— Например, вовремя смыться. — Один из близнецов произнес это себе под нос, но кто-то услышал.

— Вот из-за таких, как ты, которым лишь бы смыться, мой отец там и остался. — Судя по голосу, это был тот же парень, что обозвал близнецов мужичьем.

— А вот за базар… — развернулся тут же второй брат.

— Стоп! — прервал его Этельмер. Указал в зал. — Дамиан, выйди сюда. Ты, Закарий, тоже.

Я не была уверена, что он указал именно на Зака, — сама я пока различала близнецов скорее по повадкам, чем по внешности. Зак был заводилой в этой парочке, а Зен — тихоней, себе на уме. Но парень спорить не стал — похоже, Этельмер не ошибся.

Или близнецы просто не стали его поправлять.

— Это я сказал, что нужно вовремя смыться. Я Зенобий, — поднялся вслед за братом и второй близнец.

— Но «отвечать за базар» призывал не ты, не так ли? Впрочем… — Преподаватель оглядел парней, обернулся к Дамиану. — Можешь сам решить, с кем из двоих будешь драться. Раз уж мы на занятии по бою без оружия, даю вам возможность выяснить все разногласия здесь и сейчас.

И без того длинное лицо Дамиана вытянулось еще сильнее. Я была ошарашена не меньше него. В самом деле, обычно взрослые старались не допустить драк, твердя, что любой спор можно решить словами. Да взять хоть Алека сегодня утром, который старался разнять Родерика и Карла. А тут преподаватель предлагает «выяснить все разногласия».

— Я правильно вас понял? Вы хотите, чтобы мы подрались?

— А ты стал бы спускать оскорбление, пусть и завуалированное? — полюбопытствовал Этельмер.

Как по мне, оскорбление было вовсе не завуалированным.

— Я вызвал бы на поединок! Но это… просто грязная драка. Как среди черни в кабаке!

Зак переменился в лице, и видно было, каких усилий ему стоило не огрызнуться. Этельмер вежливо улыбнулся и развел руками.

— Мы в университете. Здесь запрещены магические поединки и оружие, поэтому придется обходиться кулаками. Но скажу я тебе. — Его голос стал жестче. — Кровь есть кровь, и смерть есть смерть, неважно, в «благородном», — в его устах это слово прозвучало как издевка, — поединке, от кулака в висок или от ножа в спину. Итак, у тебя два варианта. Извиниться и сказать, что ты не желал оскорбить товарища, или поединок при свидетелях. Но ты можешь выбрать противника.

— Вообще-то выбор оружия — право оскорбленной стороны, — заметил кто-то.

— Но мы же не об оружии, а о противнике, — парировал Этельмер.

Дамиан перевел взгляд с близнецов на преподавателя. Снова посмотрел на братьев. Заметно было, что, окажись у него в руках шпага, он бы не колебался. Но бить морды знатнюку, похоже, не доводилось.

— Я никого не хотел оскорбить. — К чести парня, говорил он ровно и четко, глядя в глаза Заку. — Мой отец погиб во время того прорыва, и я до сих пор скорблю о нем. Приношу свои извинения.

— Да ладно, проехали, — улыбнулся Зак.

Дамиана перекосило, а Этельмер сказал:

— Пожалуйста, сформулируй четче.

Зак почесал в затылке.

— Э-э-э-э. Извинения приняты.

Дамиан коротко поклонился, ответный поклон братьев выглядел неуклюжим.

— Итак, раз с этим мы разобрались, продолжим… — начал было Этельмер, но его прервал голос Феликса:

— Я тоже хочу выяснить разногласия раз и навсегда!

Этельмер приподнял бровь. Белобрысый поднялся и шагнул, встав напротив меня.

— Раз все мы тут равны, как вы утверждаете, я требую извинений от Лианор за нанесенное мне оскорбление, или пусть нас рассудит поединок.

— Нет, — сказал преподаватель прежде, чем я успела открыть рот, чтобы спросить, какое это оскорбление я ему нанесла. Руку вывернула? Так не тянул бы, куда не просят, не получил бы.

— Вообще-то я не против, — тоже встала я. — Все равно он от меня не отлипнет. Не знаю, чем я его оскорбила, но я готова ответить.

