Иванову нравился замаячивший вдали дух свободы, понимание того, что можно сесть и уехать куда глаза глядят, не будучи привязанным к общественному транспорту с расписанием поездов.

— На сегодня хватит, — подытожил бес-инструктор, терпеливо дождавшись, пока ученик припаркует автомобиль на его законное место. — Права планируешь покупать или по закону, через экзамен?

— Для чего спросил? — не понял Серёга.

— Если за деньги — могу помочь. Если по-честному, то теорию тебе придётся вызубрить на «отлично».

От таких заявлений Иванов призадумался. Ходить, точнее, кататься сюда через половину города не тянуло совершенно, однако правила есть правила, их следует вызубрить досконально. Тем более, давать деньги бесу — значит порочить честь несуществующего в Департаменте мундира.

— Третий вариант есть? Чтобы штаны у вас не протирать, но и знания получить?

— Нет, — отрезал одержимый мужичок. — Сам ты, разве что, знаки выучишь... В общем, готовься, — и заученно-монотонно забубнил. — Занятия начинаются в 18.00 дважды в неделю, во вторник и четверг. Уроки вождения идут по отдельному графику. Согласуем вечером. Я посмотрю, где окошко имеется.

Обозначив поднятой ладонью прощанье, инспектор отправился домой, целиком и полностью убеждённый в том, что раз новых указаний свыше не поступало, то он имеет полное право днём отоспаться.

***

Вечером, в почтовом ящике, прикрепленном в подъезде на первом этаже, обнаружилась записка. Она бы там пролежала ещё неизвестно сколько, не взбреди Машке в голову проверить корреспонденцию.

Для чего домовая это сделала — Сергей не предполагал. Каких-то важных письменных уведомлений не ожидалось, а рекламные листовки интересовали мало. Напротив, переполненный ящик приносил определённую пользу — в него многочисленные разносчики больше не совали макулатуру, а действительно важные бумажки, вроде счетов за коммуналку или предвыборных сказок, попадали прямо в двери адресата.

Текст в записке, распечатанной на принтере, особой заумью не поражал: «Есть разговор. Перезвоните по номеру...», дальше следовал обычный для мобильной связи перечень цифр.

В другое время инспектор бы выкинул в мусорное ведро подобное послание, но что-то его удержало. Наверное, простота подачи информации или почти позабытый в наш информационный век способ общения.

Сканирование Печатью убедило, что послание без сюрпризов.

Кицунэ тоже осмотрела бумажку, по лисьи обнюхав края и ничего подозрительного не заметила, зато загорелась неуёмным желанием узнать, кто написал и зачем.

Она липучкой клеилась к парню с однообразными замечаниями «а вдруг там важная тайна?», ходила по пятам, ожидая, когда он соизволит позвонить и развеет её любопытство.

Перед ужином, под дрожащий от нетерпения Машкин хвост, заветный номер возник на экране смартфона.

Ответили после второго гудка.

— Я нашёл сообщение, — без предисловий начал Иванов. — Кто вы и что вам от меня нужно?

— Здрасьте. Я по поводу видео. Где вы по заброшенному дому ходили. У вас на руке свет горел, — сумбурно произнёс незнакомый юношеский голос. — А у меня есть видео.

— Я уже догадался. Слово «видео» прозвучало дважды.

— Я хочу, чтоб вы... — приободрился собеседник, набирая полную грудь воздуха для оглашения списка требований.

— Не пойдёт, — помешал долгим россказням инспектор. — Мне фиолетово, что вы хотите.

— Выложить в сеть? — удивлённо донеслось из динамика.

— На здоровье.

— Но там...

— Всё, что не некролог, то реклама, — удачно ввернул Сергей недавно услышанную по телеку поговорку. — Можете на РенТВ отправить, с подписью «Похождения пришельца с Центавра». Я не возражаю. Только ссылку на передачу потом пришлите. Вместе посмеёмся.

Машка, слышавшая весь разговор, весело запрыгала, сжав кулачки на груди и беззвучно смеясь. Разговор с неумёхой-шантажистом определённо сделал её день, наполнив бытовую рутину позитивом.

