Эта речь звучала слишком продуманно, чтобы походить на спонтанный, эмоциональный экспромт. И это была чистая правда. Ещё там, в коридоре, перед самым возвращением в этот мир Иванов решил сам напроситься на стирание памяти, едва только осознал масштабность полученных знаний и возможностей.

Слово взял Фрол Карпович. Говорил нерешительно, сомневаясь:

— Да не астрал это был, а... ты сам, только такой, как мы... Бестелесный, как во сне... Да это и был сон, ежели до сути докапываться. Сон под мороком, колдовской — вот сознание и высвободилось, — приободрился он, наконец подобрав правильную формулировку. — Ну и дар твой поспособствовал... А по поводу коридора этого... Знаешь, иногда места, где случилось что-то жуткое или наоборот, благостное, способны запоминать определённые события и являть это людям. Потому и видят частенько обыватели то телеги на городских улицах, то покойных на фотографиях, а чаще всего слышат всякое, старое... Так и тут... Сам говорил — чего здесь только не случалось, пропахло всё, пропиталось... Ты хорошо подумал?!

— Да.

...Как ни пьянили новые возможности, как ни манили широчайшие перспективы, однако вполне реальные шансы одним щелком пальцев переплюнуть любого тирана — пугали. Хотелось обычной жизни, а не всего этого вселенского знания, с которым непонятно что делать.

Ну вот станет он самым сильным на сегодняшней Земле, почти равным по мощи древним жрецам-колдунам, что жизни положили, изучая Силу и её проявления — и что? Автоматически это означает несмываемое клеймо врага рода человеческого; постоянную, до победного конца, охоту Спецотдела за ним и неизбежное горе тех, кого он даже не заметит.

Прятаться — а смысл? Сидеть тише воды, ниже травы, зная, что можешь настоящий вулкан в песочнице создать? — такое только в сказках бывает... Опять же, знания ведь и похитить можно. Запросто, если умеючи. Совсем не обязательно в разум чарами пролезать — есть всякие препараты, подавляющие волю. Есть гипноз... Прознают о нём, к примеру, спецслужбы, стрельнут из-за угла специальной пулькой с мгновеннодействующим снотворным или иным способом убедят сотрудничать — и всё, пропал.

Потому выходило — нормальная жизнь и вся эта мощь несовместимы. Быть обычным колдуном, как раньше — ещё куда ни шло, но не больше.

Нет, на самом деле согласие с таким выбором произошло не сразу. Какая-то часть разума Сергея яростно крутила пальцем у виска, оспаривая принятое решение вполне серьёзными аргументами в стиле: «Да у тебя будет всё, что захочешь...», «Ты вообще больной от таких перспектив отказываться?», добавляя убийственно-притягательное «Власть... Ты — первый... И будешь им всегда... Только постарайся немножко...»

Эта часть яростно загонялась в забвение остальными частями при помощи осатанело-резких аргументов, более всего похожих на плохо составленные лозунги: «Чего тебе не хватает? Беды?!», «Хочешь, чтобы тебе Александрос мозги ночью выжег в рамках борьбы с колдунами? Вспомни, что по этому поводу Лана рассказывала!», «Ты действительно возомнил себя уникальным, дурачок? Сам же задумывался, почему нет сильных колдунов на свете! Они — есть, точнее — были...», «Ну и чего у тебя нет в этой жизни? Власти? Так это химера. Никто тебе её не отдаст, будь ты хоть трижды всемогущим. Люди к ней годами по головам лезли, без перца конкурентов жрали, а тут ты такой красивый, сверхъестественный... Думаешь, умнее всех? Нет... Они и тебя сожрут, вместе с Силой, и не подавятся. Да и зачем тебе власть? Раньше ты о ней и не помышлял, прежде всего свободу ценил...»

Именно последние аргументы и победили, хоть и не сразу, и не до конца. Да и не победили, если уж самому себе не врать. Тут, скорее, превалировали здравый смысл и понимание того, что не оставят его в покое с таким багажом знаний.

— Да! — повторил парень, видя, что его слова ещё не нашли своего места в головах присутствующих. — Сотрите!

Те вздрогнули.

— На какой срок? — осторожно, словно у самого себя, спросил македонец, рассеянно посматривая на коллегу и старательно не глядя на сидящего.

