берут силу. Место, через которое проходят души по пути к Всевышним. Но живых там не бывает.

«Она, сама не понимая, что делает, ускользнула туда, когда некромант попытался ее подчинить. Я не смогу провести ее обратно. Ты – возможно. Если осмелишься шагнуть в Морок и если она согласится вернуться».

– Как? – выдохнул Робин, веря и не веря одновременно.

«Я могу проводить тебя к ней. Но вывести ее в мир людей может только человек. Не получится – останетесь там оба».

«Плевать. Все мы там будем, а топать к Всевышним вдвоем куда веселее».

«Тогда иди за мной».

«Как?» – хотел было спросить Робин, но в следующий миг ощутил словно легкий толчок в спину. На миг он потерял ориентацию, а потом под ногами развернулась тропа. Робин оглянулся на два тела в кресле и шагнул вперед.

Чтобы через три шага тропа исчезла, а Робин обнаружил себя посреди нигде. Чернота, в которой то и дело попадалось что-то вроде фонариков, которые поджигают, запуская в воздух, и они плывут, излучая в темноте ночи нежный жемчужный свет. Его потянуло к одному из этих фонариков, и он не стал сопротивляться. Вот сфера света уже совсем близко, заслонила все, он моргнул, а в следующий миг узнал место: охотничий домик императора Кефраса, его дальнего родственника. Десять тысяч ступеней в гору.

Над головой пролетел золотой дракон. Робин впервые видел его со стороны, и от восхищения перехватило дыхание.

«Вверх, человек! Она там».

Десять тысяч ступеней. Тренировка смирения.

Или надежды. 

Мелани

Не знаю, сколько я простояла там, в беседке, сжимая в кулаке браслет и пытаясь магией дотянуться до Робина. Даже зная, что на самом деле нет ни браслета, ни беседки, я не решалась раскрыть ладонь и попробовать перевесить цепь на руку. Нет уж. Не выпущу. И никуда не уйду. Эрвин обещал вернуться, и я его дождусь, в конце концов, к Всевышним еще никто не опаздывал.

Впрочем, меня и не тянуло никуда уходить. Наверное, это было хорошо. Жаль только, никак не проверить, смогла ли я помочь Робину. Как он там? Жив ли? Придет ли за мной?

В небе мелькнула золотая искра, а через несколько мгновений передо мной оказался Эрвин.

– Как там? – спросила я о том единственном, что сейчас меня волновало.

– Мой человек идет за тобой. Он там, внизу.

Вскрикнув от радости, я чмокнула дракона между ноздрей и понеслась по бесконечной лестнице. Вниз, вниз, еще ниже… Вон среди деревьев мелькнула белая рубашка, и я полетела еще быстрее, не чуя ног, а навстречу мне, перескакивая через ступеньку, мчался Робин.

Он подхватил меня на руки, закружил, смеясь, – не знаю, каким чудом он не оступился и мы не покатились кубарем по этим ступенькам.

– Ты меня нашел! – Я шмыгнула носом. – Я знала, что ты меня найдешь!

– Не плачь. – Он коснулся губами моих ресниц. – Теперь уже не о чем плакать.

До меня вдруг дошло.

– Погоди, но если ты здесь… Ты умер?!

Почему я не спросила Эрвина сразу, каким образом он приведет сюда Робина? Да, я хотела жить – но не такой же ценой! Не обменять свою жизнь на его!

Робин пожал плечами.

– Не знаю. Теоретически, наверное, да, раз мы в Мороке. Я пришел за тобой.

– Немедленно возвращайся, ненормальный! – Я уперлась кулаками ему в грудь, отталкивая. – Я-то вовсе умирать не планировала! И незачем исправлять мою глупость собственной жизнью!

– Я пришел за тобой. И уйду отсюда с тобой. Неважно, в какую сторону. – Он привлек меня к себе, словно бы и не заметив мои попытки оттолкнуть, и я сама потянулась навстречу его губам.

Может, здесь и в самом деле все нереальное, но Робин был живым, настоящим. Настоящими были его губы, что ласкали мои, его руки, что обнимали меня, и стук его сердца, когда я прильнула щекой к его груди, тоже был настоящий.

– Пойдем. – Он взял меня за руку. На миг лицо его стало отсутствующим. – Эрвин говорит, мы должны вернуться тем же путем, каким я пришел.

– И выйдем вместе? Одна я не пойду!

– Вместе.

– Тогда веди.

– Сейчас. – Он снова прильнул к моим губам, и снова мы нескоро оторвались друг от друга.

Наконец мы двинулись вниз по ступенькам, взявшись за руки.

– Странно, – задумчиво произнес Робин. – Если это Морок, то мы бесплотны, а желания меня одолевают вполне плотские.

Да, я себе тоже не казалась бесплотной, и тяжесть внизу живота от поцелуев Робина была вполне ощутимой.

– Если… когда мы выберемся… – Я залилась краской. – Словом, я тоже сейчас думаю не о душе, и когда мы вернемся…

Я хочу большего, чем поцелуи, и неважно, что порядочная девушка и знать о подобных вещах не должна.

Он негромко рассмеялся, сжав мою руку.

– Тогда нам стоит поторопиться, и когда мы вернемся… – Робин хищно улыбнулся, и от этой улыбки меня обдало жаром. – Тогда берегись.