– Ну, что у тебя с Эллой? – плотоядно поглядывая на сладкое, небрежно, для поддержания разговора, поинтересовался инспектор-призрак.

Лисьи ушки домовой встали торчком. Она сознательно никогда не интересовалась любовными делами Сергея, понимая, что в некоторые вещи лучше без спросу не влезать. Но любопытно ей было очень, особенно сейчас, когда при помощи Швеца можно приподнять некую пелену таинственности. Вроде как и не специально, а узнала.

Ответил Иванов нехотя. С одной стороны – не слишком хотелось при Маше раскрывать подробности личной жизни и сложности во взаимоотношениях с симпатичной ведьмочкой, с другой – Антон же ничего такого, с пошлыми подробностями, не спрашивает. Обычный трёп.

– Да ничего. Звонил пару раз – занята. Похоже, с бабкой у неё полная задница. Говорит – уже и её иногда не узнаёт.

– И прямо вот вырваться ни на секунду не может? – не замечая, что беседа на данную тему не слишком увлекает хозяина квартиры, продолжал допытываться гость. – Совсем-совсем?

Последние слова были произнесены с нескрываемым скептицизмом, что очень зацепило Сергея.

– Не знаю. Что сказала – то я и повторяю. Как на самом деле – без понятия. Может – правда, может – не хочет встречаться. С бабкой у неё беда из-за нас, помнишь?

Лопающему варенье Швецу такое сравнение не понравилось, однако аппетита не испортило.

– Помню. Не повезло старушке. Но кто же знал?.. Ладно, оставим её, – и, подумав, добавил. – Дай девчонке время. В конце концов, никто никому ничего не должен, да и лучшие страницы своего паспорта ты ей не жертвовал.

Натянутая шутка не помогла. Атмосфера за столом установилась мрачная, потому Антон поспешил плавно увести разговор в сторону:

– А Лана как?

– Звонила, – с готовностью переменил предмет обсуждения хозяин квартиры. – Просто так, о жизни поболтать, без конкретной цели. В конце, правда, намекала…

– На что? – оживился гость, масляно поблёскивая глазами.

– Да? – не сдержавшись, поддакнула и Маша, тут же, впрочем, прикусив язык.

Иванов смотрел на друга насмешливо, прекрасно понимая, какие именно подробности желает услышать Антон. Не для извращений, а исключительно для того, чтобы заиметь новую тему для «мужских» бесед. Вон, сидит, заворожённый, даже про варенье позабыл…

– На то, что если нам по работе понадобится её помощь, то мы можем смело обращаться. В обход начальства, – делая таинственное лицо, солидно произнёс Сергей.

Разочарования гость скрыть не смог. Побарабанил пальцами по столу, вздохнул:

– Тю-у. А я-то думал, она тебя в ресторан потянет, соблазнять будет… Тётка ведь боевая, сама с цветами и шампанским припрётся, если ей мужик понравится…

Неделя, проведенная на курорте в обществе букинистки, позволила Швецу сделать кое-какие, вполне верные, выводы об обсуждаемой особе. Иванов не стал его разубеждать, уклончиво ответив:

– Не без того.

От таких заявлений призрак, опытно почуяв интересное, вскинулся. Машка, напрочь позабыв про диету, схватила печенье и усиленно им захрустела, не сводя со своего домовладельца горящего, жадного до новостей взгляда.

А восстановленный в должности инспектор Департамента Управления Душами нарочито медленно отхлебнул из своей чашки, до хруста в суставах потянулся, и только потом невинно заметил:

– На сегодняшний день у нас исключительно рабочие отношения.

Такое двусмысленное толкование никого из присутствующих не устроило, однако и выпытывать истину никто не решился. Сергей с Антоном принялись сосредоточенно жевать, а кицунэ, внезапно обнаружив в собственной руке кусочек печенья, с отвращением к самой себе положила его на стол, с ужасом ощущая вкус сдобы во рту. Капец диете…

Насытившись и дважды выпросив у Маши добавку варенья, гость, сыто икая, перешёл к делу:

– Чем сегодня займёмся – есть идеи? Шеф нам поручений не давал, значит – мы в свободном поиске.

Пока напарник собирался с ответом, в разговор неожиданно вклинилась домовая, злая на собственную талию, на свои кулинарные таланты и полная решимости сделать сегодня двойную норму по фитнесу, которым полюбила заниматься в последнее время.

