Как и положено травникам, Трайдокс и Дрободан хранили сорванные растения в специальных ящичках, громоздящихся друг на друге почти по всей жилплощади. Каждый, правда, был аккуратно подписан каллиграфическим почерком. Среди бирочек встречалось множество знакомых в реальном мире названий: пустырник, зверобой, крапива, подорожник и сушеные лепестки сакуры – только безумные старички не помнили, откуда взялось это название. Также были здесь непривычные нам надписи: шушерица, пиликсандрия, маалит и даже ядовитая апупена. Спрашивать о назначении каждого растения было бессмысленно: ответ мог вылиться в часовую лекцию о свойствах и взаимодействии с другими ингредиентами.

– Ну как, нравится у нас? – спросил Трайдокс не без гордости.

Вежливые беглецы закивали головами, но каждый про себя отметил, что у травников с самокритикой не очень.

– Я Дрободан, – сказал Дрободан.

– А я Трайдокс, – сказал Трайдокс.

– Очень приятно, – ответила Латис первой и вдруг сделала элегантный реверанс. Или то был книксен. Поди разбери средневековый этикет.

– А вот это Бадис и Гадис, – подхватил Натахтал, заметив, что мальчики стесняются.

– Астролябия, – тихо представилась красавица и тоже поклонилась на удивительный манер.

– Юная дева, вы знаете, какой сейчас азимут Восходящей звезды? – иронично спросил Дрободан, потешаясь над именем красавицы.

– Вообще-то, я медсестра, – холодно ответила девушка.

Пытаясь сгладить неловкий момент, Натахтал предложил:

– Может, чаю?

– Действительно, – улыбнулся Трайдокс. – Как же это, в доме травников – и без чая. Прошу к столу.

Многочисленная компания диссидентов проследовала за старичком, пока Дрободан рылся в ящиках, чтобы найти заварку. Непрерывная сеть помещений соединялась сквозными проемами. Коридор отсутствовал напрочь.

Всего Серетун насчитал восемь комнат с одноместными кроватями и очень удивился совпадению. Великому чародею было неуютно, но ради Натахтала он сдерживал свой нрав и вел себя крайне вежливо. Только так чародей мог претендовать на то, чтобы воитель к нему прислушивался.

– Как вы закипятите воду? – с любопытством спросил Гадис.

– Все просто, дитя, – любезно ответил Трайдокс. – Полынь-трава.

– Из нее же делают абсент, – сказала Астролябия. – И гастрит лечат.

– Так у вас еще и гастрит есть, – поразился Натахтал.

– Шутка уже не актуальна – пробурчал Серетун. – Давай что-то посвежее.

– У этой травы есть еще одно свойство, – терпеливо выждав, продолжил Трайдокс.

– Какое? – спросил Гадис.

– Если взять полынь и растереть – как полыхнет! – с улыбкой поведал травник и тут же продемонстрировал это наглядно.

На специальной столешнице квадратом были расставлены разномастные стеклянные емкости, почти как чашки Петри. Трайдокс встал над самой большой из них и аккуратно растер полынь. И действительно полыхнуло, будто здесь не стекляшка стояла, а обычная конфорка. Под изумленными взглядами старик взял небольшую бадью с водой и подвесил над огнем за специальный крюк, торчащий из тыльной стены.

– А вот и чай пришел, – возвестил о своем появлении Дрободан. В руках он держал пригоршню сушеной травы, принимавшей диковинные формы.

– Я к вам, в общем, по делу, – скромно заговорил Натахтал. – Детям помощь нужна.

– Чай, на родительское собрание вызывают, али из школы погнали? – заботливо спросил Трайдокс, переходя на архаичные обороты.

– Из тюрьмы они сбежали, – сокрушаясь, ответил Натахтал.

– Батюшки, – от неожиданности Дрободан просыпал заварку на пол, но это его не огорчило. – Ничего, еще принесу. Ты продолжай пока, я слышу.

С этими словами травник опять скрылся в маломерных комнатах. Трайдокс присел за стол и подпер ладонью щеку, которая тут же покрылась гармошкой морщин.

– Я жажду подробностей, – на этот раз старичок говорил серьезно. – Ограбили кого? Человека убили?

– Подрались, – пристыженно ответил Гадис.

