Швец в сердцах сплюнул.

— До Суда ещё есть и реальная жизнь! Отмеренная от рождения! Годы, годы, и годы, за которые люди успевают и без адских созданий да прочей нечисти накосорезить будь здоров! Но нас это не касается! Наша задача — не давать им души свои губить. И губителей не подпускать к ним на пушечный выстрел! Да и кто, если не мы, всяких упырей, колдунов и иных разных... в стойло поставит? Комитет? О-о! Тем только дай волю... всё засекретят, захомутают, и станут удивляться больше всех, когда их «завербованные» посреди города резню устроят. Просто так, от скуки, чтобы натуру свою гнусную потешить... Государственной, понимаешь, необходимостью объявят! Но тоже секретно. Так, для своих... Там ребята настолько хитрожо...е сидят, что даже наши подопечные, даже самые оголтелые отморозки, предпочитают с ними не связываться. А если уж попадают в клещи невидимых защитничков Родины — бегут со всех ног, меняя личины и имена. Не-е-ет! — протянул он. — Не нужно так. Мы хоть берега видим и служим людям, а не власти... Вон, автобус едет... дальше сам думай, своей головой.

Из серой стены дождя, действительно, медленно выползал рейсовый ПАЗик, почти по самую крышу забрызганный грязью. Местные дороги оставляли желать лучшего...

***

Человек, поименованный Ростиславом, ответил сразу. Голос у него оказался нервный, дёрганый. Договорились о встрече, без подробностей. Против ожидания, не в кафе или каком-нибудь торговом центре, а в промзоне на окраине. Сергей долго выпытывал у него все ориентиры и подробности, опытно полагая, что под стандартным адресом может скрываться база гектара на три с армией арендаторов и кто где расположился — знает только представитель администрации владельцев.

Так и оказалось. Таксист долго петлял по огромной территории среди однообразных складов с рампами, морскими контейнерами, приспособленными под хранилища неизвестно чего, вкривь и вкось припаркованными ГАЗельками и разгружающимися фурами. Но нашли, причём с первого раза. Вспомнив все круги и петли, накрученные по территории, инспектора машину решили не отпускать.

Местом встречи оказалось небольшое, отдельно стоящее здание с мерно гудящими на крыше наружными блоками промышленных холодильных установок.

Внутрь сразу не пошли, активировали Печати и осмотрелись. Ничего. Лишь от входа в нужное строение ощущались лёгкие эманации, указывающие на... да на всё, что угодно! От старой волшбы до неумело замагиченного амулета.

Иванов снова набрал Ростислава.

— Мы на месте. Где вход?

— В двери идите. Со стороны проезда. Я сейчас открою.

И действительно, через несколько секунд входная дверь в здание распахнулось и им приглашающе замахал рукой пожилой мужчина лет шестидесяти. Худой, бледный, весь какой-то сморщенный.

Вошли внутрь, привычно осмотрелись. Перед сотрудниками Департамента Управления Душами предстал небольшой коридор с тремя термодверями холодильных камер, в настоящее время запертых на мощные задвижки, и обычной каморкой кладовщика в конце.

— Пойдёмте, пойдёмте... — торопил человек, суетливо заламывая руки. — Скорее, пожалуйста... Пока она...

— Ростик! Рости-и-ик! — приглушённо раздался приятный девичий голос в одной из камер. — Открой... Ну открой... Мне скучно...

Швец с Ивановым переглянулись.

— Это что такое?! — возмущённо рыкнул Антон. — Ты во что нас втравить хочешь?!

Мужчина отвечать не стал, опрометью нырнув в каморку. Парни вошли следом, прикрыв за собой дверь. Обстановка внутри не удивила — стандартная для таких мест. Стол, пара стульев, старенький шкаф, в углу топчан с засаленной подушкой и замызганным одеялом. Имелись тут и электрочайник, и полное ведро пустых упаковок от сосисок да вермишели быстрого приготовления. А вот запах немытого тела и не слишком чистого белья заставлял морщиться. Человек здесь явно жил.

Ростислав плюхнулся на один из свободных стульев, жестом пригласив садиться на импровизированную кровать. Парни остались стоять. Мало ли, кто в этом белье поселился, маленький и кусучий. Избавляться потом устанешь.