– Куда ты его тащить собрался в законный выходной?! В рейд по очередным помойкам?! Я только все вещи перестирала!..

Это с Сергеем она была покладистой и вежливой, а с остальными, да ещё нагло попирающими основы Трудового Кодекса, могла себе позволить несколько больше.

Зная Машин характер, Швец немного втянул голову в плечи, состроил покаянную физиономию и искренне признался:

– Ёлки… Я и забыл, что сегодня суббота.

– Нормально. Машуль, не дуйся, сегодня ненадолго, – наконец подал голос Иванов. – Я на кладбище собирался сгонять. Надо тамошнему бесу пузырь вручить за помощь. Помнишь, я тебе про него рассказывал?

Антон кивнул. Историю про мальчика-мажора, его обличённого властью отчима, о роли нечисти во всей этой эпопее и видеоролике на главной площади страны он в своё время слушал в подробностях, без правок и купюр.

Убедившись, что гость понимает, о ком идёт речь, Сергей продолжил:

– Его хоть Марек, демон наш дружественный, и нагнул для помощи в приказном порядке, однако работу тот сделал на отлично, не грех и спасибо сказать.

– Думаешь, ему твоё спасибо очень нужно?

– Не знаю, – хозяин квартиры пожал плечами. – Но отблагодарить надо, бес сделал больше, чем от него требовалось. Такое нужно ценить, особенно среди этого контингента.

Чуть подумав, Швец согласился:

– И то верно. С собой возьмёшь?

***

Сторожка при въезде на кладбище оказалась заперта.

– Не иначе, носит его где-то по своим делам, – озвучил очевидное Швец. – Будем ждать?

Перед тем, как ответить, Сергей посмотрел на солидный, позвякивающий стеклом пакет, который он крепко держал в руке; на небо с лениво плывущими по нему облаками; на траурную процессию, несколько сумбурно выстраивающуюся перед машиной-катафалком в ожидании, когда из неё извлекут гроб с покойником; на асфальтированный пятачок парковки перед центральными воротами, откуда недавно отъехало доставившее их сюда такси.

Вряд ли бес далеко ушёл – у него здесь порт приписки. Скорее всего, где-то неподалёку шляется.

– Подождём, – решил Иванов, отходя к дальнему от дороги углу домика, где стояла урна, а на подтаявшем весеннем снегу виднелись многочисленные чёрно-серые пятна от сигаретного пепла и имелась чистенькая, полированная от постоянного пользования, скамейка.

Достал сигареты, предложил Антону. Закурили, искоса посматривая на наконец-то сформировавшуюся, редкую колонну людей с венками, гвоздиками и немного растерянными, старательного избегающими прямого визуального контакта друг с другом, лицами.

Вразнобой, словно стараясь перекрыть громкостью свою несыгранность, задул в трубы и ударил в тарелки оркестр. Все затоптались на месте, зачем-то перемешиваясь между собой, потом первые ряды тяжело тронулись, а гроб будто поплыл в воздухе на крепких мужских плечах. Тоскливо заголосили женщины.

Неприятная картина. Оба инспектора нервно отвернулись, а Антон заметил:

– Всегда удивлялся похоронным оркестрам. Годами играют одну и ту же мелодию, а звучание – дерьмо. Словно специально поганят.

– Ты часто на похоронах бывал? – Сергей сплюнул в сторону попавшую на язык табачную крошку.

– Нет. Не часто. Но звук везде был один и тот же – словно кошкой по стеклу скребут, а та вопит и царапается.

– Это да…

Пока курили, глядя в хвост по-змеиному втягивающейся в ворота процессии – подъехал новый катафалк, за которым начали пристраиваться автобус и легковые автомобили. Не успели новоприбывшие провожающие в последний путь выбраться наружу – вдали показался ещё один автомобиль с ритуальной чёрной полосой.

– Н-да… мрёт народец, – философски заявил Антон. – Прямо конвейер какой-то.

– Так и город-миллионник, а кладбищ всего три. Потому и движ постоянный идёт, – посматривая по сторонам, ответил инспектор, а после предложил. – Давай по центральной аллее прогуляемся. Говорят – там как в музее. Статуи всякие, надгробия от лучших архитекторов… Неохота мне, если честно, на всё это смотреть. Попозже вернёмся. Если бес не придёт – предлагаю по домам разбегаться.