– Если в пузырьке приворотное зелье, – в который раз повторил артефактор.

– Я почти уверен, что это именно оно, – сказал Родерик. – Травить меня незачем. Или я чего-то упустил? У Эрменрика сильные сторонники?

Он посмотрел на отца, и тот покачал головой.

– У Эрменрика, конечно, есть сторонники, как и у тебя. Но все прекрасно понимают…

– Прошу прощения, ваше сиятельство, – перебил его Мейер. – И у вас, ваше высочество. Но это тема для обсуждения в более узком кругу, и если Лианор больше нечего нам сказать, возможно, стоит отпустить барышню отдохнуть, пока ее помощь не понадобится чтобы открыть флакон.

Рик посмотрел на меня. Я – на него, не зная, что ответить. Да, от меня вряд ли была бы польза в обсуждении политических раскладов. Но и уходить я не хотела. Правда, и признаваться в том, что мне сделали предложение, тоже.

– Лианор останется, – сказал Родерик.

– А мы сойдемся на том, что травить принца действительно незачем, – добавил император.

– Привораживать его тоже незачем. Во всяком случае не к… Прошу прощения, Лианор, – добавил Мейер. – Но насколько я могу понять, к семье Орнелас из Фарии вы не имеете отношения, и влиятельных родственников, желающих вмешаться в политику, за вами не стоит.

Теперь пришла моя очередь вопросительно смотреть на Рика. Мог ли Вернон, узнав обо мне, затеять собственную игру? К моему удивлению, Рик смутился. И император тщательно скрывает улыбку. О чем я не знаю?

– Давайте все же откроем это, – сказала я. – Если в пузырьке отрава, тогда мне действительно больше нечего вам рассказать, потому что ничего не понимаю в раскладе сил при дворе. Если же там приворот, то я бы хотела остаться, поскольку оказалась в этом замешана.

– Узнать, зачем принца хотели женить на вас? – поинтересовался Мейер. – Я бы сам хотел это знать.

– Вряд ли принца хотели женить именно на мне. Но если человек под действием приворота полностью теряет собственную волю…

– В том, что касается желаний приворожившего, – поправил меня император.

– А желания могут быть любыми? – уточнила я.

– Любыми, – кивнул он. – Если бы приворот сработал, ты могла бы потребовать драгоценности, луну с неба или половину соседней страны – для принца никакой разницы не было бы, он изо всех сил постарался бы тебе это дать.

Я содрогнулась. Заметила, как почти одинаково поморщились Гримани и Мейер – видимо, уже сталкивались с чем-то подобным.

– Тогда все просто, – закончила я. – И на моем месте могла бы быть любая. Просто я подвернулась под руку.

– Согласен, – сказал Родерик. – Барышню, которая запятнала себя некромантией, очень легко шантажировать. Жить хотят все. Смысл был не в том, чтобы я женился, а чтобы та, которая подлила мне зелье, потом потребовала чего-то.

– Чего? – спросил Мейер.

– Я не знаю. Может быть, и вы не знаете, и мы разберемся в этом, только когда отыщем того, кто за этим стоит. Умного и безжалостного.

– Тогда предлагаю на время переместиться в мою лабораторию вместе с этим флаконом, – сказал Филберт. – Лианор откроет…

– Нет, – перебил его Родерик. – Я не позволю Лианор открыть флакон, пока не буду уверен, что это ей ничем не угрожает.

– Но мне это ничем не угрожает, – попыталась успокоить его я. – Мы же уже решили, что убивать наследника незачем. Меня – тем более, труп шантажировать не получится.

– Только поднять, – хмыкнул Мейер и осекся под взглядом Родерика.

– Мы предположили, – уперся он. – Могли ошибиться в размышлениях. Тот, кто зачаровывал флакон, мог ошибиться, собирая сеть заклинаний.

– Пожалуй, я соглашусь с принцем, – сказал артефактор. – Лучше будет, если я сам расплету сеть и верну вам флакон без заклинаний.

– Это может испортить содержимое? – спросил император.

– Не исключено. Не исключено, что и я ошибусь, расплетая заклинания, – кивнул тот так спокойно, словно ошибка не могла стоить ему жизни.

Император молча снял с шеи артефакт.

– Это тебя успокоит? – спросил он у сына.