— Деньги только после работы. Авансов не дам, — решительно заявил обитатель каморки, совершенно забыв поздороваться. — И не просите!

Из коридора продолжало доноситься: «Ростик! Ростик! Открой...», заставляя мужчину при каждом слове втягивать голову в плечи, покрываясь потом. Пахучую, липкую влагу он вытирал со лба рукавом не самой свежей рубахи, наплевав на платки и приличия.

— Да мы пока и не просили, — раздражённо бросил Иванов. — Дело излагайте, об остальном потом.

— Да-да... — человек затравленно огляделся, словно в поисках укрытия. — Конечно...

— Закури, успокойся, — Антон сунул ему прямо в рот сигарету и поднёс зажигалку. — Ишь, трусит то тебя как, болезного...

Мужчина сделал несколько неумелых затяжек, закашлялся, выронил угощение на пол и затоптал огонёк.

— Извините, не курю...

— Ну тогда не мни одно место и рассказывай! Иначе мы пойдём. Дел полно.

Ростислав несколько раз шумно вздохнул, задерживая дыхание. На удивление, ему помогло. Дальше речь мужчины стала более-менее связной.

— У меня одиннадцать дней назад супруга умерла. Тромб... А я её любил очень. С первого класса. Портфель носил, цветы дарил даже не по праздникам. Свадьбу сыграли, как люди жили. Путешествовали, опять же. А она умерла... прямо на улице... — слёзы полились рекой, не давая Ростиславу говорить дальше.

— Соболезнуем, — серьёзно, без наигранности, заполнил возникшую паузу Сергей. Он вообще не любил смерть, особенно такую, когда на ровном месте хлоп — и нет человека.

— Спасибо... — немного успокоившись, продолжил сидящий. — Так вот. Решил я Леночку не хоронить, а оживить. В чудо верил. Не мог смириться, что буду один. Родне ничего о случившемся не сказал. Арендовал вот, холодильник, привёз тело из морга сюда, да и стал обзванивать по объявлениям колдунов там всяких да ведьм... Все отказали, несколько раз кинули, взяв предоплату, поэтому я с вами так резко сначала... Извините. И только одна согласилась.

— На что? — не выдержав, перебил Антон.

— На оживление. Ритуал провела, не обманула... Сказала: «Вы теперь навеки связаны» ... И ушла.

Лицо Швеца после этих слов исказила гримаса злобы.

— Она тебе предлагала отказаться от этой затеи? Вспоминай!

— Да... А откуда вы знаете?

— Сколько раз?

— Точно не скажу, — обескураженно проблеял Ростислав. — Много...

— Три раза было?

— Д-да... Наверное... Я не считал.

— Ой, дебил... А что ты конкретно просил сделать? Не спеши, здесь каждый нюанс важен.

Человек задумался, наконец-то вытер с лица слёзы и нудно, слегка запинаясь, стал перечислять:

— Чтобы всё было как раньше, чтобы она по-прежнему меня любила, что мне без неё жизни нет, чтобы Леночка воскресла и была всегда рядом, красивая и весёлая...

— Понятно... Колдунья выполнила уговор?

— И да, и нет... Моя любимая действительно ходит, говорит, один раз даже смеялась! Но это не она...

Теперь уже влез Сергей.

— В смысле?

— Понимаете, как бы это объяснить... У меня сложилось впечатление, что это только оболочка моей супруги. Упаковка, так сказать... Ей стали неинтересны книги, хотя раньше любимая обожала читать; она постоянно требует внимания, при этом говорить с ней абсолютно не о чем! А у моей заюшки ведь золотая медаль со школы и красный диплом с филфака! Только теперь Лена — пустышка, и не более! Глупее пробки от пивной бутылки... Одно успокаивает — не агрессивна, в отличие от кинозомби.

Иванов пожал плечами.

— Пока не убедил. Ну поглупела женщина — бывает. Делать то ты с ней что собирался? Воскресшую в театр ведь не поведёшь.

Мужчина нервно напился прямо из чайника, совершенно не обращая на ручейки воды, сбегающие по подбородку.

— Я так далеко не заглядывал. Мне казалось, что всё само собой образуется, утрясётся как-то... И вы правы, дело не в этом. Проблема в другом. Мне — двадцать четыре года.