– Все трое? – уточнил Трайдокс.

– Я пыталась их разнять, паршивцев этих, – ответила Латис.

– Да уж, голубки совсем озверели там, – заключил травник и откинулся на спинку стула, начав бубнить себе под нос какую-то средневековую попсовую песенку.

– В общем, сбежали мы при помощи этих красавцев, которые тоже за решетку угодили – продолжила Латис, – но теперь мы вне закона. И никто не подумал об этом!

– Нужно подержать их в безопасном месте, пока все не уляжется, – подключился Серетун.

– А почему вы не заберете их к себе? – с любопытством спросил Трайдокс.

– У нас своих дел полно. Злободуна хотим победить, – честно признался Натахтал. – Опасно их брать с собой.

– Говорил я тебе – не ходи в Пейтеромск, – донесся голос Дрободана. – И вот – тут же в тюрьму попал. Что же ты непослушный такой?

– Да ладно тебе, – заступился за воителя Трайдокс. – Горячее сердце бунтаря и все такое.

– Десять лет не могу я с ним совладать, – Натахтал зарылся в свои мысли и начал произносить их вслух. – До сих пор не встречал его даже.

– Ну, ну, мой маленький, – успокаивающим тоном заговорил Дрободан. – Когда-нибудь ты сможешь.

– У вас там вода закипела, – предупредила хозяйственная Латис.

– Сейчас пригубим пару глоточков – и разговор пойдет, – обрадовался Трайдокс, выходя из-за стола.

Уютное позвякивание ложечкой ненадолго притушило споры. Беглецы вспоминали о счастливых временах, когда мир казался полным радости и надежд, а Натахтал – так вообще мысленно перенесся домой, в свой родной мир, где жилось гораздо скучнее, но спокойнее. Взгляд воителя куда-то уплыл, и на лице проступила детская улыбка, которой он лишился в шестнадцать лет, попав сюда прямо во время сна – когда сознание наиболее удалено от реальности и способно вырваться куда угодно. Особенно в мир эскапистов.

И чего Сеня так мечтал о приключениях? Время показало, что тогда он был гораздо счастливее, но теперь уже поздно что-то менять.

На секунду Натахталу показалось, что глаза наполнились слезами. Несколько раз воитель усиленно моргнул, но не смог избавиться от пелены. Мир будто расплывался перед ним, терял материальную основу. Голоса стали глухими, и только плечо ощутило чье-то касание.

– Эй! – окликнули воителя издалека, но голос расплывался смазанным эхом.

– Проснись! – услышал Натахтал с другой стороны.

Тычки в плечо стали сильнее, и неустрашимый боец вынырнул из внезапной дремы.

– Я смотрю, вы очень устали, – спокойно сказал Трайдокс. – Идемте-ка лучше спать, все разговоры продолжим завтра.

– Перед этим я хотел бы поговорить о сегодняшнем инциденте, – сказал Серетун.

– Ах, ты об утренней перепалке? – неожиданно приторно спросил Дрободан. – Пустое, все нормально.

– И все же, прошу прощения, – великий волшебник протянул руку травнику в знак примирения. Тот нехотя пожал ее, изобразив улыбку.

– А теперь спать, – умиротворяюще сказал Трайдокс и сладко зевнул.

Травмированный Субару устроился на диване, который стоял в углу мостика, чтобы оставаться в курсе происходящего и руководить прямо с лежбища. Распластавшись, подобно древнеегипетскому сфинксу, наш удалой аргузин наслаждался подношениями господина Джона Бон Джови Августуса Перальтеса-младшего, который нехотя волочил тарелки, полные заморских яств. Среди прочего, в ассортименте водились переваренные мидии в экстравагантном соусе, жестковатая на зуб картошка, обваленные в панировочных сухарях кольца кальмаров, креветки с гречкой и гвоздь программы – горячо любимые островитянами фаршированные кишки. Индус ел не без удовольствия, потому что на его родине готовили куда хуже.

С деланным умилением смотрел Василий на суперинтенданта, мысленно проклиная тот день, когда нелегкая судьба преподнесла всему экипажу такой чудесный подарок. На правах самого виноватого члена команды, капитан держал у суперинтендантского уха трубку спутникового телефона, пока Субару общался с офисом, поминутно докладывая о происходящем в машине.