— Нет, — повторил Этельмер. — И тебе, Лианор, я запрещаю ввязываться в любые поединки с кем бы то ни было, пока целители не скажут, что тебе можно заниматься в полном объеме.

Феликс смерил меня презрительным взглядом и вернулся на место.

— Все равны, но девкам можно говорить такое, за что мужчина получил бы пощечину.

Разобрать, кому принадлежит шепот, я не смогла. Скорее всего, это был Феликс, но, может, и кто другой.

Я наконец поняла, чем именно я его оскорбила. Ну да, это же мужчинам можно обвинять женщин в том, что они пользуются внешностью, чтобы получить привилегии, а когда наоборот — так это оскорбление.

Зря Этельмер влез. Я, конечно, вовсе не рвалась драться, Феликс явно был сильнее, но, может, один раз сцепились бы как следует, и он бы успокоился, потому что побить я бы его все равно не побила — зато и сама сорвала бы на нем злость.

Но эту мысль стоило придержать при себе, чтобы «не считать себя умнее преподавателя». Отжиматься не заставят, пока целители не разрешат, но какие-нибудь приседания ничуть не лучше.

Этельмер жестом велел мне сесть. Пришлось подчиниться. Он продолжал:

— Итак, возвращаемся к началу занятия. Почему рукопашный бой без оружия бесполезен для боевого мага?

— Еще как полезен, — пробурчал Дамиан. — Умел бы я драться на кулачках, не пришлось бы извиняться.

Зак ухмыльнулся, преподаватель сделал вид, будто не заметил.

— Потому что боевой маг — очень серьезная сила и толковый полководец сделает все, чтобы ему не пришлось вступать в ближний бой? — предположила я.

В самом деле, пятьсот лет назад в Кефрасе всего лишь три дюжины боевых магов три дня удерживали ущелье против десятитысячной армии — пока маги не погибли, истощив силы.

— И поэтому тоже, — кивнул Этельмер. — Еще предложения будут?

Он обвел нас взглядом. Никто не подал голоса. Этельмер кивнул.

— Итак, если собрать воедино все ваши предположения, что получается? Боевому магу придется вступить в рукопашную без оружия только при сочетании следующих обстоятельств.

Он начал загибать пальцы.

— Отряд прикрытия мертв или небоеспособен. Боевой маг полностью истощил силы. Каким-то образом он тоже умудрился остаться без оружия. Совсем без оружия: ни шпаги, ни самого завалящего ножа. Ни даже хотя бы одного ремня, из которого можно быстро соорудить хлыст или кистень.

Студенты зашушукались и захихикали.

— При этом оружие погибшего отряда прикрытия тоже испарилось. И вокруг нашего гипотетического боевика не осталось вообще ничего. Ни мертвых тел, с которых можно было бы снять клинок. Ни сломанных веток, ни камней, чтобы можно было бы воспользоваться.

Кто-то смеялся уже в голос.

— Голая земля. И посреди этой голой земли нашему герою надо найти такого же безоружного одинокого гения, чтобы вступить с ним в рукопашную, — завершил Этельмер речь под наш дружный хохот.

— Тогда зачем мы тут собрались? — полюбопытствовал Зак.

— Затем, что программу обучения для студентов составляют не те, кому потом приходится учить, — пожал плечами преподаватель. — Но я постараюсь сделать все, чтобы вы поняли: бесполезных знаний не бывает.

— Например, их можно использовать в трактирной драке. — Я узнала голос Дамиана.

— В такой ситуации я рекомендую воспользоваться кружкой, — усмехнулся Этельмер. — Особенно если они глиняные и тяжелые. Это уже не совсем без оружия, но мы будем изучать, как работать с подручными предметами. Надеюсь, что вам это никогда не пригодится. Но о подручных предметах позже. Сегодня начнем с того, что следовало бы уметь всем. — Он пристально посмотрел на меня, точно на что-то намекая. — Но на деле мало кто специально тренирует это умение.

Это какое, интересно?

— Будем учиться падать, — сказал Этельмер.

Надо же, Родерик не шутил, когда говорил, что надо научить меня падать.

— Велика наука, — хмыкнул кто-то. — Толкни посильнее, вот тебе и упал.

— И сломал себе чего-нибудь, — буркнула я, потирая разом занывшее плечо.

Да уж, вчера бы это умение здорово мне пригодилось. Угораздило ведь так неудачно брякнуться!