— Я контент с вами хотел запилить, — по-детсадовски обиделся абонент из бумажки. — Крутой. Для блога. Бабла бы подняли, — динамик причмокнул, словно говорящий отхлебнул свежего мёда. — Много.

— Мы или вы? — издевательски уточнил Иванов, намереваясь завершать пустопорожнюю болтовню.

Однако звонящий неожиданно перешёл в наступление:

— Я видел, как вы свет из ладони пускали! Фонарик был в другой руке! Камера засняла!

— Поздравляю с хорошим воображением, — сюсюкающе растягивая звуки, проворковал инспектор. — Умничка. Хвалю. А теперь иди и делай уроки, школота.

— Я тебя... — яростно взорвался динамик, переходя с намечающегося тенора на подростковый фальцет.

Ну точно, совсем дикая поросль. Был бы умнее, вообще бы с непонятным не связывался.

— Кушай кашу и не болей, — пожелал Иванов напоследок, прерывая связь.

Почесал в затылке, посмотрел на домовую.

— Машуля! Этот дурачок откуда-то мой адрес узнал.

— Присмотрю. Замечу что-то необычное — скажу. А кто это?

Серёга обошёлся без логики с дедукцией. Ответ лежал на поверхности.

— Чокнутый блогер. Ночью додумался в заброшенном доме...

И порядком набившая оскомину история зазвучал в очередной раз.

***

Получивший отпор малолетний наглец больше не звонил и не знал, что трогательно обожающий собственную безопасность инспектор следующим утром пробил написанный на бумажке номер по всем учётам, для чего воспользовался потусторонними возможностями друга, напарника и, по совместительству, призрака.

Посвящённый в недавние события Антон воспринял звонок серьёзно, счёл своим долгом предупредить об осторожности, а затем отбыл туда, где государство хранит все известные данные о гражданах и гостях страны.

С компьютерной грамотностью у Швеца проблемы не возникали, и единственная накладка заключалась в том, чтобы дождаться, пока кто-нибудь из сотрудников, допущенных к секретным файлам, зазевается или отвернётся, не отключив рабочее место.

К обеду инспекторы узнали о звонившем всё.

Телефонная карточка пугала простотой и тупостью владельца, Дьяконова Юрия Михайловича, семнадцати лет отроду.

Малолетка, учащийся на первом курсе колледжа, ранее именовавшегося обычным ПТУ, даже не потрудился поискать номер, зарегистрированный на кого-нибудь постороннего. Воспользовался собственным, с непонятной целью оформленным около года назад и хранимым про запас.

Эксплуатировался номер редко, видимо, дополняя основной.

— Полный дебил! — делился впечатлениями Антон. — Я к нему домой заглянул. Покопался в системнике. Пароль простейший — раз, два, и так до восьми. У меня флешка хитрая имеется для взлома. Всё по закону! Карпович выдал для оперативных нужд... Нашёл запись с твоим участием, другую неинтересную муть.

— Удалил? — для проформы поинтересовался Сергей, заранее предполагая результат.

— А то! И видео, и канал, и коллекцию порнухи.

— Сурово!

— Ничего. Фантазией обойдётся. Или новую скачает... Он за тобой следил. Я обнаружил фото, где ты выходишь с Карповичем из ОВД и идёшь к внедорожнику. Рожа твоя, дружище, во всех ракурсах заснята как в ателье. Думаю, по соцсетям вполне пробивается. У тебя в аккаунтах аватарка или фотография? Ник(*) или фамилия?

Хорошее настроение разом пропало. Иванов не особо любил тратить время на соцсети, но аккаунты в основных платформах поддерживал активными.

— Фотография с фамилией. Иногда с однокурсниками переписываюсь.

— По ней и нашёл. Дальше — дело техники. Данные граждан продаются всем желающим, имелись бы деньги. В тюрьмах с зонами вообще хоть справочные открывай.

Утверждение являлось железобетонным. Сергею доводилось лично общаться и с сотрудниками банковской безопасности, и со всевозможными операторами колл-центров, желающими узнать три цифры на задней стороне платёжной карты. Как правило, все они трудились там же, где и проживали — в местах не столь отдалённых.

— Давай ему уши надерём? — видя замешательство напарника, простодушно предложил Швец. — Или я напугаю до икотки, как стемнеет? Давно пугалками не развлекался.