У трех остальных отвисли челюсти. Кажется, если бы Родерик объявил меня сейчас своей невестой, они удивились бы меньше.

– Да, – сказал Родерик. – Спасибо.

Император протянул мне тяжелый кулон на цепочке.

– Щиты. Выдержат, даже если дракон решит сесть тебе на голову. Или дыхнуть огнем. Недолго, но выдержат. Активируются сами, если что. Надевай.

– Возражаю, – вмешался Мейер. – Ваша жизнь дороже всего…

Он с досадой посмотрел на меня, явно жалея, что не может при мне говорить как есть. Император приподнял бровь.

– Здесь трое сильнейших магов королевства, принц, уступающий им в опыте, но не в силе, и я тоже кое-чего стою. И этого не хватит, чтобы защитить нас с принцем? Я согласен с Лианор, труп шантажировать нечем, но понимаю и волнение принца. Скорее всего, если она откроет флакон, не пытаясь вмешаться в заклинания, ничего не произойдет, но если принцу так будет спокойнее, пусть амулет побудет у нее. – Он встал, остальные дернулись, но вскакивать не стали. Только Мейер опять зло на меня глянул: маскарад едва не сорвался. Император сделал вид, будто ничего не заметил.

– Филберт, я открою портал сам.

Лабораторию императорского артефактора я представляла чем-то вроде учебного класса на кафедре. Удобный стол, шкафы с заготовками и ингредиентами, возможно, стол с колбами и флаконами, ведь он не только артефактор, но и алхимик. Но единственное, что совпало с моими фантазиями – множество артефактов на стенах и стол. Массивный, каменный стол. Такой, пожалуй, тоже приземление дракона выдержит.

– Это кабинет для новых разработок и испытаний, – пояснил Филберт, от которого, похоже, не укрылось мое удивление. Он коснулся одного за другим трех артефактов, и стены покрылись щитами.

– Обычно здесь я манипулирую предметами с помощью магии, но сейчас любое заклинание, направленное на флакон, может активировать взрыв. – Он протянул мне колбу. – Перельешь сюда.

Я кивнула.

– Погоди, – сказал Родерик и, сняв с себя, повесил мне на шею еще один артефакт. – Тоже щиты. Намного слабее, чем те, но пусть будут.

Я благодарно улыбнулась ему. Подождала, пока, повинуясь приказу хозяина лаборатории, остальные отошли в сторону. Филберт коснулся еще одного артефакта на стене и между мной и мужчинами выросли щиты. Родерик дернулся было, но император поймал его за плечо, что-то прошипел на ухо, и тот кивнул.

Пробка подалась почти без усилия, странно, что пока я таскала флакон в кармане, он не открылся. Хотя чего тут странного, зачаровывали на совесть. Содержимое выглядело обычной водой. Не удержавшись, я помахала ладонью над горлышком колбы, как учили алхимики нюхать незнакомые зелья – но и запаха никакого не ощутила. Захотела сунуть нос в колбу, но Филберт, успевший отойти от остальных, остановил меня.

– Дальше мое дело.

Заклинания, отгораживающие остальных, исчезли. Я встретилась взглядом с императором, взялась за артефакт, что он мне дал.

– Вы позволите?

Император кивнул, и я передала артефакт Филберту. Тот поклонился его величеству, прежде чем повесить кулон себе на шею.

Когда я отошла к дальней стене, щиты снова поднялись. Родерик взял меня за руку, не обращая внимания на любопытные взгляды советников.

– Я волновался, – шепнул он.

Я погладила его ладонь, не зная, что ответить. Впрочем, ответ и не нужен был.

Интересно, как быстро по дворцу полетят сплетни про новую фаворитку принца? Мысль эта царапнула меня. Хотя, может, и не полетят, вряд ли император доверил безопасность дворца и страны болтунам.

Остальные внимательно наблюдали за артефактором. Тот убрал в металлический ящик колбу с зельем и начал распутывать заклинания на пузырьке. Император, вооружившись самопиской и дощечкой вроде моей, стремительно покрывал лист бумаги формулами. Приглядываться к тому, что он пишет, я не осмелилась, начала вместе со всеми наблюдать за работой Филберта, но почти ничего не поняла из творимых им заклинаний.