Фрол Карпович безмолвствовал, полностью погрузившись в свои раздумья.

— Не знаю, — честно признался Сергей. — Наверное, сто лет. Или тысячу. Или секунду — именно столько меня здесь не было. Тут вам виднее.

— Но почему? — не успокаивался белокурый мужчина.

Иванов, как умел, объяснил всю свою путанную логическую цепочку, приведшую к такому решению. Его мотивы, как ни странно, поняли с первого раза и его тут же огорчили:

— Мы не сможем, не ведая конкретного срока, убрать воспоминания. Сильно большой риск ошибиться и репку слюнявую из тебя сделать, — заговорил боярин, участливо глядя бывшему подчинённому в глаза. — Да и возможностей наших — на месяц, от силы... Дальше — опасно! Потому — нет. И не проси! Не хочу греховодить, разум уничтожая!

— Тогда что же мне делать? Кто может?.. — воскликнул Сергей.

— Никто! Точнее, могут, конечно, вот только я бы к ним не обращался, — нехотя ответил бывший шеф.

— А конкретнее?!

— Небесное воинство, — тихо, и от того жутко произнёс Александрос.

Кто именно прячется за столько возвышенным названием — Сергей уточнять не стал. Понял — присутствующие изо всех сил не хотят его встречи с незнакомыми специалистами и, похоже, имеют на то основание.

Эти выводы немедленно подтвердил Фрол Карпович, мрачно забасив:

— Они с тобой вообще церемониться не станут. Хлоп! — он для убедительности ударил своей ковшеобразной ладонью по краю стола, заставив подпрыгнуть ноутбук. — И всё! Не будет Иванова.

— Зашибись...

— Да не то слово...

Заметив, что между пальцев зажат невесть когда погасший окурок, парень, не увидев мусорной корзины, сунул его в карман. Снова закурил. Нервно, как курят перед чем-то важным и одновременно тяжёлым. Полностью сконцентрировавшись на тлеющем сигаретном огоньке, не замечая лезущий в глаза едкий дым.

Закончив, затушил бычок о землю, сунул его в карман, к первому, а потом с видом полного решимости человека потребовал:

— Мне нужно час-полтора одиночества.

— Зачем?!

— Надо! — прорычал Сергей, зло глядя на присутствующих. — Не бойтесь, не убегу...

Первым всё понял Фрол Карпович. Он мягко подхватил македонца под локоть и потащил к выходу из палатки, совершенно не слушая растерянное «Надо же доложить... Такая мощь... Инструкция... Ты же понимаешь, он хоть и хороший парень, однако...» и прочую правильную чепуху.

Уже на выходе боярин, вытолкав на улицу приятеля, неожиданно обернулся и, вымученно улыбнувшись, подмигнул.

Бывший подчинённый в ответ показал кулак с отставленным большим пальцем.

***

Оставшись в одиночестве, Иванов неспешно достал свой смартфон, включил фронтальную камеру и долго, обстоятельно говорил. Покончив с этим делом, он встал с ящика, покопался в своей дорожной сумке, нашёл так и не разгаданные до конца кроссворды, в котором, между страниц, ждал своего часа остро заточенный карандаш.

Не задумываясь, вырвал из журнала неиспользованный лист, на котором размашисто написал:

«Посмотри видеозапись в звонилке»

После сложил записку в несколько раз и сунул её в карман, к смартфону.

Вернулся на ящик. Сел. Вздохнул, собираясь с духом.

И, без всякой подготовки, провалился в собственный разум.

***

...В этот раз оказалось проще — Сергей не стал участвовать в уже случившихся с ним событиях и теперь словно наблюдал за собой со стороны.

...Вот он «проснулся» на диване, бестолково хлопает глазами, не понимая, как здесь оказался...

...Замерла Машка. Кажется, вокруг всё пропахло разочарованием...

...Первые, неумелые попытки понять Силу, смешные в своей наивности...

...Познание...

...Камера... Антон...

...Возвращение...

... Теперь парень знал, сколько он пробыл в том, внутреннем мире. От цифры становилось страшно — она пахла небывальщиной, какой-то дешёвой книжностью. А на самом деле — прошло гораздо меньше секунды.